В эльфийской резервации - Екатерина Бунькова

это время суток попросту были на работе, и самые тяжелые посылки, ради которых, собственно, они и взяли велосипед, так и остались одиноко лежать в сумках. Как на зло, эти трое адресатов обитали в районе с пятиэтажками – без лифтов, разумеется (а зачем сельским бабушкам лифты? Они и пешочком могут забраться). Пришлось еще раз позаниматься спортом: по закону подлости, полные сумки надлежало дважды поднять на четвертые этажи и один раз на пятый. И все три раза зря. Из этого приключения Аня сделала полезный вывод, что осуществлять доставку лучше в выходные, а на неделе – только в утренние или вечерние часы. А еще лучше – спрашивать у заказчиков телефонные номера адресатов и составлять телефонную книгу участка, чтобы перед каждым «заездом» обзванивать счастливых обладателей самых тяжелых грузов. Может, они даже сами будут за ними приходить?

- Садовая, четыре, - прочитал Игорь новый адрес, когда девушка прекратила ругаться по причине сбившегося дыхания и попадающих в рот капель пота. – Эй, это же роддом!

- Фигня, - отмахнулась Аня. – Не может быть: какой идиот оформит доставку из леса в роддом?

- Да точно тебе говорю! – заверил ее Игорь, седлая своего железного коня. – Я туда «Суши от Илюши» доставлял. И не один раз, между прочим.

- Ну, давай проверим, - пожала плечами девушка. – Долго ли? Все равно нам туда ехать.

- Поспорим? – предложил Игорь, давя на педали.

- Кто спорит, тот … ну, сам знаешь, чего не стоит, - отозвалась Аня, и они поехали проверять.

Игорь опять оказался прав: по адресу «Садовая, 4» стоял единственный на весь район роддом – большое кирпичное здание, пережившее и советские времена, и развал Союза, и перестройку медицины на современный лад, и оставшееся при этом совершенным в своей абсолютной неизменности. Все так же внизу плясали молодые отцы, все так же висели на стеклах номера палат, все также нянечки отгоняли новоиспеченных мамаш от окон со словами «Закрой форточку, дитёв простудишь». Впрочем, нынче на дворе стояло жаркое уральское лето. Никто не знал, сколько дней оно продержится в этом году, и все торопились надышаться теплым воздухом, так что окна были открыты настежь. В окнах торчали женские лица разной степени округлости. Одна сторона роддома охала и постанывала, другая щебетала по мобильникам и оглашала округу пронзительными детскими криками.

- То есть, это не номер квартиры, а номер палаты, - сказала Аня, вспомнив, как ломала голову над сокращение «п. 2». Подъезд? Пристройка? Половина? – И как мы туда попадем?

- Фельдъегерским произволом? – предложил Игорь.

- Дурак, что ли? – беззлобно ответила Аня. – Карантин в стране, а ты предлагаешь нести заразу самым беззащитным членам общества.

- Можем через форточку забросить, - пожал плечами Игорь, катя велосипед вдоль торца здания и оглядывая окна в поисках нужного номера. – Блин, второй этаж. Могу и не попасть с первого раза.

- А вдруг в посылке что-то хрупкое? – отвергла этот вариант девушка. – Или еще хуже: вдруг ты попадешь не только в палату, но и в какого-нибудь ребенка? К тому же, мне нужна подпись в бланке.

- Разок-то можно без нее обойтись, - сказал Игорь.

- Где разок, там и десять, а там и до дыр в отчетах рукой подать, - мужественно отрезала себе путь к легкой жизни девушка.

- Заклеишь свои дыры скотчем, - не оценил ее принципиальности парень.

Но, прежде чем Аня придумала достаточно остроумный ответ на эту двусмысленную фразу, их сомнения развеяли сами женщины.

- Ой, полицейские! – охнула одна, до половины выставившись в окошко при виде фуражки. – Неужто кого-то убили?

- Ограбили, – тут же снизила градус кровожадности другая.

- Ребенка подменили, – вмешалась третья. – Ирка Загуменных шестую девку рожает – где такое видано? Говорю тебе: главврачиха детей подменивает!

- Девчата, чего околесицу понесли? – подала, наконец, голос хоть одна адекватная женщина. – Фельдъегерь это наш.

- Кто? – хором переспросили ее не знакомые с термином соседки.

- Ну, почтальон районный, - пояснила она и высунулась в окно. – Эй, девушка! Вы к кому?

- Э-э… - Аня торопливо вгляделась в бумажку, подсунутую ей Игорем. – Надежду Подкорытову можно?

- Это я и есть, - красивая круглолицая женщина с толстой русой косой улыбнулась ей в ответ. – Вы, поди, посылочку от моего балбеса ушастого привезли? Давайте я вам веревку сброшу: привяжете. А то у нас тут карантин, никого не пускают.

«И это называется карантин?» - подумала Аня, насчитав восемь человек в одном помещении: причем только тех, что с любопытством выглянули из окошка, придерживая животы разной степени беременности. Похоже, в палате №2 лежали дамы «на сохранении».

Спустя пару минут сверху на головы курьеров свалилась даже не веревка, а целый канат, сплетенный из разорванных на полосы старых фланелевых пеленок с печатями больницы. На конце веревки болталась трогательная клеенчатая бирочка с надписью «Палата №2» и была привязана бутылочка со спреем-антисептиком. Аня ответственно обработала руки и даже обертку посылки, хотя ясно было, что под оберткой царит полная антисанитария, тем более, что кулек ощутимо попахивал вяленым мясом, а в графе «содержимое» заказчик доставки указал одно только слово «гостинцы». Бланк и ручку девушка вложила под перекрестье бечевки. Кулек поехал наверх, затягиваемый через заклиненные в проеме окна костыли, как через строительный блок.

- Вас как звать-то? – спросила девушка, получив посылку и ставя подпись в нужном окошечке бланка.

- Агнесса Марьямовна, - на автомате представилась девушка и спохватилась. – А вам зачем?

- Да вот, имя для дочки подбираю, - девушка прицепила бланк под колпачок ручки и по-простому сбросила их вниз, будто бумажный самолетик. – Агнесса – интересно звучит.

- Аней назовите! – торопливо предложила ей девушка, подбирая бланк. – Или Мариной. Катей можно, Олей, Наташей.

- Да ну, - девушка махнула рукой и мечтательно прижала «передачку» к груди. – Хочется, чтобы не как у всех. Она ведь у меня особенная. Ну, вы же понимаете, о чем я?

Аня не стала с ней спорить. Конечно, можно было бы рассказать всю историю ее жизни, начиная с «Агнесса – сраная принцесса» и «Ты чё, не русская?» и заканчивая «Девушка, ну откуда мне было знать, что ваше имя с двумя «с» пишется? Да поменяем мы ваш паспорт, не кричите так». Но зачем? Если нашпигованная гормонами молодая мать решила,