Письмо - Хьюз Кэтрин

– Ах да. О вашем положении. Понимаете, вы живете как муж и жена, когда вы даже не женаты, и…

– Мы не живем как муж и жена, – перебила его Крисси. – Я сплю наверху в комнате тети, а Джеки спит здесь, – указала она на кушетку в углу.

– Ясно, но ребенок…

– Ребенок не имеет ко мне никакого отношения, отец, – спокойно заговорил Джеки. – Я имею в виду, отец не я. Крисси живет здесь как моя гостья, и я буду заботиться о ней и ребенке, пока она сама не решит, что им пора уезжать. Я искренне надеюсь, что этот день никогда не наступит, но Крисси вольна вернуться к своей прежней жизни, когда захочет. Это никого, кроме нас, не касается, отец, и я не позволю сплетням превратить это в какую-то грязную интрижку. Крисси мне очень дорога. Без нее я бы просто не пережил последние месяцы, и если она решит уехать, я даже не представляю, как мне быть.

Он стоял позади нее, уверенно положив руки ей на плечи. Крисси протянула руку и крепко сжала его ладонь. Оба решительно смотрели на отца Драммонда, который неловко потупился, не выдержав их пристальных взглядов.

– Что ж, вижу, вы унаследовали упрямство вашей тети, Крисси. Как бы там ни было, о рождении вашего ребенка уже договорено.

– Договорено? О чем еще договорено?

Отец Драммонд продолжил тихим, но уверенным голосом.

– Ваша тетя рассказала мне о вашем положении.

– О беременности, – прервала Крисси.

– Да, именно. Она попросила подыскать подходящее место для родов, вдали от любопытных глаз и сплетен, где вы могли бы в спокойствии и безопасности произвести на свет вашего ребеночка.

– Вы имеете в виду больницу?

– Не совсем. Но ничуть не хуже. Я договорился, чтобы вас приняли в монастырь.

– Монастырь? Я же не католичка! Разве меня туда пустят?

– Как я сказал, ваша тетя просила меня помочь, и я дал ей слово. Поверьте, это для вас лучшее решение.

Джеки заговорил первым.

– Может, он и прав, Крисси. Представь, каково тебе будет рожать здесь, в этой сырости, без отопления и водопровода. А если что-то пойдет не так?

Крисси была вынуждена признать, что он прав. Она достаточно насмотрелась на маминых пациенток, чтобы прекрасно осознавать все возможные риски.

– И сколько это будет стоить?

– Нисколько. В этом-то и вся прелесть, – пояснил отец Драммонд. – Вы живете в монастыре, монахини присматривают за вами и ребенком, а взамен вы делаете для них кое-какую работу.

Крисси насторожилась.

– Какую работу?

– Ну, например, они стирают белье для местных гостиниц и ресторанов. Еще у них есть небольшой огород, где они выращивают овощи на продажу. Так что ничего особенно страшного.

– Что думаешь, Крисси? – спросил Джеки. – Звучит неплохо. На больницу у нас денег нет, так что мисс Макбрайд, видимо, подумала, что это наилучшее решение.

– Слушай, что говорит Джеки, – увещевал отец Драммонд. – Он дело говорит.

– И как долго я должна там оставаться?

Отец Драммонд помялся пару секунд, прежде чем ответить.

– Это тебе решать, Крисси. Можешь оставаться сколько захочешь.

– По-вашему выходит, что я как на каникулы отправляюсь.

Он нервно усмехнулся.

– О тебе как следует позаботятся, это уж точно.

– Думаю, надо ехать, – уверенно сказал Джеки. – Похоже, это и правда лучшее решение.

Крисси слабо улыбнулась.

– Что ж, отец Драммонд. Тогда передайте, что я приеду.

Отец Драммонд поднялся, мужчины пожали друг другу руки, и Джеки проводил его до двери.

– Большое спасибо, отец. Мы очень ценим вашу помощь.

Священник опустил глаза.

– Так хотела мисс Макбрайд. Помни об этом, сынок.

Джеки нахмурил лоб.

– Конечно, отец. Берегите себя.

Отец Драммонд забрался на козлы и похлопал по нагрудному карману, в котором лежала записка Кэтлин Макбрайд. Как мог он нарушить последнюю волю умирающей, даже если она обрекала свою молодую племянницу на страшные страдания?

