Моё "долго и счастливо" (СИ) - Мария Сакрытина

Рядом примостилась стайка леди и, не обращая на меня внимания, защебетала. Глинтвейн и граф запаздывали, я задремала, когда до меня донеслось собственное имя на фрэснийский манер - Катрин. По совету Алена (ну и из здравого смысла) я представилась другим именем - Аделина (Ален придумал. Долго думал, наверное). Так что звать меня так никто не мог. Но я всё равно прислушалась.

Поплохело мне уже спустя минут пять. Где-то в это время явился-таки Роберт с глинтвейном и, целуя мне руку, мягко сказал, что я бледна, как смерть, и, может, танцы меня развеселят. Да, перспектива танцевать одной (в смысле, без помощи Эда) на глазах у всех меня действительно отвлекла.

Ален вовремя проснулся - как раз началась музыка, но я не отличила её от фоновой (здесь постоянно на пирах играют - и когда едят, и когда танцуют), потому, когда все начали двигаться, я стояла, как столб, хлопая глазами. Раньше Эд подал бы мне знак, улыбнулся, пошутил. Сейчас он танцевал с блондинкой шага на два впереди. И я ничего не хотела больше, чем расцарапать курице физиономию - за влюблённые взгляды и за попытки облапать моего Эда (при мне!).

Ален заорал мне в ухо, я опомнилась и не очень грациозно принялась повторять движения, попутно пытаясь их вспомнить. Роберт жалостливо поглядывал на меня, будучи напротив - местные танцы исполняются в два ряда - женщины и мужчины на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Ну, или в круге, но это, скорее по-крестьянски.

В общем, меня хватило только на один раунд экзекуции, и графу пришлось меня увести в укромный уголок у камина и отпаивать вином. Забавно, но очень скоро к нам присоединился раскрасневшийся Эдвард. Я как раз раскручивала Сассекса поведать мне местные сплетни - может, пригодятся, может, планы короля-колдуна узнаю… да мало ли! Информация - сила, а я месяц сидела в ущелье безвылазно. И без новостей.

Роберт, тоже раскрасневшийся, всё пытался положить мне руку - на плечо, потом съехать ею на грудь, схватить коленку (типа случайно, промахнулся, хотел кубок с подлокотника взять). Но я бдила и ничего графу не обломилось. Пока. Зато со сплетней о войне (о которой Роберт травил небылицы, ибо правду хорошеньким леди не рассказывают, не их дело - воевать) захмелевший граф перешёл на сплетни о принце, точно не замечая (а, может, и впрямь не замечая), что тот стоит рядом. Эд, впрочем, вместо того, чтобы поймать мой взгляд, вчитывался в какой-то свиток и плевать хотел на любопытных девиц и пьяных графов.

- Она ведьма, леди, - усмехаясь, заплетающимися языком шептал, подаваясь ко мне, Роберт. - Она приворотила нашего принца, да так крепко, что только с помощью нашего великого короля Его Высочество смог освободиться.

Я судорожно сжимала подлокотники и, не мигая, выжидающе смотрела на графа, а тот, кажется, решил, что это я так впечатлена. Впрочем, я и правда была впечатлена. Абсурдом.

- Она азвонка, - продолжал Роберт, всё ближе и ближе наклоняясь. - Она подцепила принца, когда он стал наследником Азвонии, а после, в угоду дьяволу заставила нашего добрейшего принца страдать - ради неё он даже отказался от азвонского престола! Зато, - выдохнул Роберт мне в лицо, и я титаническим усилием не поморщилась от запаха перегара, - что творилось у них в алькове… Леди, мне не стоит смущать ваш слух подробностями, но принц совсем потерял голову и только и мог, что мечтать об этой Катрин. Она была сильной ведьмой, и она хотела власти. Но, однажды ей надоело ждать, и она попыталась убить короля, - (я ошеломлённо распахнула глаза). - Но Его Величество победил в схватке с ней, Катрин обессилила, и её заклятье спало с принца. С тех пор, как видите, Его Высочество сторонится женщин, - и Роберт многозначительно уставился на меня.

Я отстранилась, покосилась на Эда - тот продолжал читать - и тихо спросила:

- А что же стало с ведьмой?

- О, ей удалось сбежать, - протянул Роберт, очередной раз хватая меня за коленку. - Но когда её поймают… Принц поклялся сжечь её лично. Она будет корчиться на костре, а он смотреть… с наслаждением, - говорил граф это тоже с наслаждением, да так, что у меня кровь стыла в жилах.

- А если, - шепнула я, - если не поймают?

Роберт усмехнулся.

- Она сама вернётся. Принц проклял её, а колдуньи не любят, когда на них висит проклятье. Его Высочество проклял её при всём дворе, сказал, что она будет мучиться так же, как страдал он… будучи её игрушкой…

Я вскочила. Сил слушать этот бред больше не было.

- Леди? - удивился Роберт. - Куда вы?

- Что-то мне нехорошо, - заплетающимся языком пробормотала я. - Мне нужно отдохнуть.

Проснувшийся Ален шипел мне на ухо клише, которые тут обычно говорят в таких ситуациях - что-то про гостеприимство и прекрасный пир, но я не обратила на него внимание. Достаточно я этого борова, графа, развлекала.

Помню, слышала, как Роберт у меня за спиной ревёт, требуя ещё вина, ему вторит чей-то игривый смех. Но что действительно врезалось в память - глаза Эдварда, когда я пробегала мимо. Нет, он не смотрел на меня - по-прежнему глядел на свиток. Но вряд ли он в нём что-то видел. Пустой был взгляд, стеклянный.

Если бы не Ален, вцепившийся мне в плечо когтями (слава богу, на мне было несколько слоёв сорочек и блио) я не знаю, что бы делала. Эд никогда не любил такие вот пирушки. Он явно с трудом терпел и эту. И охота наверняка была просто очередным средством в каких-нибудь переговорах. И в довершение всего он точно слышал болтовню пьяного Роберта.

А рядом с моим хрупким, мужественным принцем не было никого, кто бы его поддержал. Ни одного человека, ради которого он послал бы всю эту дворцовую чепуху к чёрту. Рыцарю, как бы увлечен подвигами он ни был, нужно место, куда хочется возвращаться. Рыцарю жизненно необходимо знать, что где-то (пусть и далеко) есть дама, которая скучает в башне и ждёт. Его ждёт.

Одиночество. Я обрекла Эдварда на одиночество.

Ален прав. Я действительно его бросила. Господи, как там дальше в молитве… в общем, помоги! Кто-нибудь…

***

В довершении ко всему меня поселили с какой-то мымрой. Вроде как комнаты свободной не нашлось, слишком много прелестниц явилось по эдвордову душу. Гадины.

Мы одинаково недружелюбно пялились друг на друга из разных углов. Девушка была темноволоса, красива, изящна и вся из себя такая вылитая мистрис, на меня смотрела оценивающе и любовно поглаживала висящий на поясе мешочек - якобы с рукоделием. Ага, такая отравит, потом только разводить руками останется. Мда, а нам ведь предстояло спать в одной, пусть и громадной постели. Точно отравит. Или прирежет - эта может кинжал под подушкой спрятать, вполне. Вон как зыркает.

“Успокойся, сейчас я её нейтрализую”, - шепнул Ален. Не знаю, что он сделал, но спустя пять минут брюнетка дрыхла, посапывая в подушку.