Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме зачарованной шкатулки, все остальные предметы, принадлежавшие Кэт, были совершенно обычными — в смысле, не магическими. Катерина чувствовала исходящий от шкатулки фон — как лёгкое покалывание, когда она брала её в руки. Все остальные принадлежащие ей теперь вещи так себя не вели, это были обычные вещи, и только.
Грейс вернулась с кувшином в руках и торжествующе продемонстрировала его Катерине.
— Вот, миледи! Вино! Не эль, не сидр, не пиво! Милорд Джон выписывал его издалека!
Чудесно, просто чудесно! Катерина понюхала — да, пахнет хорошо, и попробовала языком — и на вкус тоже неплохо. Интересно узнать, откуда Джон это вино выписывал.
Дальше уже было совсем просто — поставить на стол её красивые подсвечники, зажечь свечи вместо пугающих всех магических огней, бросить три крупинки в бокал, разлить вино. Она как раз успела — поставила кувшин на стол, и в дверь нетерпеливо застучали.
— Кэт, милая моя Кэт, как у тебя здесь хорошо! — Роберт ввалился в гостиную и плюхнулся на лавку. — Ты только представь, Джон сказал, что на тебя покушались!
— Он прав, — кивнула Катерина, — так и было. У меня был неплохой шанс упасть с лестницы и сломать шею. Мне очень повезло, что мы с Грейс пошли другой дорогой.
— Я выгоню эту дрянную Нэн, только завтра, хорошо? Или убью, — сообщил он, как ни в чём не бывало. — Но потом. Не будем сейчас о плохом, ладно?
— Ладно, — кивнула Катерина. — Не будем.
И протянула ему бокал.
13. Утренние развлечения
Утро снова настало с приходом Грейс, но — почему-то она говорила шепотом, Катерина не поняла, почему. Пока не проснулась совсем и не обнаружила рядом с собой спящего Роберта. Точно, она ж вчера попробовала на нём доставшееся от миледи Гвен, матушки Кэт, волшебное снадобье, и вышло отлично. У него даже и в мыслях не было к ней приставать! Правда, он засыпал на ходу — потому что весь день где-то носился, и очевидно устал. Пришлось раздевать его в четыре руки — вместе с Грейс, и укладывать, и он уснул, едва уложили. Что ж, польза в том была — с ним теплее. Он большой и неплохо греет. О таком моменте Катерина и не задумывалась, а могла бы, чай, не первый день на свете живёт, чтобы не сказать — не первую жизнь. Значит, и в нём таком вот есть какой-то смысл.
Она тихо поднялась и умылась. Вообще надо погреть воды и помыться всей, и голову тоже помыть. И супруга дорогого тоже загнать помыться, и рубаху ему бы кто надел свежую.
В теории можно было послать Грейс в его комнаты за той рубахой. Ладно, подумаем сейчас.
Грейс тем временем уже расставляла по столу завтрак.
— А что в кувшине? — спросила Катерина.
Кувшин был приятно горячим на ощупь.
— Так отвар шиповника же, ваш любимый.
Ого, любимый! Но прямо хотелось налить в чашку чего-нибудь горячего. И кофе, где же ты, кофе! Дома Катерина не очень-то его и любила, это дети всё время пили, Володя даже кофемашину дорогущую завёл, но ей не нравилось, она больше любила чай. Свежий, с мятой или листиком смородины с дачи или вовсе из тайги — милое же дело! Но эти дикие края не знают ни чая, ни кофе. Значит, будем пить отвар шиповника.
Правда, в отвар добавили мёда для сладости и ещё, может быть, какой-то травы, едва ли не той же мяты. И получилось хорошо!
Они с Грейс как раз заканчивали завтрак, когда в двери осторожно постучали. Тихонечко так — будто сомневались, а нужно ли вообще стучать, или пойти себе?
Оказалось — там вчерашние девочки, Энни и Фанни. Младшие сестрёнки Роберта и прочих. Обе они были светловолосы и худощавы, а у Фанни ещё и волосы неприбранные так и лезли из-под чепца.
— Сестрица Кэт, а мы к вам! — сообщила Энни. — мы сказали Лизбет, что пойдём вышивать к вам, и она нас отпустила!
— Отлично, — кивнула Катерина, — значит, будем вышивать. Садимся поближе к окну, чтобы светлее было, и достаём — что у вас там есть.
Девочки беспрекословно полезли за стол, и Грейс ещё подсунула каждой по половинке последней оставшейся булочки — с маслом. Правильно, детей нужно кормить, а то матушка утробу набивает, а дочери — кожа да кости, куда годится! А им ещё расти!
Катерина крепко подозревала, что девочкам в этой семье не уделяли столько внимания, как мальчикам. И вообще сомневалась, что леди Маргарет была внимательной матерью — иначе девочек бы одних никуда не отпускали, и лохматыми они бы не ходили.
— Так, красавицы. Первым делом давайте причёсываться, чтобы волосы в вышивку не лезли, а то ещё пришьёте куда-нибудь, — распорядилась Катерина. — Грейс, поможешь?
— Конечно, миледи, — закивала Грейс. — Правильно, благородным дамам не след ходить, как служанкам, нужно причесаться.
Косы девочек были переплетены, завязаны ленточками и подколоты шпильками из запасов Кэт. После чего уже можно было смотреть, что там за вышивки.
Оказалось, Энни вышивает себе сорочку — чёрными шёлковыми нитками. Манжеты, воротник и ещё что-то на рукавах. А Фанни — чепец. Вышивали они одним-единственным швом — вроде бы, ничего хитрого, кладёшь строчку в одну сторону — делаешь половину, а потом на обратном ходе заполняешь вторую половину, вот и рисунок. Как-то такой шов даже называется, Катерина слышала, но сама никогда не делала. Значит, придётся учиться.
С трепетом развернула она то рукоделие, которое осталось от Кэт. Это тоже была сорочка, с теми самыми розами, из книжки. Всё практичное и утилитарное. Интересно, а просто вышивки в рамочках у них здесь бывают? С другой стороны, вся ткань без рисунка, и если хочешь красоты — то бери и вышивай.
Катерина осторожно взялась за рукав — его сначала раскроили, потом обработали срезы ткани — петельным швом, а потом уже вышивали. Розочки, взятые из книги, были трёх видов — хорошо, не разнообразный розовый сад, это бы Катерина никогда в жизни не повторила. И образцы каждого вида уже встречались на том рукаве, значит — можно попробовать воспроизвести.
Разноцветные шёлковые нитки лежали моточками здесь же, в корзине, только выбирай. Впрочем, сначала можно завершить начатый мотив — два листика. Зелёные, с тёмными прожилками. Вроде несложно, да и глаза теперь молодые, всё отлично видно.
— Фанни, подними голову. Не нужно шить носом в
