Эпидемия FV - Кирилл Кудряшов

Быть может, вся система уже поражена каким-то вирусом? Червем, расползающимся на сотовые телефоны абонентов? Раньше он как-то и не задумывался о том, что даже на сотовый телефон можно подцепить вирус. Слышал краем уха истории о вирусах, берущих под контроль «Блютуз», и заставляющих его круглосуточно сканировать все вокруг в поисках других блютуз-устройств, в результате чего аккумулятор телефона полностью садился часа за четыре. Следовательно, теоретически можно с помощью подобного вируса изменить и настройки телефона. Теоретически…

Знать бы еще, зачем? Какую цель преследует тот, кто сделал это? Может быть все фокусы с телефоном — лишь отвлекающий маневр, и на самом деле ему нужна, например, база данных абонентов, или что-то еще? Кто бы знал…

За суматохой со взломом как-то незаметно отошли на второй план события прошедшего дня. Пожар на ГЭС, сходящие с ума люди… Наконец, тот факт, что он и сам разделся догола, и едва не отправился куда-то по своим делам. Сидя на совещании он даже не обратил внимания на возникшее, вдруг, дурное предчувствие. Отнес его на счет проблем компании…

Марина

Спасибо уже и на том, что приступ тошноты накатил на нее в туалете, а не где-нибудь в коридоре, при всем честном народе. Или, вообще не приведи господь, во время прямого эфира, перед камерой. Она стояла, склонившись над раковиной, пытаясь исторгнуть из себя хоть что-нибудь, чтобы взбунтовавшийся желудок все же успокоился. Она и так практически не завтракала, съев лишь яичницу из одного яйца, да выпив чашку кофе. Знала, ведь, что нужно есть! Нужно теперь уже не только ей одной, и что теперь ее забота — не идеальная талия и плоский живот, а хорошее самочувствие, и живот, очень далекий от плоского! Но нет, так и не смогла заставить себя съесть еще хоть что-то. И теперь, когда яичница самым подлым образом ее покинула, желудок, кажется, вознамерился последовать вслед за ней.

Вроде бы тошнота отступала, но не переставала одновременно болеть и кружиться голова. Колени подгибались, и Марина, наверное, не смогла бы сама дойти до кабинета. Какое там! Она боялась даже отпустить раковину, чтобы выпрямиться во весть рост! Совершенно некстати она подумала о том, что забыла в кабинете сотовый, а потому, если ей сейчас станет совсем плохо, то она даже не сможет позвонить кому-нибудь чтобы ей помогли хотя бы выйти из туалета! И ведь если она сейчас потеряет сознание, то Бог его знает, сколько она еще пролежит здесь…

Стало страшно… Страшно за них обоих, саму себя, и еще не родившуюся, но уже не в меру беспокойную дочку, всю ночь легонько попинывавшую ее в живот. Точнее — из живота.

И словно отвечая на ее мысли, на ее беспокойство о ребенке, живот скрутило болью. Адской болью, как будто изнутри ее что-то грызло и царапало. Как будто ребенок решил выбраться наружу, но не обычным путем, а разорвав ее живот изнутри…

Руки сами отпустили край раковины, и обняли живот. На секунду ей даже показалось, что она действительно чувствует движение внутри себя, чувствует маленькие ручки

С длинными когтями

fv

красноватая кожа

fv

когти

которые разрывают ее тело. Но только на секунду… Ребенок внутри нее не двигался, а живот разрывала боль. Боль, не сравнимая даже с той, что возникла, когда ее смело струей из брандспойта.

Кровь

Ребенок

Смерть

fv

Может быть врач ошибался, сказав, что этот удар не будет иметь последствий? Может быть прямо сейчас у нее случится выкидыш?

Марина опустилась на пол, не думая о том, как давно здесь не мыли, и в каком виде она потом вернется к работе. Быть может, уже и не вернется. Быть может, умрет прямо здесь, на полу в туалете.

Боль постепенно уходила…. Она вновь могла дышать. Почувствовала, как в животе ворохнулся ребенок,

Разве на втором месяце он может ТАК двигаться?

Если врач говорит, что это нормально, значит это нормально.

Видимо устраиваясь поудобнее.

— Терпи, малышка, — беззвучно прошептала она. — Ты, ведь, даже не представляешь, каково сейчас мне!

Это всего лишь токсикоз. Может быть — излишне зверский, но всего лишь токсикоз. Ведь он бывает у многих, не так ли? Кто-то вообще не замечает первых месяцев беременности, кто-то проводит в постели несколько дней. Ну а кто-то несколько дней мучается тошнотой и головными болями.

Индивидуальные особенности организма, мать их так!

Она поднялась с пола, уцепившись за край раковины — ноги все еще предательски подкашивались. Вымыла руки, умылась, стоя перед зеркалом приподняла блузку, разглядывая живот. Живот как живот, пока еще не округлившийся, но… Но вроде бы уже и не такой плоский как раньше. Она, конечно, не фотомодель, но ее фигуре завидовали многие…. Может быть и ростом до модели чуточку не дотягивает, и ноги не столь длинны и стройны, но зато талия — именно там, где она должна быть.

Дочка вновь пошевелилась — на сей раз Марина отчетливо ощутила под рукой

когти

движение. И откуда только эти глупые мысли о когтях? Какие-то образы, роящиеся в голове. Что-то, связанное с недавно увиденным сном. Или, быть может, с каким-то фильмом? Ерунда, полная ерунда! Глупые страхи и капризы беременной женщины!

Она улыбнулась при мысли о том, какой станет месяцу так к девятому. Представила, как будет просить Сережу среди ночи купить ей пиццу, потому ей (а значит и дочке) до смерти захотелось именно пиццы и ничего другого!

До смерти

Нет, надо избегать даже таких оборотов. Даже в мыслях не упоминать это слово.

Смерть

Когти

fv

Нет, не одно слово — слова. Как много в русском языке страшных слов…

fv

А, собственно, почему оно кажется ей страшным. Бессмысленное сочетание букв, глюк мобильного телефона. Лучше думать о чем-нибудь приятном. О том, как Сережа будет рассказывать ее животу сказки, и они вместе будут смеяться над тем, как дочка будет отвечать на его прикосновения. О том, какими они будут счастливыми, когда малышка родится.

Может пора бы уже задумать о ее имени? Нет, это они решат вместе, когда она скажет об этом мужу…

Колени перестали дрожать, ноги больше не подкашивались. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Марина направилась обратно в свой кабинет.

Как приятно быть беременной, но Боже мой, до чего тяжело!

— Марина! — окрик застал ее у самых дверей кабинета. Обернувшись, она увидела Никиту, одетого, с камерой в руках. — Тебя где носит? Я уж с ног сбился!