Рука майора Громова - Михаил Бойков

Красноармейцам было приказано искать фотографии. От времени до времени один из них кричал:

— Есть, товарищ командир!

И передавал Холмину найденную фотографию. Тот брал, смотрел и с досадой бросал на одну из быстро растущих куч мусора. Фотографии попадались только из журналов и брошюр, напечатанные на толстой бумаге и поэтому неиспользованные красноармейцами для махорочных самокруток.

Потоптавшись минут десять возле сорных ящиков, командир полка сказал Холмину и Василию Ивановичу:

— Ну, вы, товарищи, раскапывайте тут сами, а я в свою канцелярию пойду. У меня там другие дела есть.

Он ушел, а мусорные «раскопки» продолжались под руководством Холмина и полкового «завхоза»…

Прошло около четырех часов. Ящики были опорожнены почти наполовину. Наконец, после очередного выкрика одного из красноармейцев, в руках у Холмина очутилась фотография не из журнала. Взглянув на нее, он глубоко, удовлетворенно вздохнул и машинально, не думая и ни к кому не обращаясь, произнес:

— Эта?

— Она самая, — подтвердил Василий Иванович.

Холмину не нужно было спрашивать. И без вопросов он видел, что нашел то, к чему так упорно стремился. Тайное перестало быть тайной. О фотографии, из под запыленного стекла, смотрело на него лицо, знакомое до последней морщины, лицо человека, с которым он встречался каждый день.

— Прикажете продолжать раскопки? — негромко спросил «завхоз».

Холмин отрицательно покачал головой.

— Нет. Это больше не требуется.

— Товарищи бойцы! — крикнул Василий Иванович. — Прекратить раскопки! Весь мусор сложить обратно в ящики!

Разглядывая фотографию, Холмин направился в полковую канцелярию. Василий Иванович шел за ним.

Командир полка встретил их нетерпеливым вопросом:

— Ну как? Нашли?

— Нашли, — утвердительно кивнул Холмин и, весь занятый мыслями о только что найденном и возможных последствиях этой находки, невольно подумал вслух:

— Какой же я был дурак.

Василий Иванович и его начальник удивленно переглянулись.

— Теперь, товарищи, — сказал Холмин пряча фотографию в карман, — я больше не буду вас беспокоить. Спасибо за содействие. Желаю вам всего хорошего. Прощайте…

Командир полка и его «завхоз» дружили уже много лет и поэтому могли говорить откровенно. Когда неприятный для них визитер вышел из канцелярии, командир обратился к своему приятелю:

— Ты, Василь Иваныч, во всем этом что-нибудь понимаешь?

— Очень мало, — ответил «завхоз». — Но уж если энкаведисты сами себя начали дураками называть, то, пожалуй, советской власти скоро конец.

— И вполне возможно. — согласился с ним командир.

Глава 15

Раскрытие тайны

Едва Холмин вошел в комендатуру, как к нему бросился дежурный.

— Товарищ агент! Вас спешно требует начальник отдела. Два раза справлялся по телефону. Скорее идите!..

В кабинете Бадмаева был и полковник Гундосов, по обыкновению сидевший за столом в начальственном кресле. Увидев входящего Холмина, начальник отдела недовольно и раздраженно загудел:

— Где вы пропали? Не найдешь вас, когда нужно. Здесь такие дела, а вам — хоть бы хны.

— Какие дела? — спросил Холмин.

— Скверные, браток. Совсем швах — ответил за начальника Гундосов. — Сегодня утром мы получили сразу два запроса: из краевого управления НКВД и от Николая Иваныча с Лубянки. Интересуются «рукой майора Громова». В общем и целом, дождались мы шторма, как из него только выйдем?

— В связи с этим. — сказал Бадмаев — нами намечен ряд оперативных мероприятий, во-первых, мы решили, для более успешных поисков этой растреклятой «руки», прикрепить к вам несколько самых опытных наших работников.

— Не надо, — махнул рукою Холмин.

— То есть как это не надо? Почему? — уставился на него подбородком Бадмаев.

— Вы опоздали, гражданин начальник. Я нашел «руку майора Громова».

Гундосов подскочил в кресле. Бадмаев, гулко икнув, растерянно заморгал узкими глазами. Полные недоверия голоса обоих слились в один возглас:

— Не может быть! Вы шутите!

— Нисколько. Я раскрыл, вернее, почти раскрыл сегодня тайну «руки». Мне не хватает только некоторых подробностей, — произнес Холмин спокойно.

Ему очень трудно было сохранять спокойствие во время этого разговора, но он всё-таки его сохранил.

— Кто этот бандит? — оправившись от удивления, воскликнул начальник отдела.

— Кто? — вторя ему, заорал Гундосов.

