Кодекс Оборотня 2 - Эрик Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты бы лучше музыку включил, может, повеселее бы стало, — выдавил из себя Сид.
— Повеселее? — я взглянул на него так, словно он сказал нелепицу, и заржал.
— Вот здесь.
Сид нажал что-то на телефоне.
— Конечно, Имелда Мэй твоя любимая, кто же еще, — хмыкнул я.
Я щелкнул по телефону, добавляя в него немного магии. Глуховатый, тихий звук колонок разросся, стал объемным, словно мы находились прямо перед сценой. Воздух вибрировал, будто рядом действительно кто-то дергал струны контрабаса, рождая глубокое, бархатистое звучание. И в него вливался удивительный, страстный голос Имелды. Через миг под потрясающую смесь рокабилли и соула я уже танцевал, держа в одной руке бутылку «Бушмилса», а в другой — телефон Сида. Тот мрачно шел рядом.
— Гоооордый и скрооомный! Ооооууу!!! Еэээ! — пела Имелда.
Не подпевать было невозможно.
— Скрооомный и гоооордый! Оууууууу! — вторил я ей.
Так мы добрались до вершины холма. Снова проглянула сквозь тучи Луна, залив все белым светом. На последних аккордах я швырнул опустевшую бутылку куда-то далеко. Описав сверкающую дугу в воздухе, она вдребезги разлетелась об асфальт проходящего у холма шоссе, словно поставив звенящую точку в песне. Я развернулся к Сиду.
— Беги, Сид.
— Куда?.. Зачем?
— Вниз. Просто беги.
Я толкнул его в спину, придавая ускорение. Несколько секунд смотрел ему вслед, потом швырнул высоко в воздух его мобильный и сорвался следом. Внизу пришлось сделать здоровенный и высокий прыжок. Разворачиваясь в воздухе, я поймал мобильный. Тот жалобно пискнул у меня в руке, словно я словил птицу, а под ботинками после приземления отчаянно скрипнуло разбитое стекло. Сид, не успев затормозить, налетел на меня. Я его сгробастал за грудки и чуть приподнял в воздух, гася инерцию.
— Поймал, — я поставил на землю задыхающегося от бега приятеля, сердце которого готово было выскочить из груди, и отдал телефон.
И в этот миг ослепительно вспыхнули фары.
— Конмэл! Иди-ка сюда, — позвал знакомый голос.
— Вы что здесь делаете, Фалви? — спросил я, не двигаясь с места. — И выключите фары…
Полицейский переключил их на ближний свет, подошел к нам. Посмотрел на Сида, потом на меня, оценивая ситуацию. Достал маленький фонарик, посветил мне в лицо.
— Вы меня без глаз хотите оставить, что ли? — возмутился я.
— Не отворачивайся, смотри на свет. Я, кажется, сказал тебе сидеть дома.
Я несколько секунд смотрел на лампу, потом, не выдержав, отвернулся, когда потекли слезы.
— Он давно в таком состоянии, мистер Брок?
На лице Сида возникло растерянное непонимание, и Фалви пояснил:
— У него зрачки расширены, на свет не реагируют.
— Давно, — словно с неохотой отозвался Сид.
— Полчаса?
— Да.
— Руари… — Фалви достал наручники.
— Опять? — с недовольством пробурчал я. — Зачем?
— Давай.
Он защелкнул мне браслет на одной руке. Мы дошли до машины. Я забрался на заднее сиденье. Фалви пристегнул меня к специальной скобе, потом посмотрел на Сида.
— Могу подвезти до дома, мистер Брок. Если вы еще способны терпеть общество Руари.
Сид посмотрел на меня, но у меня уже слипались глаза, я вытянулся на сиденье. Когда он сел рядом с Фалви, я отключился. Перед этим казалось, что Фалви зовет меня, но мне было уже все равно.
Я проснулся поздним утром. Руку больше не сковывал наручник. А под головой обнаружилась подушка, кто-то заботливо укрыл меня пледом. Но даже под густым запахом кофе в салоне я учуял, что обе вещи из дома Сида. Да и стояли мы на Кашел-стрит, в тридцати футах от паба.
— Доброе утро, — произнес Фалви, обернувшись ко мне.
— Угу, — отозвался я.
— Ты почему дома вчера не сидел? На приключения после Дублина потянуло? Вчерашнего тебе мало показалось?
Я поморщился.
— Конмэл, а если бы я вчера не приехал, что бы ты с ним сделал?
— С кем?
— Не изображай идиота. Что бы ты сделал с Угрем?
— Ничего. Почему я что-то должен был с ним сделать?
— Ты вообще помнишь, что вчера произошло?
— Прекрасно, — буркнул я.
— И что же?
Я молчал, хмуро глядя на полицейского.
— Вам что, Сид что-то рассказал?
— Нет, он сделал более умную вещь. Он набрал мой номер, и я услышал часть вашего диалога на ферме Эйфина.
— И что? Вы же знаете, что я себя веду неадекватно в полнолуние, но это не повод считать… — я начинал сердиться.
— Я знаю, Руари, как ты ведешь себя в полнолуние.
— Вчера…
— Вчера ведь на тебя эта подделка, эта имитация не подействовала. Точнее, подействовала, но не так, как на тебя действует луна.
Сграбастав подушку с пледом, я выбрался из машины и зло хлопнул дверью.
— Ты куда? — Фалви выбрался из машины следом.
— Вернуть.
— Твой приятель Угорь — дурак. На его месте я бы написал на тебя заявление. А он не стал.
— Значит, он не дурак, — огрызнулся я и посмотрел на Фалви. — И что бы вы делали с этим заявлением? Повесили бы у себя в кабинете и тыкали меня постоянно туда носом?
Фалви только пожал плечами.
— И ты не лучше. Весь на взводе потащился к нему в паб.
— Я хотел расслабиться после всего, что произошло в Министерстве.
— А в итоге тебя занесло, Руари, — Фалви смотрел на меня с осуждением. — Ты ведь Сида не только как своего приятеля воспринимаешь, верно?
— Что?
Мне казалось, что Фалви сказал нелепицу, но от его слов к щекам прилила кровь.
— Ты это сам до конца не осознаешь. Вел себя с ним вчера, как кот с мышью. Жду тебя в Управлении. Работы много, да и поговорить надо. Об этом поговорить надо!
Последнюю фразу он произнес с нажимом. В его руке я заметил брелок-фонарик.
— Что, и Сида проверяли этой хренью? И как?
— Ничего. Но твое поведение…
— Я хочу, чтобы мне дали отпуск, — оборвал я его.
— Что⁈ Ты ведь недавно якобы болел! Я звонил доктору Хэйсу, узнавал. Он сказал, что оборотни вообще не болеют.
— С каких
