Исландия эпохи викингов - Джесси Байок

Поскольку реальное управление страной осуществлялось путем отдельных действий частных лиц, представители имели массу возможностей принимать в нем участие, и отнюдь не только на тингах. Когда этими возможностями пользовался умелый годи, его влияние возрастало до таких масштабов, что он становился своего рода серым кардиналом, — впрочем, лишь на некоторое время. Да, таких людей охотно и часто выбирали в третейские судьи, но отдельного социального класса они не составляли, а были просто известными частными лицами, внушавшими доверие широкому кругу людей. Саги полны примеров весьма влиятельных представителей, де-факто осуществлявших власть в стране: это и годи, такие Йон сын Лофта, Гудмунд Могучий, Снорри Годи и Гудмунд Достойный, и обычные бонды, такие как Ньяль сын Торгейра и Хельги сын Дроплауг.

Иногда представители, даже в своей временной роли носителей власти, принимались за дело из великодушия и благородства (дисл. drengskapr), не требуя вознаграждения за то, что помогают другим решить сложную проблему. Такие жесты, как правило, мотивировались желанием увеличить собственный социальный престиж либо упрочить родственные связи, политические союзы или же связь «годи — тинговый». В других случаях представитель требовал за свои услуги платы, подчас весьма внушительной, например, передачи в свои руки земельных участков или прав наследования. Такая плата, служившая третьему лицу мотивацией для вступления в дело, обозначалась в сагах древнеисландским словом sœ́mð, буквально означающим «достоинство», — иными словами, это компенсация, достойная высокого социального статуса вмешивающегося. Пример ситуации, когда возникает разговор о цене третейских услуг, дает «Сага о Халльфреде Неуживчивом скальде» (дисл. Halldreðar saga[178]). Представителем в данном случае был выбран родственник ответчика, годи, а дело заключалось в том, что Халльфред переспал с женой человека по имени Грис, а на следующий день убил его родича (точная степень родства в саге не сообщается) по имени Эйнар. Обманутый и оскорбленный муж начинает тяжбу против Халльфреда и вызывает его на местный тинг Медвежачьего озера. Брат Халльфреда Гальти спрашивает будущего ответчика (гл. 10 саги):

— Что ты собираешься предпринять в связи с этим делом?

Тот отвечает:

— Я намерен довериться Торкелю[179], моему родичу [дяде].

Весной они поехали на юг, втридцатером, и гостили в Капище. Халльфред спросил Торкеля, может ли он на него положиться, Торкель сказал, что поможет его делу, если Халльфред оценит его помощь по достоинству [букв, «если ему будет предложено кой-какое достоинство»; как именно Халльфред заплатил дяде, в саге не сказано].

Поиск представителя — ключевой шаг к организации поддержки на тинге. Первым делом люди, как правило, обращались к родичам — так поступает Халльфред, — поскольку узы родства и свойства сами по себе образовывали базовую сеть, через которую можно было искать потенциальных сторонников и заступников. Но один лишь факт родства или свойства давал только возможность попросить о помощи — никакой гарантии, что именно этот человек и окажет помощь, не имелось. В ситуации распри родственные связи зачастую оказывались не слишком надежными, но в остальном на протяжении всей эпохи народовластия именно они определяли, кто что наследует и кому надлежит осуществлять месть. При этом связи как по отцовской, так и по материнской линии были одинаково важны. Как и связь «годи — тинговый», родственные и свойственные связи зачастую упрочивались внеправовыми договорами — после того как сторона в тяжбе добивалась признания своего права по закону, ей всегда требовалась помощь в реализации этого права. В Исландии эпохи народовластия не было ни полиции, ни института судебных приставов — к кому же тогда обращаться за помощью в исполнении судебного решения, как не к представителям? Представители и исполняли эту роль, помогая сторонам защищаться и нападать. Такого рода соглашения, особенно когда одной из сторон являлся «большой человек», местный годи или годи из другой четверти[180] или округи, обеспечивали вступившему в соглашение лицу поддержку в случае чего и давали ему чувство уверенности в личной безопасности. Какую сагу ни возьми, значительную часть повествования занимает описание того, как те или иные люди ищут себе представителей по своим делам. Мы постоянно видим, как частные лица пытаются защищать свои права с помощью представителей, а не полагаются лишь на помощь родственников или на связи «годи — тинговый».

