Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

проще, чем завязывать шнурки! Но слов нет. Извините, пожалуйста…

Он немного помолчал и продолжил:

— Может быть, слова есть в «Plant — raum» или в «Rayn — sarr», или в «Sars — Sors». Я прочту их сегодня, а завтра за завтраком вам расскажу.

— Может быть, и есть, — сказал Джабл. — Погоди-ка, Майк.

Он отошел в угол комнаты и взял в руки большую бутылку с бренди.

— Ты можешь сделать так, чтобы это пропало?

— Это плохая вещь?

— Предположим, что да.

— Но, Джабл, я должен точно знать, что она плохая. Это бутылка. Я не вижу в ней ничего плохого.

— А если я замахнусь и брошу ее в Джилл?

Смит произнес с мягкой грустью:

— Джабл, ты этого не сделаешь.

— Правда, не сделаю. Джилл, тогда ты брось в меня. Бутылка тяжелая, и если Майк не защитит меня, я получу по крайней мере поверхностное ранение.

— Джабл, я не хочу этого делать.

— Бросай! Это в интересах науки и… Бена Кэкстона.

— Но… — Джилл вскочила, схватила бутылку и швырнула ее Джаблу в голову.

Джабл хотел стоять прямо, но сработал рефлекс, и он пригнулся.

— Пролетела, — сказал Джабл с сожалением. — Я не хотел нагибаться, думал посмотреть. Майк, что с тобой?

Человек с Марса дрожал и выглядел совсем несчастным. Джилл обняла его за плечи:

— Ну, ну, все в порядке, милый! Ты все отлично сделал. Она никого не задела. Исчезла и все.

— Похоже, что исчезла, — согласился Джабл, оглядев комнату. Затем прикусил свой большой палец и спросил: — Энн, ты смотрела?

— Да.

— Что ты видела?

— Бутылка не просто исчезла. Процесс имел определенную длительность. С моего места это выглядело так, будто бутылка сжалась и исчезла вдали. Но за пределы комнаты она не вылетела, я видела ее до момента исчезновения.

— Куда же она делась?

— Я больше ничего не могу добавить.

— М-м-м… Пленки прокрутим потом, но я верю. Майк!

— Да, Джабл?

— Где сейчас находится бутылка?

— Бутылка находится… — Майк снова запнулся. — Опять нет слов. Прости.

— Занятно. Сынок, ты можешь ее вернуть?

— Прошу прощения?

— Ты ее убрал. Теперь сделай так, чтобы она снова появилась.

— Я не могу. Бутылки нет.

Джабл задумался. «Этой способности можно найти неплохое применение. Есть пара-тройка парней, о которых жалеть никто не будет».

— Майк, а расстояние для тебя имеет значение?

— Прошу прощения?

— Если бы ты был в комнате, а я — на улице, футах в тридцати от дома, ты бы смог убрать бутылку?

— Да, — ответил несколько удивленный Смит.

— Гм… Подойди к окну. Предположим, Джилл и я стояли бы на той стороне бассейна, а ты здесь. Ты бы смог убрать бутылку?

— Да.

— Ну а если бы мы были за воротами, за четверть мили отсюда?

Смит задумался.

— Джабл, дело не в расстоянии, не в видении, а во ВНИКНОВЕНИИ.

— Постой, постой… Расстояние роли не играет. Тебе даже не нужно ничего видеть. Если ты знаешь, что где-то происходит что-то плохое, ты можешь это остановить? Так?

Смит встревожился.

— Почти так. Я недавно из гнезда. Чтобы вникать, я должен видеть. А Старшему Брату для этого глаза не нужны. Он вникает. Чувствует. Действует… Прости.

— Ты ни в чем не виноват, — угрюмо сказал Харшоу. — Видел бы тебя министр по делам мира — тут же объявил бы секретным оружием.

— Прошу прощения?

— Не обращай внимания.

Джабл вернулся к столу и взял в руки тяжелую пепельницу.

— Джилл, не бросай в лицо. Майк, выйди в коридор.

— Джабл, брат мой, пожалуйста, не надо!

— Что случилось? Я хочу провести еще один опыт, но в этот раз буду смотреть, куда она летит.

— Джабл!

— Да, Джилл?

— Я поняла, что тревожит Майка.

— Ну?

— В наших экспериментах я должна вам угрожать. А ведь мы Майку — братья по воде. Он не может понять, как между нами возможно такое. Это, наверное, совсем немарсианское поведение.

Харшоу нахмурился.

— И нас будут разбирать на заседании «Комитета по Немарсианским Деяниям»?

— Джабл, я не шучу!

— Я тоже. Ладно, Джилл, я сам ее брошу, — Харшоу дал пепельницу Майку. — Видишь, какая она тяжелая, сынок, какие острые у нее углы?

Смит внимательно осмотрел пепельницу.

— Я ее подброшу к потолку, — продолжал Харшоу, — и, падая, она ударит меня по голове.

Майк испуганно поднял глаза.

— Брат, ты умрешь?

— Нет, просто мне будет очень больно. Оп-ля! — Харшоу бросил пепельницу вверх.

В верхней точке траектории пепельница остановилась.

Харшоу смотрел на нее, и ему казалось, что перед ним — застывший кинокадр. Он прохрипел:

— Энн, что ты видишь?

Энн ответила бесцветным голосом:

— Пепельница остановилась в пяти дюймах от потолка. Я не вижу ничего, что бы ее удерживало, — и уже нормальным голосом добавила: — Джабл, я думаю, что вижу это… Если фильм покажет что-то другое, я порву диплом.

— Джилл?

— Пепельница висит в воздухе.

Джабл отошел к столу и, не сводя с пепельницы глаз, сел.

— Майк, — спросил он, — почему она не исчезла?

— Ты не просил убрать ее, — сказал Майк извиняющимся тоном, — ты велел ее остановить. Когда я убрал бутылку, ты захотел вернуть ее обратно. Я делаю что-то не так?

— Нет. Я забыл, что ты все понимаешь буквально.

Харшоу вспомнил проклятия и клятвы, модные во времена его молодости, и подумал, что Майку их говорить нельзя. Пошлешь его к чертям — он и пойдет.

— Я рад, — ответил Смит сдержанно. — Простите, что бутылка пропала. И еще простите, что пропала пища. Но иначе было нельзя. Мне так казалось.

— О чем ты? Какая пища?

Джилл поспешно объяснила:

— Он имеет в виду тех типов, Джабл. Берквиста и его подручного.

— Ах, да, — Харшоу отметил, что у него самого немарсианские представления о пище. — Майк, не переживай, из них бы не вышло хорошей пищи. Такие отбросы бы забраковал любой инспектор пищевой службы. А самое главное — это было необходимо. Ты понял все совершенно правильно и поступил верно.

— Мне приятно это слышать, — с облегчением ответил Майк. — Только Старшие Братья никогда не