Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью - Александр Иванов

— Если вы сейчас же не прекратите, мы вас немедленно выгоним!

Парламентёром в администрацию выслали Козакова:

— Миша, ты самый красивый! Ты лучше всех это сделаешь — иди, договорись…

Миша договорился ещё на какое-то время.

Вот так мы познакомились и с Валей Никулиным. Потом, бывая в Москве, я непременно с ним общался.

…В марте 1968 года в Ленинграде я случайно попал на фильм «Женя, Женечка и «катюша»». Он шёл у нас в кинотеатре «Родина», это были, по-моему, первые сеансы.

Впервые я увидел на экране Олега Даля. Ну — потрясающе! Фантастическая вещь! Я считаю, это лучшая его роль в кино. А дней через пять я поехал в Москву в командировку. Вообще в это время в командировки я ездил очень часто. У меня есть там друг, который сказал:

— Слушай… Мы сегодня поедем к девочкам из Хора Пятницкого. Это очень хорошее мероприятие. Девочек будет много всяких…

— Ну, конечно, поедем.

А у Вали Никулина в этот вечер был спектакль. И я дал ему адрес, куда приехать.

Вечер… Сидим в этой компании. Из девочек Хора Пятницкого там была одна какая-то дама с мужем. И я со своим приятелем. И больше никого! Потом подъехал ещё один человек — стало нас пятеро…

В десять часов вечера раздаётся звонок. Открывается дверь, и я вижу: на пороге стоит «Женя-Женечка» — Олег. Никулин его привёл. Даль в своей дублёночке, была у него такая, и в треухе. Прошли в квартиру. Компания была скучная. До их прихода я пытался петь что-то. Но поскольку народу мало, — сидели и пили водку.

Даль взял гитару и, встав в центр комнаты, подозвал к себе жестом Никулина. Потом соответствующим образом матернулся на всю компанию и запел. А Валя ему подпевал. Исполняли они песню «Даже «Сталинцу» сил не хватало», со словами: «Не печалься, любимая, за разлуку прости меня…»

Причём, пели они так надсадно и так от души, что это было очень здорово.

Следующая встреча с Олегом произошла через пару месяцев, через рампу, и была довольно смешной.

В «Современнике» шёл спектакль «Народовольцы», где роль Гольденберга играл Валя Никулин. В этот майский вечер он «заболел», и на его место за два часа ввели Олега. Роли он не знал абсолютно: ни слов, ни мизансцен — ничего совершенно. У него в руках была какая-то папка весь спектакль. И Даль, небрежно поглядывая в неё, как будто это так и надо, произносил какие-то длинные тексты. Причём очень по-театральному грамотно…

Летом этого же 1968 года «Современник» вновь приехал в Ленинград на гастроли. Мы заранее решили, что уж конечно встретимся. И, естественно, встретились.

В один из вечеров мы договорились, что повезём Никулина, Даля и какую-то артисточку из их театра на Карельский перешеек. Спектакля у них в этот день не было, и мы поехали. У меня был приятель с машиной, в которую мы набились всемером.

Приехали к Разливу, там искупались. Потом поехали в Репино, в какой-то ресторанчик. Приятель — за рулём, а мы, естественно, пили.

Вернувшись домой, зашли ко второму из друзей, с которым вместе ездили. Он живёт на втором этаже, а внизу у него — мясной магазин.

Даль был уже крепко весел. Возле магазина лежали какие-то ящики, и Олег, воровски взяв один, пошёл с ним в подъезд. Когда мы поднялись наверх, он со страшной силой выбросил этот ящик сквозь распахнутое на ночь окно. Ужас! После этого мы поехали ко мне домой, где громко пели до трёх часов ночи. После чего решили поехать купаться в ЦПКО.

Там у нас в Приморском Парке Победы есть такие «аппендиксы», где действительно можно купаться.

Поскольку была ночь — июньская, но всё-таки ночь, мы взяли несколько маленьких бутылок водки. Искупались. И прямо возле двух машин (подъехал ещё приятель), под прихваченную мной гитару стали с Олегом петь. Было без четверти четыре утра. Поскольку стояли белые ночи, было очень много гуляющих. Проезжающие машины тоже стали останавливаться, чтобы послушать, как мы поём. Пели мы разные песни на два голоса, в том числе и знаменитую:

Проходит жизнь, проходит жизнь,Как ветерок по полю ржи…

Автор — Борис Полоскин. Олег её очень любил.

Вдруг в самый разгар приезжают гаишники, и со всех, кто припарковался на той стороне шоссе, в аллее, по которой тоже ездят машины, начинают собирать по рублю — «за нарушение режима движения». Причём обалдевшие люди безропотно платят обиралам со словами:

— За такой концерт штрафа не жалко!

После этого мы опять поехали ко мне домой и по дороге проезжали мимо Пискарёвского кладбища. И вдруг вспомнили, что эта ночь — на двадцать второе июня… Солнце уже всходило. Мы остановились и пошли к Вечному огню, потом спустились к скульптуре. Протрезвели все — мгновенно. И «в канун войны» начали вспоминать, у кого тогда что было… Такая вот история.

Двадцатого декабря 1969 года я вновь был в Москве. И Никулин позвал меня в гости к Яше Акиму — был такой писатель детский, по-моему, ныне уже умерший. Сидим мы втроём. И вдруг Валя скучно так говорит:

— А у нас сегодня в театре премьера.

— Какая премьера?

— Да-а… «Вкус черешни»…

— Слушай, я очень хочу пойти!

— Ну что ты, это — неинтересно!

— Да я хочу!

Привёз он меня на Маяковку, всунул в театр сквозь огромную толпу. И я был на премьере. Спектакль, конечно, не «неинтересный», а потрясающий!!! Сценическое действо было очень красиво, хотя пьеса сама по себе — плохая. Но сам спектакль, Даль в нём, его партнёрша Леночка Козелькова — это был просто восторг!

А ведь Олег попал туда (с трудом верится!) совершенно случайно. Главную мужскую роль репетировал Гена Фролов. Поскольку он очень хороший человек и замечательный актёр, он всё делал очень тщательно, правильно и… в итоге «сломался»! За два дня до премьеры выяснилось, что сыграть её он не сможет.

Было принято лихорадочное решение «вставить Даля». И Олег в течение двух дней (!) полностью вошёл в эту роль, выучил все песни. И был — сама непосредственность, органичен до предела. Он был настолько музыкален, что спеть песни, которые в театре уже были на слуху, оказалось для него совершенно элементарным делом.

После того как кончилось основное действо, на сцену вызвали бывшего на премьере Булата Окуджаву, и он под этот оркестрик из четырёх человек спел «Зачем мы перешли на ты?..» А Даль пел на бис «Ах, пане, Панове…» При этом он увидел меня в зале и после строчки «недопито чёрное пиво» громко сказал в микрофон:

— С Глазановым!

После этого за кулисами отмечали премьеру. Олег меня туда тоже пригласил. Мероприятие было, конечно, соответствующее. Я вообще впервые оказался в такой компании и таком «антураже». Современниковские девочки заранее съездили на рынок и привезли «закуску под водку»: квашеную капусту, солёные огурцы и колбасы по два двадцать. Больше закуски никакой не было.