На их восклицания Холмин ответил, тщательно подбирая слова:

— Если вы, граждане, на этом настаиваете, то я вам, конечно, скажу. Но только не сейчас. Ведь сразу вы мне, наверняка, не поверите, Потребуете доказательств и подтверждений моих слов. А это я хотел бы сделать при большем количестве свидетелей. Поэтому прошу вас пригласить сюда несколько ваших работников. Тогда я скажу.

Бадмаев нетерпеливо замотал подбородком.

— Ну, чего тянуть, товарищ агент? Давайте скорее!

— Вызывайте свидетелей! — решительно и настойчиво повторил Холмин.

— А «рука», за это время, не сбежит? — забеспокоился, вдруг, Гундосов.

Холмин посмотрел на энкаведистов, странно улыбаясь.

— Думаю, что нет. «Рука майора Громова» еще не закончила, здесь своего дела.

— Тогда давай, майор! Зови сюда своих руководящих работников. Свистать их наверх, — тоном приказа произнес Гундосов.

Начальник отдела нажал на кнопку звонка, вызывая своего личного секретаря…

Через десять минут в кабинете начальника отдела НКВД собралось восемь, так называемых «руководящих работников». Среди них Холмин видел знакомые физиономии секретаря партийного бюро Кислицкого, нового коменданта, бадмаевского юнца-секретаря, врача Демента, досрочно выпущенного из карцера и своего бывшего следователя — комсомольца с туповатым лицом. Некоторые, запасливо захватившие с собой стулья, уселись на них: остальные стали вдоль степ с двух сторон.

— Так вот, братиш… то есть, товарищи, — заговорил Гундосов, обращаясь к ним. — Наш спецагент Холмин взял на абордаж «руку майора Громова». Нашел ее, значит. Про это он нам сейчас и доложит.

По кабинету прошла волна приглушенного шепота, недоверчивого и удивленного.

— Давайте, товарищ агент! Докладывайте! — кивнул Холмину начальник отдела, садясь на стул справа от Гундосова, шагах в трех от него.

Холмин повернулся к собравшимся, шагнул вперед и остановился. Затаив дыхание, с замершим сердцем, он ждал, что будет дальше, Прошла минута в напряженном молчании и началась вторая.

— Что же вы молчите? Чего ждете? — наконец, раздался чей-то нетерпеливый возглас.

Холмин вздрогнул и невольно втянул голосу в плечи. В третий раз за сегодняшний день ожидал он выстрела «руки». Но его не было и, с трудом переведя дыхание, он начал говорить:

— Граждане работники отдела НКВД! Задание, которое мне поручил ваш начальник, много выполнено. «Рука майора Громова» найдена. Сейчас я вам вкратце расскажу, как произошло раскрытие тайны и приведу необходимые доказательства. Прошу выслушать меня внимательно и не перебивая!.

Он сделал паузу и окинул взглядом собравшихся энкаведистов. С побледневших или покрасневших от возбуждения лиц на него смотрели два десятка любопытных, испуганных и недоверчивых глаз.

— Весь ход расследования дела «руки», — продолжал Холмин, — я здесь излагать не буду. Большинство из вас с ним знакомо, напомню только некоторые подробности и сообщу неизвестные вам. С чего началось дело «руки майора Громова»? Было убито двое сотрудников отдела НКВД и, на груди каждого из них обнаружили угрожающие записки, написанные рукой убийцы. Вы их читали и вероятно помните, что дактилоскопический сектор не нашел на них отпечатков пальцев. Вскоре после этого был застрелен ваш комендант, уже в самом отделе. На записке, приколотой к его груди, следы пальцев также не найдены. Следовательно, руки убийцы были в перчатках. Кстати, эти перчатки вы видели впоследствии на руках призрака. Четвертой жертвой оказался капитан Якубович, следователь, допрашивавший в свое время, майора Громова. Убивая этих четверых людей, «рука» выполнила те свои угрозы, о которых писала. Все четверо убитых, так или иначе, причастии к расстрелу осужденного майора. После первых двух убийств подозрение пало на трех граждан и одну… гражданку и их арестовали. Это — директор гостиницы Селезнев, ее коридорный Захарчук, Ольга Громова и сапожник Ищенко. Подозрения оказались абсолютно неосновательными. Селезнев и Ольга Громова выпущены из тюрьмы, а остальные двое… Они все еще сидят, гражданин начальник?

Бадмаев отрицательно помотал подбородком.

— Позавчера и их выпустил. Ихние морды уже достаточно поджили.

— Вот и отлично, — сказал Холмин. — Двумя освобожденными больше. Но я продолжу свое, гм… повествование. За полчаса до смерти капитал Якубович сказал мне следующее: «Я знаю, кто «рука майора Громова». Я сразу догадался». При этом, показывая глазами на стол президиума, он предостерегающе добавил: — «Никому ничего не говорите. Особенно им». За столом президиума, в этот момент стояли четверо: вы — начальник отдела, вы — полковник, вы — секретарь партбюро и ныне покойный капитан Шелудяк. Кто-то из четверых что-то знал о «руке», а, может быть, даже являлся ее сообщником.