Пророчество Апокалипсиса 2012 - Гэри Дженнингс

Мы не желали верить в то, что Тескатлипока одолеет Кецалькоатля во второй раз и уничтожит всех его последователей, не хотели признать, что злоба и ненависть темного бога сильнее, чем столь ценимые Кецалькоатлем знания и наука, доблесть и любовь. Мы верили, что если как следует подготовиться, то с помощью человечества Пернатый Змей может взять верх.

Если существуют какие-нибудь способы свести на нет или уменьшить зло, исходящее от Тескатлипоки, люди будущего должны ими располагать.

Кроме того, мы хотели, чтобы в будущем люди помнили историю Толлана, величайшего города сего мира, ведали о выдающихся достижениях божественного правителя и его верных последователей, венцом каковых стал Календарь долгого счета. Пусть наши потомки знают, как Кецалькоатль боролся против фанатизма и жестокости жрецов. Эта разворачивавшаяся в Толлане борьба придавала особую остроту моей работе над Календарем долгого счета: я чувствовал, что отблеск истории города ложится на все остальные труды. История его восхождения к величию и славе была примером подлинного эпического триумфа, но мы все больше и больше опасались, что столь же масштабной и эпической, но в трагическом плане, может стать и история его заката. Записать и сохранить для потомков все, что относится к последним дням Толлана, стало для меня настоящей страстью, может быть, смыслом жизни.

Шли годы, и моя работа приносила все больше плодов. Я завершил достаточное количество сводных таблиц, чтобы заполнить множество кодексов. Теперь, по мере того как мы со Звездочетом сближались, а он и Щит все с большим рвением относились к своему замыслу, мы все чаще и чаще заговаривали о том, как понадежнее сберечь наш труд, который — сейчас уже было очевидно — составит несколько кодексов.

Прежде всего, нужно было найти безопасное место в самом городе. Звездочет поведал мне о проходившем под городом тоннеле, куда вело несколько тайных ходов. Одна из секретных камер этого тоннеля и стала местом хранения наших записей, а заодно и местом проведения самых засекреченных совещаний. Но все чаще речь у нас заходила о том, что для последних кодексов не помешало бы подыскать еще более надежное хранилище. Мы пребывали в постоянном страхе, ибо знали о способности жрецов выуживать из людей любые сведения, и нам казалось, что для большего спокойствия кодексы следует укрыть в разных местах, но в конце каждого кодекса поместить для будущего читателя указания на то, где он сможет найти следующий. Спрятать все в одном месте было бы труднее, ибо чем больше сокровище, тем сложнее его прятать, не говоря уж о том, что это увеличило бы угрозу попадания дела всей нашей жизни в руки жрецов. Мы считали задачей чрезвычайной важности донести результат наших трудов до сведения потомков, сообщить им не только о том, когда им предстоит встретить Последний день, но и с чем нашим братьям и сестрам придется столкнуться. Это знание, на наш взгляд, могло иметь огромное значение.

Так или иначе, знание находило отражение в кодексах.

Работая чуть ли не все дни и ночи напролет, я едва выкраивал время для сна, однако воодушевление, сознание значимости моего дела стократ пересиливало усталость.

К тому же мне теперь не приходилось спать на холодной, голой земле в хижине из обмазанных глиной стеблей агавы, а то и под открытым небом: к моим услугам был мягкий тюфяк в Звездном храме.

В прошлой жизни я ел, сидя на корточках у костра, теперь же трапезничал за столом, уставленным множеством мясных и овощных блюд, подававшихся слугами, которые также подносили чашу с водой для омовения рук перед едой и по окончании трапезы.

Ныне я считался даже не учеником Звездочета, а его полноправным помощником, что делало меня еще более важной фигурой. Вдобавок сам Звездочет, лишившийся семьи много лет назад из-за морового поветрия, относился ко мне как к родному сыну. И встречал такое же ответное чувство: он заменил мне родных и близких, которых у меня никогда не было.

Звездный храм представлял собой место жительства и работы как самого придворного звездочета, так и всех тех, кто помогал ему в работе или обслуживал его. Семьям обычно отводилось по две комнаты, служивших спальней и кухней, я же, как человек одинокий, обходился одной спальней, но имел привилегию есть за одним столом со Звездочетом. Астрономический комплекс располагался на территории Церемониального центра, всего в нескольких шагах от главной храмовой пирамиды, где под руководством верховного жреца вершились государственные и религиозные ритуалы. По другую сторону от храмовой пирамиды находился великолепный дворец нашего божественного правителя Кецалькоатля.

Помощник Звездочета, помимо всего прочего, постоянно следил за небесами, дабы извещать город о ходе времени. Когда бог Солнца находился на небе, помощник отслеживал длину тени, отбрасываемой выставленным на свет вертикальным деревянным колышком. Ночью дежурный помощник наблюдал за звездными богами[20], отслеживая их перемещение по небосводу с помощью такого же косого креста, каким мне посчастливилось отбиться от убийцы.

Помимо всего прочего, на Звездочете и мне лежала ответственность за оповещение горожан о ходе времени. Днем и ночью каждый час отмечался ударом в барабан. Жители привыкли сверять продолжительность работы с ударами Барабана времени. По нему же ориентировались часовые на городских стенах, когда заступали на стражу или сменялись с караула.

Через час после рассвета три громких удара в барабан оповещали город о начале рабочего дня. Спустя двенадцать часов барабан снова бил три раза, на сей раз призывая кончать работу. Ну а если барабанный бой раздавался в неурочное время, это могло означать лишь одно — тревогу! Самой тревожной могла бы стать весть о появлении у ворот варваров, однако, несмотря на все возрастающее давление со стороны людей-псов, такого еще не случалось… Пока.

Быстрые, частые удары оповещали о пожаре, что, учитывая засушливую погоду, с одной стороны, и большое количество факелов и жаровен — с другой, было явлением не таким уж редким. Кроме того, уже по барабанному ритму я понял, что полыхает не в самом городе, а где-то за его стенами. Это случалось еще чаще, и нередко по вине ацтеков, постоянно угрожавших границам цивилизованного мира. Время от времени дикари устраивали поджоги, чтобы выманить воинов из населенных пунктов, а когда те оставались без защиты, совершали грабительские набеги. Но разумеется, далеко не всегда причиной пожаров бывала чья-то злая воля. Многие начинались случайно, например из-за незатушенного походного костра, а порой и по вине бога дождя Тлалока, который кроме водяных струй посылал на землю и молнии, причем в последнее время был куда более щедр на небесный огонь, чем на воду. За годы засухи лесные пожары стали столь частым явлением, что я втайне гадал, уж не решил ли Тлалок сделаться богом огня.