Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

Короче говоря, когда я пристроил Алекса, у меня осталось еще несколько часов времени до свидания в «Гипере». Раз уж я сидел в «Старбаксе», я подошел к прилавку и заказал двойной эспрессо. Какое-то время я его неторопливо отхлебывал, но невозможно долго пить эспрессо. Вокруг меня были мужчины и женщины, они быстро глотали кофе и, ерзая на стульях, печатали что-то в своих лэптопах, болтали с друзьями или просто глядели в окно на Лексингтон-авеню. У большинства посетителей был такой вид, будто они пришли надолго: одна женщина сосредоточенно погрузилась в толстенную «Войну и мир» в бумажной обложке. Примерно до шести часов я никуда не торопился. Поэтому я вернулся к прилавку и на этот раз заказал большую кружку кофе «Суматра» — пол-литра варева в виде жидкой смолы, — которую осторожно донес до кресла, где застолбил себе участок.

В своем поспешном набеге в город я все-таки захватил с собой черную нейлоновую сумку, которой пользуюсь вместо портфеля. У меня лежали там ручка и блокнот, кое-какие записи о пациентах, пакетик с соленым арахисом и еще несколько вещичек на всякий пожарный случай, в том числе крошечный галогенный фонарик и недочитанная «Сестра Керри», которая полгода назад в аэропорту во время двухчасовой задержки рейса оказалась для меня истинным Божьим даром — хотя с тех пор я к ней не притрагивался. К счастью, еще я сунул в сумку пачку бумаги, которую на днях прислал мне Джерри, черновик его последней главы о пригородном стрессе. «Хотел бы узнать твое мнение», — написал он на первой странице. Я отхлебнул «Суматру» и стал читать.

Я закашлялся и выплюнул кофе на первую страницу Джерриного труда. В заголовке стояло: «Романы в пригороде». Господи, неужели все разбираются в этой теме, кроме меня? Я промокнул рукопись бумажной салфеткой, но зловещее коричневое пятно осталось, так что я стал читать вокруг. «Мотивы, по которым заводят романы, очевидны: монотонная жизнь, желание свободы, жгучее любопытство — но всегда, всегда отчуждение от супруга. Жизнь в пригороде усугубляет проблему отчужденности, поскольку пригород сам по себе отчужден: люди живут не там, где работают, и безопасное, но тесное окружение наводит их на мысль о том, что неплохо было бы оказаться где-то в другом месте, может быть, с кем-то другим». Там было очень много рассуждений в подобном духе, пересыпанных красочными историями из реальной жизни. Одну из них, о женщине, которая все бросила ради садовника-мексиканца, я нашел несколько притянутой за уши, но в других была доля невеселой правды. Я сделал еще глоток кофе, допитого почти до донышка. Подняв глаза, я встретился взглядом с женщиной в кашемировой кофте, которая писала что-то в записной книжке. Или уже не писала. Теперь ее взгляд бродил по кафе, как будто она обдумывает, не завести ли ей роман.

В любом случае мне уже было пора уходить. Я сунул Джеррин труд в портфель. Но от громадной дозы кофеина мне стало не по себе, и выпитая в таком количестве жидкость едва не разлилась, когда я поднялся с кресла. Я добирался до фитнес — центра вверх — вниз, вправо — влево по улицам в самый час пик. Такое впечатление, что всем было нужно в противоположную сторону. Меня прижимали к обочине орды пригородных жителей, направляющихся домой, в их глазах горело сосредоточенное стремление успеть на поезд в 5:47 до Ларчмонта или шестичасовой экспресс до Фэрчестера. Стук-постук, назад в пригород, — кого они оставляют в городе? Все они смотрелись так нарядно. Что же они скрывают? После визита в «Халдом» мне удалось отвлечься, но сейчас мною начала овладевать кофеиновая ярость.

К счастью, филиал «Гипера», куда ходила Джейн, находился на углу Лексингтон-авеню и 23-й, в десяти кварталах. Если бы в таких растрепанных чувствах я пошел пешком, то я начал бы сталкивать прохожих с тротуара. Войдя в фитнес-центр через тяжелые стеклянные двойные двери, я как бы оставил урбанистический мир позади себя. Стойка высотой в половину человеческого роста извивалась вдоль стен приемной, за ней восседал идеально загоревший и подтянутый парень в фирменной футболке. Когда я назвал имя Джейн, он жеманно кивнул и сказал, что я могу подождать внутри, если хочу.

Она же не будет связываться с тренером по фитнесу, правда?

