Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918) - Юрий Победоносцев

«4 и 17 января 1909 г. у меня были совещания с бароном Эренталем. На первом совещании барон Эренталь присоединился к моему мнению, что конфликт с Сербией должен быть решен силой оружия. Ведь через каких-нибудь 2–4 года Россия и Италия будут в состоянии прийти сербам на помощь. Тогда мы можем оказаться вовлеченными в войну с Россией, с Италией и на Балканах одновременно. Этого во что бы то ни стало надо избегать…»

Тем не менее в этот момент в австрийской политике произошел резкий поворот. Франц Иосиф под сильным давлением венгров был вынужден отказаться от планов аннексии Сербии, но взамен этого был разработан план раздела Сербии между Австрией, Болгарией и Румынией, что и фиксирует в своих мемуарах генерал Конрад:

«…Однако на совещании 17 января Эренталь совершенно изменил свое мнение, заявив, что присоединение Сербии неосуществимо, так как мы не в состоянии переварить Сербию; он сказал, что задачей его политики является только всестороннее обеспечение аннексии Боснии и Герцеговины.

Он добавил, что дальнейшее могут сделать его преемники. Барон Эренталь не принял при этом во внимание, что не может быть и речи об обеспечении аннексии до тех пор, пока Сербия продолжает существовать в качестве второго Пьемонта. У меня не было никаких сомнений в том, что он изменил свое мнение под влиянием венгерских кругов.

Последние противились присоединению к монархии новых южнославянских областей, из страха, что это создаст опасный противовес мадьярскому элементу. Такая точка зрения постоянно и упорно отстаивалась с венгерской стороны и в последующие годы, в особенности графом Тиссой».

Так или иначе, Вена видела в сербах угрозу своему существованию, а ее планы исходили из необходимости уничтожения Сербии как независимого государства, а подобное отношение со стороны Вены привело сербов к убеждению, что австрийцы являются их заклятыми врагами. Это, в свою очередь, породило распространение среди сербов крайних националистических течений и формированию ряда террористических организаций, сыгравших провокационную роль в развязывании мировой бойни. В этой связи генерал Конрад писал в своих мемуарах:

«Корнем всех зол для Австро-Венгерской монархии были ее отношения с Сербией и стоящей позади Сербии Россией… Все остальное имело второстепенное значение. Путь, который я себе всегда представлял, заключался, прежде всего, в достижении мирными средствами длительного государственного объединения Сербии с Габсбургской монархией.

Если бы Сербия, однако, отклонила объединение и продолжала бы питать свои, враждебные монархии, замыслы, что и имело место, то тогда выходом должно было бы явиться военное разрешение вопроса в соответствующий момент. Я указывал на это уже в 1906 г., при моем назначении начальником генерального штаба; в 1908–1909 гг. я считал момент подходящим для внесения ясности во взаимоотношения с Сербией, имея в виду, что с течением времени шансы неизбежного расчета с ней будут лишь ухудшаться».

Тем временем, используя сложившуюся ситуацию, Германия стала подстрекать Австрию к войне с Сербией. В январе — марте 1909 г. состоялся обмен письмами между начальниками германского и австрийского генеральных штабов. В этих письмах австро-германский договор 1879 г. получил расширенное толкование. Отныне свои союзнические обязательства Германия согласилась распространить на случай австро-русского конфликта, который будет вызван не прямым нападением России на Австрию, а вмешательством России в австро-сербские осложнения. Вот что в этой связи писал в Вену Г. фон Мольтке 21 января 1909 г.:

«Необходимо иметь в виду, что может наступить такой момент, когда придет конец долготерпению монархии (Австро-Венгерской) по отношению к сербским провокациям. Тогда ей не останется иного выхода, кроме вторжения в Сербию. Я полагаю, что лишь такое вторжение может вызвать активное выступление России. В этом случае для Германии наступит casus foederis».

В том же письме Мольтке, предвидя весьма вероятное вмешательство Франции в войну Германии и Австрии против России, изложил общий стратегический план войны против Франции, России и Сербии с учетом различных вариантов возможного поведения Италии. Поддержка из Берлина возымела свое действие, и 20 февраля Эренталь известил Бюлова, что мобилизация и выступление против Сербии намечены на середину марта. Одновременно Сербии будут предъявлены требования: отказаться от притязаний на территориальные и иные компенсации, отказаться от протеста против аннексии и дать заверения, что она не питает агрессивных замыслов против Австро-Венгрии. Если Сербия не удовлетворит этих требований, то Австрия вручит ей ультиматум, а в случае его отклонения последует война.