Глава 20

1973 год

Тина лежала на диване в гостиной, силясь вспомнить, как она здесь оказалась. Голова раскалывалась с каждым ударом сердца, а кровь бешено стучала в висках. Разбитые губы распухли, а один глаз был плотно закрыт, словно кто-то налил на веки клея и сжал их между собой. Другим глазом она могла различить расплывчатые очертания Рика, склонившегося над ней. Она попыталась заговорить, но язык не слушался, отказываясь отлипать от нёба. Во рту чувствовался вкус запекшейся крови, и она вдруг вспомнила о том, как в детстве ходила к зубному врачу и ей вырвали два зуба. Воспоминание было столь живо, что она даже ощущала запах хлороформа, который усыпил ее тогда, в детстве. Сон. Вот, что ей было нужно, вот единственное, чего ей хотелось. Вот бы уснуть, проснуться и понять, что все это был лишь страшный кошмар. Она начала проваливаться в забытье все глубже и глубже, с облегчением погружаясь в спасительную темноту.

Через какое-то время она почувствовала, как что-то теплое коснулось ее губ. Она с трудом приоткрыла глаз и увидела перед собой лицо Рика. Он осторожно прижимал к ее губам мокрое полотенце.

– Доброе утро, солнышко. Как ты себя чувствуешь?

Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, о чем ее спрашивали, и еще некоторое время, чтобы сформулировать ответ.

– Что случилось? – с трудом выдавила она.

Рик отвернулся, отжал полотенце в миску с теплой водой и снова приложил его к щеке Тины.

– С тобой приключилась беда. Вчера вечером ты поздно вернулась, было темно. Я вышел тебя встречать, чтобы спросить, где ты была и все ли у тебя в порядке, и тут ты споткнулась. Я пытался тебя поймать, но не успел – ты упала и ударилась головой о перила. Перепугала меня до смерти. Я тут всю ночь с тобой просидел.

Мысли у Тины путались. Она смутно припоминала, что встретила Рика в прихожей, но все, что она помнила после этого, – это жгучая боль. Впрочем, было еще что-то…

– Ребенок! – крикнула она, пытаясь приподняться, от чего перед глазами все поплыло.

– Тшш, ребенок в порядке, – успокоил ее Рик.

– Откуда ты знаешь? Мне нужно к врачу.

– Нет! – голос Рика сорвался на крик. – Никаких врачей.

Тина легла обратно на диван.

– У меня болит голова, Рик, – тихо сказала она и начала плакать.

Рик осторожно погладил ее по лбу.

– Сейчас принесу тебе парацетамол.

Он вернулся через пару минут с таблетками, чашкой чая и ломтиком поджаренного хлеба.

– Вот, я тебе сделал завтрак. Эти таблетки на голодный желудок принимать нельзя.

Он подхватил ее под спину и осторожно приподнял, подсунув подушки, чтобы ей было удобней сидеть. Она поднесла к губам кружку и попыталась отпить горячего чая, но тут же поморщилась от боли.

– Прости, что доставляю тебе столько хлопот, Рик.

– Тина, ты моя жена. В болезни и здравии, и все такое.

– А как же работа?

Он посмотрел на часы на каминной полке – они стояли, он снова забыл их завести.

– У меня смена через час. Ты тут справишься?

– Конечно, иди, со мной все будет нормально. Какой сегодня день?

– Суббота. Не волнуйся насчет магазина, я все уладил.

У нее совсем не было сил, чтобы спорить.

– Хорошо, мне просто нужно поспать.

– Вот и умница.

Он запечатлел страстный поцелуй у нее на губах, заставив ее вновь поморщиться от боли.

Через пару часов после того, как Рик ушел, Тину начало одолевать чувство голода. Она осторожно свесила ноги и приняла вертикальное положение. Комната пошатнулась, но через пару секунд вернулась на место, и Тина медленно поднялась на ноги. На ней по-прежнему была вчерашняя одежда, и она чувствовала себя грязной и липкой от пота и крови. Пошатываясь, она прошла на кухню и обвела глазами царящий там бедлам. По всей видимости, Рик вчера готовил себе ужин, и его остатки были рассеяны мелким слоем повсюду. Засохшая фасоль пришкварилась ко дну кастрюли. Скорлупки валялись на столешнице, а на жирной тарелке лежали два подгоревших тоста.