Возьми себя в руки. Раз уж я пришел минут на десять раньше, я решил осмотреться. Из зала до меня доносились монотонные команды инструктора под ремикс в стиле диско. Я заглянул в зал и увидел строй из пятнадцати решительных женщин, занятых степ-аэробикой. В дальнем конце зала находилась сауна и массажные кабинеты. Главный тренажерный зал был просторным, как бальный, который кто-то уставил беговыми дорожками и велотренажерами, штангами и наклонными досками. В некоторых из аппаратов я узнал старших братьев «Ре-Флекса», но другие казались незнакомыми — например, машина с обитой поролоном перекладиной, которую какой-то парень толкал шеей. Беговая дорожка опоясывала стены в пять метров высотой. Трико одинокой трусившей по дорожке женщины являло собой захватывающее зрелище…

— На что это ты уставился? — Рядом стояла Джейн со спортивной сумкой.

— М-м, симпатичное место. — Я не хотел переходить в оборону. Это ее надо прижать к стенке. — Где ты хочешь поговорить?

— Знаешь что? У меня был трудный день, и мне нужно размяться. У меня есть запасная майка и шорты. Может, пробежишься со мной на дорожке?

Во мне проснулся настоящий мужик, и у него на такие вопросы только один ответ:

— Конечно.

Мы пошли переодеваться. Слава богу, на мне были кроссовки. Потом я не торопясь опорожнил свой несчастный мочевой пузырь бесконечной струей. И все равно чувствовал себя надутым. Когда я вернулся в зал, Джейн уже давила на педали степ-тренажера, и у нее даже не участилось дыхание. Признаться, она выглядела очень соблазнительно в спортивном топе и обтягивающих шортах. В мешковатой майке и широких ярко-розовых шортах я чувствовал себя лишенным пола, но резво вскочил на тренажер рядом с ней. Зря я сегодня утром делал упражнения на ножные мышцы на «Ре-Флексе». Я с трудом переставлял ноги, а жидкость внутри меня так и бултыхалась.

— Так о чем ты собирался говорить? — сказала Джейн через минуту.

Я замер между шагами.

— Не знаю, как сказать…

— Привет, Джейн! — Здоровяк в сером спортивном костюме помахал моей жене, которая здесь явно принадлежала всем.

— Привет, Ральф. — Она не представила меня, но подождала, пока он прошел к ножному тренажеру. — Не знаешь, как сказать что?

Может быть, будет легче, если я начну с предисловия. Я стиснул зубы и пошел вверх.

— Слушай, я знаю, что в последнее время у нас с тобой не ладится.

— Это верно. К чему ты клонишь?

— Ну… — вверх, вниз, вверх, вниз, — это не значит, что…

Я все никак не мог это выговорить. «Послушай, моя милая жена, — сказал бы Мартин, — у тебя роман?» Я раздумывал, послушаться ли мне моего сверх-я, когда почувствовал, что нечто иное требует моего внимания. Вода.

— Мне надо в туалет. Я сейчас вернусь.

Джейн выгнула брови:

— Ладно. Если меня не будет на тренажере, значит, я на беговой дорожке.

Я едва кивнул и прямиком бросился к туалетам. Джейн бежала по дорожке над моей головой, когда я вернулся. На мгновение мне представилось, что она просто взяла и подпрыгнула вверх, — потом я увидел узенькую лестницу в дальнем углу зала. Поднявшись по лестнице, я затрусил на месте, дожидаясь, когда она со мной поравняется. Никакие упражнения на «Ре-Флексе» не улучшили мою дыхалку, и я тяжело пыхтел. Еще два бегуна, мужчина и женщина, без усилий пронеслись мимо меня.

Джейн бежала великолепно, ее шаг был изящен, руки-поршни толкали ее вперед. Не знаю, сколько бы я еще продержался, поэтому, как только она добежала до меня, я начал говорить:

— Слушай, я знаю, что у нас были кое-какие проблемы…

— Ты уже говорил. — Она стала обходить меня слева.

— Да, но… — Расстояние между нами увеличивалось. Я должен сказать ей что-то, прежде чем разрыв между нами расширится. — Джейн! — крикнул я ее ногам, исчезающим впереди. — У тебя что, роман?

Если мир и не замер на секунду, он, по крайней мере, икнул. Два других бегуна повернули головы, а парень в зале остановился посреди упражнения. Джейн замедлила бег.

— Что?!

Я махнул ей рукой, подзывая к себе, и она подбежала, сделав круг. То есть я одновременно и отставал от нее на круг, и был рядом с ней, надо будет подумать об этом вечером. Тем временем у меня страшно закололо в боку, а еще предстояли объяснения. Или объясняться надо Джейн?

— Ну, о чем это ты говоришь?

Я уставился на свои ноги. Я пока не хотел встречаться с ней глазами.

— Что, если… — начал я и остановился. Судя по тому, что несколько человек перестали делать упражнения, у нас появилась небольшая, но растущая аудитория. Там ни от кого нельзя было спрятаться. — Что, если я отвезу тебя домой и мы поговорим по дороге?