Мэри Роуз - Шарлотта Лин

Однако оставалось неясным, какими еще ингредиентами будет приправлено зрелище. Джеральдина не знала, на что надеется. На то, что что-то произойдет. Неважно, что именно. Любой маломальский скандал, какой-нибудь неожиданный сюрприз могли осветить мрачные дни и заполнить собой зияющую пустоту ее жизни. Хотя Анна время от времени ходила с ней к замку, чаще всего у нее находились другие занятия: Гарри Перси вернулся ко двору и, не теряя времени, возобновил свои шуры-муры.

За три дня до Рождества королева Екатерина созвала придворных дам в своей личной гостиной. Как обычно, она приказала всем сесть вокруг нее полукругом прямо на пол и заняться рукоделием. Напряжение в комнате было почти осязаемым.

— Милорд Перси и его люди передали свои требования, — наконец объявила королева. В ее голосе слышались плаксивые нотки. — Пятнадцать наших рыцарей будут защищать замок Девы, но они желают получить приз, который того стоит. Поэтому милорд Перси попросил у нас разрешения назначить дам, которых надлежит защищать на зубцах замка. Дев должно быть четыре.

— Как восхитительно! — хихикнула несколько вульгарная Кэти Стаффорд, отец которой погиб на эшафоте.

«По крайней мере ее жизнь проходит не так, как жизнь лотлиня, который никогда не дергается», — подумала как-то о ней Джеральдина. Хоть она и презирала сравнения с корабельным делом, но они всплывали сами собой, поскольку выросла девушка среди смолы и водорослей.

— Может, мы устроим конкурс, чтобы выбрать дев, которых будут защищать в замке? — поинтересовалась Мэри Толбот, считавшаяся официальной невестой Гарри Перси. Кто-то захихикал, кто-то пискнул.

— Мы хотим, чтобы все успокоились, — приказала королева. Ее матовая, как у ящерицы, кожа пошла красными пятнами. — Для начала господа получат возможность изложить имена желаемых дам. Лорд Перси сообщил, что для них будет честью сделать повелительницами своего замка прекраснейшие цветы нашего двора.

Но вместо того чтобы успокоиться, волнение усилилось. Казалось, слабо освещенные покои бурлят и гудят от голосов. Кто из них будет принадлежать к кругу счастливиц, кто может надеяться, а кто проиграл сразу? Джеральдина слегка зевнула и сделала вид, что занята вышиванием. Конечно, никто из этих смешных господ не осмелится назвать ее имя. Связь с ней не принесет выгоды, и никто из высокородных дворян не погладит за это сына по головке. Битва за замок уйдет, как вода в песок, как и все остальное, чего она с замиранием сердца уже не первый год ждала при дворе. Высокородные сыновья посадят некоторых высокородных дочерей на зубцы замка, а старики будут растроганно следить за играми молодежи.

— Ни капельки не волнуешься, Диночка? — Анна доверчиво прижалась к ней. — Я думала, тебе так интересен этот замок Девы.

— Ты преувеличиваешь, — осадила ее Джеральдина. — Идея показалась мне увлекательной, но, судя по всему, спектакль будет таким же скучным, как и все остальные праздники.

— Ты настроена настолько пессимистично? Неужели ты не представляешь себе, как красиво будут защищать тебя прекрасные рыцари?

— Ты считаешь кого-то из них действительно прекрасным?

Анна рассмеялась.

— Ты излишне привередлива, сладкая моя! Иногда мне кажется, что твои странные морские глаза еще не посмотрели с благосклонностью ни на одного мужчину.

— В этом ты, возможно, права, — признала Джеральдина.

Конечно, она замечала, если мужчина одевался со вкусом, носил дорогие украшения, но не понимала, что, кроме этого, приводило в восторг других девушек. Сильвестр, бесспорно, был красивым мужчиной, но он ее брат, а значит, представляет собой исключение, будучи единственным человеком, не оставлявшим ее полностью равнодушной. Иногда Джеральдина задавалась вопросом, не родилась ли она на свет с изъяном, как это бывает с отверженными Богом детьми, появившимися на свет без руки или ноги.

— К чему вообще вся эта болтовня? — спросила она Анну. — Все равно эти так называемые рыцари ни одну из нас не выберут.

— А почему бы нет? «Прекраснейшие цветы двора» — кого они могли иметь в виду, если не нас с тобой?

— Разве не ты сама говорила мне, что все это неважно, поскольку мы всего лишь дочери рыцарей?

— Я ошибалась, — ответила Анна. — Гарри Перси вернулся, он воспротивился отцу, и я уверена, что он выберет меня.

«Если бы я была способна сочувствовать, то пожалела бы тебя», — подумала Джеральдина. Она думала, что Анна такая же, как она, но теперь девушка выказала свою слабость. Она будет разочарована и унижена, но при этом достаточно слаба, чтобы проявить это.

— Ты что, от зависти дара речи лишилась? Ах, как здорово, когда тебе завидуют! Иногда мне хочется почувствовать зависть всего мира. Если хочешь, я попрошу Гарри внести в список и твое имя.

— Лучше оставь это, — попросила Джеральдина. — Пусть моя зависть достанется тебе.

На следующее утро разнеслась весть о том, что первая хозяйка замка уже названа. Это была Мэри Толбот, которую Гарри Перси назвал дамой своего сердца.

К вечеру все остальные места тоже были заняты. Были названы дочери Стаффорда и младшая сестра дяди Анны, недавно провозглашенного герцога Норфолка. В ту ночь говорить с Анной было невозможно. Она пила вино как воду, ругалась как сапожник и клялась выцарапать Перси его изумрудно-зеленые глаза на виду у всего двора.

«Как глупо, — думала Джеральдина. — Почему то, что делают люди, настолько предсказуемо?» В конце концов, Анна тоже оказалась открытой книгой, и даже ее эскапады в качестве шпионки, обещавшие мурашки и волнение, принесли не больше, чем просто покрасневшие лица и негодующе вздымавшиеся груди. Новая эпоха текла так же вяло, как и старая. Иногда Джеральдине хотелось, чтобы случилось землетрясение или пролетела комета, — дабы произошло хоть что-то неожиданное.

На другой день Анна успокоилась. Она вела себя тише воды, ниже травы и была очень бледна.

— Бесполезно злиться, — сказала она Джеральдине.

— А чего ты так злилась? Что тебе за дело до этого Перси? На прошлое Рождество ты рассказывала мне, как он жалок.

Анна пожала плечами.

— Знаю, я была идиоткой. Вообразила, что за всем этим фасадом есть что-то настоящее.

Утро, когда предстояла защита замка, звенело прохладой. До восхода солнца над турнирной площадкой трубили фанфары, звуки их проникали даже в дворцовые спальни, а когда после завтрака придворные сползлись туда, макет замка был украшен вечнозелеными гирляндами. На столбах красовались гербы защитников, цвета на них были яркими, как ясный день. Четырех дам, которые должны были исполнять роль героинь дня, торжественно провели через мост на белых жеребцах.