Важно отметить, что соглашения с представителями — третьими лицами в обычном случае не отменяли и не подменяли, а именно дополняли связи между родичами и между тинговыми и годи. Представительские соглашения — неформальные, добровольные и зачастую тайные — вкупе с разными ролями, которые могли играть представители, позволяли любому частному лицу пользоваться системой права и манипулировать политическими силами на разных стадиях развития распри. Распри в Исландии лишь в редких случаях улаживались с первой попытки — обычно, чтобы успешно замирить тяжущиеся стороны, таких попыток требовалось много. Подобные мировые соглашения — будь то финальные, завершающие распрю, или же временные — как правило, заключались с помощью представителей в рамках процедуры третейского суда.[181]

Третейские суды и распря как элемент системы права

В древнеисландских сагах и законах эпохи народовластия мы находим целый ряд слов, обозначающих разного рода третейских судей, посредников и арбитров. Сам по себе институт досудебного замирения, он же третейский суд, обозначался словом jafnaðardómr, то есть буквально «суд равных». На таком суде «судей» могло быть сколько угодно — по договору между сторонами. Чаще используется термин gǫrð (также gerð), буквально «делание», имеющий прямое значение «досудебное замирение». Если замирение сторон происходило, то такая ситуация обозначалась sætt или sátt, буквально «довольство» (используются обе формы, во мн. ч. используется форма sættir), в связи с чем третейские судьи и люди, пытающиеся замирить тяжущиеся стороны, называются sáttarmenn или gǫrðarmenn. Третейскими судьями выбирали, как правило, влиятельных представителей, способных привлечь на свою сторону большое число людей — через родственные или политические связи — и тем самым с большой вероятностью достичь компромисса. Так происходит, например, в «Саге о Халльфреде» — Торкель, взяв на себя дело Халльфреда, пытается первым делом решить тяжбу миром до суда:

Вот собираются люди на тинг, и на тинге Халльфред с Гальти идут в землянку к Торкелю и спрашивают, как им быть. Торкель говорит:

— Я предложу вам с Грисом решить дело миром [gǫrð], если обе стороны этого захотят, а там подумаем, какие будут условия [sættir].

Если обе стороны полагали, что мирное соглашение достижимо, они изо всех сил принимались помогать третейскому судье. Один из самых знаменитых случаев — эпизод в «Саге о людях с Песчаного берега» (гл. 9 и 10), когда Торд Ревун замиряет две местные группы, людей с Торова мыса (Þórsnesingar) и потомков Кьяллака (Kjalleklingar). Годи и бонды помогали арбитру достичь такого компромисса, при котором, с одной стороны, учитывался бы сложившийся в ходе распри статус-кво, а с другой — не претерпело бы слишком разительных изменений распределение власти в округе. Здесь тоже целью был консенсус, поскольку компромиссное решение затрагивало интересы большого числа людей. Решения третейских судей имели вес, поскольку базировались на всеобщем стандарте компенсации за убийства — вире — и за другие причиненные сторонам неприятности, как то: увечья, оскорбления, потеря имущества и т. п. Как и институт представительства, задачей которого было упрочить общественное благо и добиться всеобщего согласия, институт третейских судей обеспечивал достижение ряда важных для общества целей.

Институты представительства и третейских судей охлаждали боевой задор тяжущихся сторон — поскольку сам ход распри изымался из рук непосредственных ее участников, движимых эмоциями и корыстными интересами, и передавался в ведение третьих лиц, которые и принимали решение. Так происходит, например, в «Саге о Халльфреде». На тинге на брата Халльфреда нападает брат человека, чью жену Халльфред соблазнил, и убивает его. Узнав, что убийце позволили уйти, Халльфред начинает сомневаться в добрых намерениях Торкеля и вызывает рогоносца Гриса на поединок (дисл. hólmganga). Но здравый смысл торжествует, и в конечном итоге Халльфред отменяет свой вызов, а Грис соглашается на то, чтобы Торкель продолжил попытки их примирить. Торкель предлагает такое решение: убийство Эйнара, родича Гриса, и Гальти, брата Халльфреда, приравниваются друг к другу, но поскольку, строго говоря, они не равны — Халльфред потерял брата, а Грис куда менее близкого родственника, — разницу компенсирует любовное приключение Халльфреда с Кольфинной, женой Гриса. Так гибель Гальти засчитывается за соблазнение жены и за смерть Эйнара. Но Халльфред еще сочинил о рогоносце оскорбительные стишки и за них должен выплатить Грису штраф. Халльфред не очень-то хочет платить, и тогда Торкель бранит его за несговорчивость; выслушав отповедь третейского судьи, Халльфред дарит оскорбленному мужу дорогое обручье.