Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот Роберту-то как раз не мешало бы жить своей головой, наследник всё же! А то… вырос сыночка-корзиночка! Она терпеть не могла это выражение, им злоупотребляла Софья. А теперь что?
А теперь они ехали краем поля, и Роберт показывал ей, где тут что. Среди названий, в которых Катерина без карты тотчас же потерялась, промелькнуло знакомое слово «Скай».
— Это туда вчера ездил Джон? — спросила она.
— Да, там кто-то межу с соседом делил, нужно было разобраться.
— А почему ему, а не тебе?
— Так я при деле был, кто бы лошадку-то посмотрел?
Занавес, как говорится. Лошадку бы кто посмотрел. Поел, поспал. И подрался во внутреннем дворе — наверное. А кто потом будет всё это решать, когда отца не станет? Снова Джон?
Деревня, мимо которой они проезжали, состояла из пары десятков домиков — каменных, небольших — в один этаж и с крышей, окна были закрыты ставнями, несмотря на день. На единственной улице никого не было — наверное, всё при делах. Ой, нет — мальчишки висят на заборе. Увидели всадников — бросились по улице с криками «Милорд Роберт едет!», после чего из домов стали показываться люди, преимущественно — женщины, и кланяться. Катерина понадеялась, что эти люди — арендаторы, а не какие-нибудь крепостные.
Впрочем, конечная точка их путешествия лежала как раз на дальнем краю деревни — дом побольше деревенских, с садом — сейчас заснеженным. И в воротах их уже поджидал мужчина — высокий, седой, с бородой и брюшком. Он снял шапку, поклонился, приветствовал Роберта и пригласил к себе.
Роберт радостно сообщил, что его леди очень заинтересовалась жеребёнком, и желает на него посмотреть, и он не стал ей отказывать. Вот как, не стал отказывать, значит.
С седла он снял Катерину сам. Интересно, это хорошее отношение к ней, это «положение обязывает» или просто все знатные дамы беспомощны? Или они поднимаются в седло по лестнице?
А дальше они отправились на конюшню — как поняла Катерина. Конюшня оказалась отдельно стоящим зданием, там располагался десяток коней, каждый в своей отдельной выгородке — «денник, Катя, это называется денник». А у дальней стены рядом с большой, очевидно, кобылой стоял маленький рыжий жеребёнок на тонких ножках — с белой звёздочкой во лбу. И Катерина должна была признать, что и он сам, и его мать — образцы грации и красоты, что уж, кони — животные красивые. Правда, скажи ей кто, что придётся на них ездить — засмеяла бы, а вон оно как вышло!
Кони получили угощение — припасённые из дому яблоки, а потом их хозяин, господин Джеральд, так его представили, стал зазывать милорда и миледи за стол. Милорд радостно согласился, и их накормили мясной похлёбкой и рыбным пирогом, а запивать пришлось элем — что поделать, они в гостях.
За столом говорили о лошадях, и Катерина поняла, что в этом вопросе Роберт разбирается. Хозяин дома, судя по всему, был заводчиком, и обсуждали они как раз — от какой кобылы с каким жеребцом будет наилучший приплод, какая кобыла ожеребится вскоре, и вот ещё бы жеребёночка от вашего, милорд, чёрного Змея — ух, красивый бы вышел. Ну хоть что-то знает и умеет, уже хорошо.
Пока хозяин кормил и развлекал разговором их с Робертом, остальных тоже где-то кормили — доносились взрывы смеха и девичье повизгивание. Семьи у хозяина как будто не было, впрочем, об этом можно будет расспросить потом.
В обратный путь тронулись, чтобы успеть домой до заката. По дороге Роберт охотно рассказал, что супруга господина Джеральда давно отошла в лучший мир, другой он себе не взял, а сыновья служат у лорда Грегори.
Когда они вернулись в замок, то Катерина поняла, что необыкновенно устала — и от верховой прогулки, и от обилия свежего воздуха. Значит, нужно чаще гулять, подумала она.
— Робби, мы ведь ещё сможем съездить куда-нибудь? — спросила она, когда он снял её с седла и поставил на землю.
— Да конечно! Тебе и вправду хочется?
— Да, мне хочется. И погулять, и побольше быть с тобой, — нужно же как-то тебя приручать.
И, глядишь, никто другой не станет на неё голову заворачивать.
— Да я только рад! — сообщил Роберт, и поцеловал её прямо посреди двора.
К ужину леди Маргарет не вышла — и это ощущалось, за столом было проще и свободнее, никто не бросал подозрительных взглядов. Кстати, Роберту Катерина предложила вилку, но он нахмурился — и отказался. Сказал, пойдёт за стол, как привык. И ладно, отстанем пока, дальше будет видно.
За ужином он громко и радостно болтал про лошадей господина Джеральда, и ещё про чьих-то, и они с лордом Грегори обсуждали необходимые приобретения — сколько к весне купить и каких. А после ужина он глянул на Катерину сияющими глазами и сказал, что скоро придёт.
— Хорошо, только сначала будем мыться, — кивнула Катерина.
Мылись здесь примитивным способом — тащили жестяную ванну в пустую комнату рядом с Катериниными, а в ту ванну — гретой воды. В процессе тащения вода успевала остыть, но с этой бедой Катерина справилась легко — подогрела, да и всё. Драгоценный муж был отмыт до скрипа, волосы высушены, чистая рубаха — выдана. Попутно она сама вся вымокла, но тут уж ничего не поделаешь. Пришлось быстро ополоснуться остатками воды и тоже поскорее влезать в чистую рубаху и бежать под одеяло.
Наблюдение о том, что вдвоём — теплее, оказалось замечательно точным. Правда, успевший заснуть Роберт проснулся, обрадовался её приходу и взялся её целовать, ну да пусть, ладно. Говорят же — у тела тоже есть потребности. У этого определённо были.
15. Три недели
В следующие три недели Катерина привыкала к жизни в Телфорд-Касле. Легко не было, но — ничего такого, что нельзя было бы решить, продавить или игнорировать. К счастью, вот прямо отбиваться почти не приходилось. К сожалению, сомнительные и неприятные ситуации возникали каждый божий день.
Ей по-прежнему не давали прохода Джейми и Рональд. Но — Джейми поутих после того, как однажды был-таки пойман Робертом и получил в глаз. Вот прямо получил и прямо в глаз, с напутствием — близко не подходить к Кэт и младшим сёстрам. Теперь
