Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

Коронер, просмотрев записи, сделанные во время заседания, подвел итог и вынес вердикт: смерть мистера Уорда произошла в результате несчастного случая, свою отрицательную роль в этом сыграл и переизбыток алкоголя в крови.

Никто не возражал, не послышалось ни единого протеста, ни одного высказывания, что все это ложь, липа. Никто не верил, что это обычная подстава. Никто, кроме меня. Но, может, я уже превратился в параноика?..

Я поднялся и вышел из зала вслед за мужчиной в темно-синем свитере и джинсах.

— Вы член семьи? — спросил я его.

Он обернулся, и мне снова показалось, что где-то я его уже видел.

— Нет, — ответил он. — А вы?

— Нет.

Он улыбнулся и отвернулся. В профиль меня снова поразило сходство… вот только с кем? Я уже был готов что-то сказать, как вдруг меня осенило. Я понял, кто он такой.

Да, мы ни разу не встречались с этим человеком, но не далее как в прошлую пятницу я говорил с его отцом. Та же форма головы.

Это был Фред Саттон, сержант-детектив, сын старика Саттона, владельца разбитого окна и вставной челюсти.

Фред Саттон вышел из здания суда, а я остался. Мне в общем-то не о чем было говорить с этим человеком, а вот с мистером Хуглендом я бы поговорил с удовольствием.

Я настиг его в вестибюле. Он оказался еще выше, чем в зале суда. Во мне шесть футов роста без малого, а он так и возвышался надо мной.

— Прошу прощения, мистер Хугленд. — Я дотронулся до его плеча. — Только что был на слушаниях и так и не смог понять, чью сторону вы представляли.

Он обернулся, взглянул на меня сверху вниз.

— А вы, собственно, кто такой?

— Просто друг Родерика Уорда, — ответил я. — Подумал, вы действуете в интересах его семьи. Но ни одного из них в зале не было.

Он смотрел на меня секунду-другую, видно решая, стоит говорить со мной или нет.

— Я нанят страховой компанией, — сказал он.

— Вот как, — заметил я. — Стало быть, жизнь Родерика Уорда была застрахована?

— Я этого не говорил, — ответил юрист, но было очевидно, что так оно и есть. Иначе к чему он задавал все эти вопросы во время заседания, пытался взвалить вину на городской совет? Страховые компании готовы на все, лишь бы уклониться от выплат.

И кто же, интересно, подумал я, потенциальный получатель страховых выплат?

— Так, значит, вы довольны вердиктом? — спросил его я.

— Чего-то в этом роде мы и ожидали, — недовольным тоном произнес мистер Хугленд, глядя поверх моего правого плеча.

Что ж, пора сделать свой ход.

— А вы абсолютно уверены, что человек, погибший в машине, был Родериком Уордом?

— Что? — тут он весь обратился в слух.

— Вы уверены, что в машине был Родерик Уорд? — повторил я вопрос.

— Да, конечно. Тело опознала его сестра.

— Да, но где эта самая сестра была сегодня? — заметил я. — Уж не она ли является получателем страховых выплат?

Он уставился на меня.

— Что вы хотите этим сказать?

— Да ничего, — солгал я. — Так, просто любопытно. Если б, к примеру, умер мой брат и мне пришлось бы опознавать его, тогда я непременно посетил бы слушания. — Откуда мистеру Хугленду было знать, что повестка Стелле Бичер от коронера лежит сейчас у меня в кармане?

— Почему вы не сказали этого в суде? — спросил он.

— Да потому, что не являюсь, как принято у них выражаться, «официально заинтересованной стороной», — ответил я. — И выступить мне вряд ли разрешили бы. К тому же присутствовать на заседаниях членам семьи усопшего не обязательно. Да и потом у меня не было доступа к отчету патологоанатома. Насколько я понимаю, он мог бы провести анализ ДНК и сравнить его с анализом Уорда, имеющимся в базе данных.

— Каким образом образчик ДНК мистера Уорда оказался в базе данных? — спросил он.

— Просто потому, что два года назад он был арестован за битье окон, — ответил я. — Так что должен храниться в базе данных полиции.

Мистер Хугленд раскрыл блокнот и что-то в него записал.

— Ваше имя, простите? — спросил он.

— Это так важно?

— Но нельзя же выдвигать подобного рода обвинения огульно и анонимно.

— Я никого не обвиняю, — ответил я. — Просто спросил, уверены ли вы, что в машине был Родерик Уорд.

— Но это и есть обвинение. По меньшей мере, в подлоге.

— Или убийстве, — сказал я.

Он снова уставился на меня во все глаза.

— Вы это серьезно?

— Вполне, — ответил я.

— Но почему?