22 марта немецкий посол в Петербурге Ф. Пурталес предъявил Извольскому ультимативные требования Берлина: безоговорочно признать аннексию Боснии и Герцеговины Австрией, отказаться от требований компенсации Сербии и от созыва международной конференции. В тот же день Австро-Венгрия объявила состояние тревоги для двух своих корпусов. В ответ на это Николай II телеграфировал кайзеру, что Россия принимает германские требования. Тем не менее 29 марта в Австро-Венгрии была объявлена частичная мобилизация, в результате чего 31 марта 1909 г. Сербия была вынуждена сдать свои позиции, заявив, что аннексия Боснии и Герцеговины не нарушает ее прав.

Аннексия Боснии и Герцеговины обрекала Сербию на политическое бессилие и экономическую зависимость от Австро-Венгрии, не дававшей сербам свободного выхода к морю и таким образом контролировавшей всю внешнюю торговлю Белграда. На этот раз война была предотвращена. Однако апробированный в ходе боснийского кризиса сценарий ультимативного давления на Сербию и Россию был взят на вооружение странами Тройственного союза и под предлогом наказания убийц эрцгерцога Франца-Фердинанда вновь использован в 1914 г.

Поражение Турции в войне, развязанной против нее Италией в 1911 г., ускорило наступление еще одного, давно назревавшего кризиса. Успех итальянцев побудил балканские государства договориться между собой о союзе против Турции и развязать против нее войну. Причем этот союз объединил таких, казалось бы, непримиримых соперников, как Сербия и Болгария.

Начала войну Черногория, напав на Турцию 9 октября 1912 г., 17 октября к ней присоединилась Сербия и Болгария, а на следующий день объявили войну Турции и Греция. В результате турецкая армия потерпела быстрое и сокрушительное поражение. Войска балканских союзников освободили некогда захваченную и порабощенную турками большую часть Балканского полуострова. Болгарская армия двигалась прямо на турецкую столицу. Турции не оставалось ничего другого, как запросить мира, и 3 ноября турецкое правительство обратилось к великим державам, прося их принять на себя мирное посредничество.

Поражение Турции сильно обеспокоило Вену, однако больше всего австрийцев встревожила возможность появления сербов на берегах Адриатики. Поскольку выход сербов к морю в значительной мере лишал бы Вену возможности экономического диктата по отношению к Белграду. В этой связи Австро-Венгрия провела мобилизацию значительной части своей армии и сосредоточила крупные силы на сербской границе.

Германия поддерживала Австро-Венгрию, подстрекая ее на вооруженное выступление и обещая помощь. Вильгельм II заявил Францу-Фердинанду, что отступать в сербском вопросе нельзя. Он дал понять, что, если понадобится, он не побоится развязать войну европейского масштаба. Очевидно, в Берлине пришли к выводу, что наступил подходящий момент для решительной борьбы за передел мира. 22 ноября Франц-Фердинанд и новый начальник генштаба Австро-Венгрии генерал Б. фон Шемуа прибыли в Берлин для переговоров с кайзером, Мольтке и Т. Бетман-Гольвегом. Все трое заверили гостей в неизменной союзнической верности, а Мольтке подробно изложил Шемуа свои стратегические планы на случай европейской войны.

Русское правительство в принципе поддерживало сербские территориальные притязания, однако при этом оно всячески стремилось избежать европейской войны. Поэтому министр иностранных дел России С. Д. Сазонов настойчиво советовал Белграду уступить Вене, не доводя дело до вооруженного столкновения с ней. В результате Сербия была вынуждена отказаться от своего вполне естественного и законного желания получить выход к Адриатическому морю. Однако это еще не означало, что австрийская военная партия, с благословения Берлина, не попытается использовать в качестве предлога сложившуюся ситуацию и не начнет войну с целью полной ликвидации сербского государства. Поэтому Петербург выступил с предложением разрешить спорные вопросы путем их обсуждения представителями всех великих держав. Английское правительство поддержало эту инициативу.