В эльфийской резервации - Екатерина Бунькова

музыка, топот двух с лишним десятков ног и счастливые пьяные возгласы. Никто не открывал. В конце концов, их все-таки услышал какой-то ребенок и открыл ворота, а потом умчался обратно, не дожидаясь продолжения.

Аня и Игорь переглянулись. Малыш явно не мог быть адресатом, и им, похоже, предлагалось поискать некую Нелли Петровну внутри бушующей избы. Делать было нечего. Оставив Игоря охранять груженый велосипед, Аня двинулась внутрь.

- Горько! Горько! – грянуло у нее над головой, стоило только переступить порог. Сердце девушки екнуло и повалилось в пятки в глубоком обмороке. Но, к счастью, целоваться предлагали не ей, а невесте необъятных размеров и ее тощему муженьку. Судя по состоянию некоторых гостей, свадьба началась еще вчера, гуляла и пела всю ночь и намеревалась продолжаться еще столько же.

Подивившись способности своих соотечественников пить без продыху, Аня обратилась к первому попавшемуся человеку с вопросом, где ей найти Нелли Петровну.

- Хорошо быть кошкою, хорошо собакою, - неожиданно запел в ответ пьяный в зюзю мужик на манер частушки. – Где хочу пописаю, где хочу – покакаю!

- У-ух!! – дружно ответили ему из толпы. Музыка тут же прекратила быть народно-танцевальной и стала народно-песенной, а Аня с удивлением обнаружила, что «оркестр» живой, и представлен аж двумя гармонистами и детьми с разнообразными гремящими инструментами.

Приободренный всеобщей поддержкой певец тут же выдвинулся в центр комнаты и разразился еще одним образцом устного народного творчества:

- Хорошо в деревне летом: пристает говно к штиблетам: выйдешь в поле, сядешь срать – далеко тебя видать!

- У-ух!! – снова затянула развеселая толпа и принялась радостно притопывать, образуя кольцо и таким образом освобождая «сцену» для любителей отличиться в пении. Аню случайно затянуло в поток танцующих и понесло по кругу.

- Простите, где мне найти Нелли Петровну? – закричала она, придерживая одной рукой фуражку, другой – припрятанную за пазухой посылку и тщетно пытаясь обратить на себя внимание какой-то красной и относительно трезвой бабы. Та неопределенно махнула рукой в угол комнаты, и Аня, мысленно выругавшись, стала медленно продвигаться в ту сторону сквозь пляшущую и повизгивающую толпу.

- Меня милый не целует, говорит: потом, потом, - сменила пьяного мужика крупногабаритная невеста, выйдя в центр круга. – Я иду, а он на печке тренируется с котом! У-ух!

Толпа радостно поддержала новобрачную, а Аню чуть не снесло их «поддержкой». Применив локтевой метод продвижения, она все-таки протолкалась в указанный угол и обнаружила в нем старушку-одуванчик. Обрадовавшись было, что путешествие окончено и цель найдена, она задала ей свой вопрос. Но старушка мало того, что оказалась почти глухой, так еще и была вовсе не искомой Нелли Петровной. Зато после долгого и громкого объяснения выяснилось, что Нелли – ее дочь, и что искать ее нужно на кухне. Матюгнувшись, Аня развернулась в обратную сторону: кухня была у самого входа. Толпа снова закрутила ее и понесла по кругу, а девушка, уже смирившись и поняв, что так быстрее дойдет до нужного места, тоже затопала со всеми в такт.

- Я иду по бережку, берег осыпается. Я люблю беззубого: беззубый не кусается! У-ух! – неслось с импровизированной «сцены».

Споткнувшись о чужую ногу, Аня чуть не упала, но ее подхватил какой-то мужик и радостно увлек в «парном» танце, дыша чесноком и перегаром.

- Ой, девки, беда в нашем переулке: мужик бабу продает за четыре булки! – понеслось со всех сторон, так как Аню сильно закружил уже другой мужик: помоложе и поактивнее.

- Дурачок я, дурачок, дурачок я временный! – оглушительно затянул партнер прямо над ее ухом. – Не скажу, в какой деревне есть мужик беременный! У-ух! Эй, народ, тута фельдъегерь наш!

- Фельдъегерь? – удивился кто-то, но новая частушка с сильным уральским «оканьем» уже перекрыла его возглас:

- По Нейве-реке проплыла гитара: Алапаевски девчата – по копейке пара!

- Ты чья будешь? – поинтересовался мужик, продолжая приплясывать всем телом но, наконец-то, сосредоточив взгляд на девушке.

- Зеленолист я, - громко зачастила Аня, торопясь вложить побольше информации в уши хоть одного относительно трезвого гуляки. – Агнесса Марьямовна, племянница Володи с Прокопьевского переулка. Вместо него теперь буду.

Она схватилась за фуражку, одновременно и демонстрируя ее, и не позволяя сбить продолжающим бесноваться вокруг пирующим.

- О-о-о! – радостно завопил мужик, будто встретил давно потерянную сестренку. – Анька Зеленолист! Вымахала как. Ой, хороша невеста! Спой-ка нам. Эй, расступись, народ, фельдъегерь петь будет! Рюмочку фельдъегерю!

- Что? Нет, я не… – растерялась Аня, но толпа уже довольно заулюлюкала и разошлась от нее широким кругом во все стороны, принявшись хлопать, а гармонисты заиграли вступление для новой частушки. Будто из ниоткуда в воздухе материализовалась рюмка водки и каким-то чудом прыгнула Ане в ладонь.

«Ну, блин», - обреченно подумала девушка, глотая гадость, а в следующее мгновение, будто кто-то ее переключил на того самого дремлющего внутри крестьянина, фальшиво и громко завопила:

- Мать игрушку выбирала для трехлетнего юнца. А игрушка та упала и убила продавца! У-ух!

Толпа радостно ее поддержала и попыталась было стребовать еще пару частушинок, но Аня с целеустремленностью катка ломанулась в сторону кухни. К счастью, на этот раз ее с легкостью пропустили.

- Ой, вы ко мне, наверное, - к огромному облегчению девушки, тут же вышла из-за печи дородная женщина в белом переднике – наверняка, мать невесты – и принялась отирать руки о полотенце.

- Нелли Петровна? – уточнила Аня, уже вытягивая из сумки бланк и ручку. – Распишитесь.

- О! – обрадовалась женщина, ставя на листке витиеватый росчерк. – Как раз вовремя. Еще один подарочек на свадьбу прибыл.

Аня в ступоре уставилась на ее острые уши, торчащие в разные стороны, как два побледневших к осени тополиных листа.

- Вы бы хоть прикрылись, - пробормотала она, вытаскивая из-за пазухи посылку и не сводя глаз с гипнотизирующей ее части тела. Может, это водочка уже подействовала и оттого мерещится всякое?

- Ах, это… - смущенно махнула рукой женщина, оправляя прическу. – Так пьяные все, никто и не замечает. Своих, опять же, пол избы. А тут жара такая, платок надевать не хочется. Да меня за печкой и не замечает никто.

- Ну, вам, конечно, виднее, - поджала губы фельдъегерь, беря себя в руки. – Но вы все-таки поаккуратнее. Мало ли, кто чужой зайдет.

- Да-да, конечно, - торопливо согласилась женщина, принимая посылку. – Буду иметь в виду.

После этой