— Знаете, все как-то слишком просто, — сказал я. — Поздней ночью на сельской дороге практически никакого движения, столкновение на низкой скорости, небольшой синяк на виске, наличие спиртного в крови, машина съезжает в реку там, где не слишком глубоко, пострадавший не делает ни малейшей попытки выбраться из нее. Страховка… Мне продолжать?

— И что же вы собираетесь делать с этой вашей теорией?

— Да ничего, — ответил я. — Это ведь не у меня был клиент, застраховавший свою жизнь на большую сумму.

По лицу было заметно, что его гложут сомнения. Должно быть, задавался вопросом: уж не сумасшедший ли свалился ему на голову?

— Терять вам в любом случае нечего, — заметил я. — Можно, по крайней мере, раздобыть анализ ДНК и выяснить, являлся погибший Родериком Уордом или нет. Возможно, патологоанатом уже сделал это. Так что советую прочесть его отчет.

Он промолчал, задумчиво смотрел в какую-то точку у меня над головой.

— И еще спросите патологоанатома, проверял ли он воду, попавшую в легкие. Может, она вовсе и не из реки.

— А вы, я смотрю, человек подозрительный, — пробормотал мистер Хугленд и посмотрел мне в глаза.

— Барашек Бо Пип[10] в болоте погиб или его украли?

Он рассмеялся.

— Шалтай-Болтай[11] свалился во сне или его столкнули?

— Вот именно, — кивнул я. — Визитка у вас есть?

Он достал визитку из нагрудного кармана пиджака, протянул мне.

— Позвоню вам. — И я направился к выходу.

— Хорошо, — крикнул он мне в спину. — Только обязательно позвоните!

Глава 11

Проснулся я от боли. И в черной, даже чернильной, непроницаемой тьме.

Где я?..

Страшно болели руки, голова просто раскалывалась, лицо прикрывала какая-то тряпка, кусок грубой кусачей ткани, похожей на мешковину.

Что произошло?..

Ощущение такое, будто меня подвесили за руки, и от этого страшно ныли плечи, и спина тоже ныла от боли. В голове стучало, точно кто-то пытался пробить череп с помощью отбойного молотка. И еще меня тошнило, сильно тошнило, а от тряпки, прикрывающей лицо, исходил противный кисловатый запах блевотины.

Как я здесь оказался?..

Я пытался вспомнить, но дикая боль в руках не давала сосредоточиться. Взрыв самодельной мины не имел к этому никакого отношения. Все верхняя половина тела изнывала от чудовищной боли, я слышал собственные стоны и крики. Тот, кто считает, что от слишком сильной боли человек теряет сознание, — абсолютный идиот. Мозг мой работал ясно и четко и не имел ни малейшего намерения вырубиться хотя бы на секунду. «Интересно, — подумал я, — сколько нужно боли, чтобы убить человека? Может, пришло время умереть?

Или это всего лишь очередной кошмарный сон?

Нет, — решил я, — никакой это не сон. Это, сколь ни прискорбно, самая настоящая реальность».

Интересно, выдернуты ли у меня кости из предплечий? Я совсем не чувствовал рук и вдруг страшно испугался.

Может, я в плену у талибов? От одной этой мысли дикий страх способен вселиться в сердце. Я был близок к панике, а потому решил отбросить эту мысль и сосредоточиться на местоположении этих болей и их причинах.

Кроме спины и рук, болели ноги, их жгло как огнем, особенно ступню.

— Сконцентрируйся! — вслух приказал я себе. — Сосредоточься. — Почему так жжет ступню? Потому что она стоит на полу. Тут я впервые за все время понял, что вовсе не подвешен. Вытянул вперед левую ногу, согнул ее в колене. Потом распрямил и поставил на пол. Я встал. И, о чудо! Дикая боль в спине и плечах тут же прекратилась. Поразительное изменение. Я уже не хотел умирать. Нет, я намеревался жить дальше.

Где я? Кто привел меня сюда? И почему?

Эти вопросы непрестанно вертелись в голове.

Я понимал: талибы никак не могли взять меня в плен. Ведь я нахожусь в Англии, не в Афганистане. По крайней мере, я надеялся, что все еще нахожусь в Англии. Но как такое могло со мной произойти? Нет, это мир явно сошел с ума, все в нем перевернулось.

Голова кружилась. Почему мне так неудобно стоять?..

Но тут я и это вспомнил.

И опустил вниз правую ногу. Она не доставала до пола. Значит, протез снят. Я подвигал культей и почувствовал, как колышется у правого бедра пустая штанина.

Стоять даже на одной ноге все лучше, это помогло унять боль в спине и плечах, к занемевшим рукам начала возвращаться чувствительность, ладони словно иголки покалывали. Но эта боль вполне переносима. Это добрый знак. Это единственный добрый знак, о котором я мог думать в данный момент.