Тайна "зеленого золота" - Гайда Лагздынь

— Раньше из таких сосен корабли строили! — продолжал я показывать свои знания.

— Строили, и мачты делали, и дома, и мебель, — откликнулся дед. — Да и сейчас из сосновой древесины детали для сборных стандартных зданий производят. Даже для двухэтажных. Не дом, а одно здоровье! — крякнул дед. — Сама сосна до четырехсот лет живет и человеку того же желает.

— Сосновый бор называют зеленым помощником. Под ним — влажная земля, черничник это любит. А на пригорке, где суше, брусничник растет. Идя по такому лесу, обязательно встретишь и рябину, и можжевельник, и зеленые мхи.

Мы шагали по сосновому бору и рассматривали растения. Потом дед предложил:

— Давай-ка, внук, присядем. Что-то ноги попросили. Засиделся, видно, у вас в городе. Вот коленки и заскулили. А может быть, старею.

— Ты, дедушка, у нас молодец. Просто устал. — Мы уселись на белый ломкий мох.

— А вот здесь почва бедная, песчаная или каменистая, — рассказывал дед. — Значит, рядом должен расти вереск, толокнянка. А белый мох, на котором мы сидим, называется ягелем, или оленьим. Ягель, точнее, не мох, а лишайник. Оленьим его называют потому, что его олени едят. Зимой копытами снег разгребают, достают ягель и едят. У северных оленей вся надежда на ягель.

Потом мы шли по болоту, пробирались среди мягких кочек.

— Это — сфагнум, — говорил дед, выжимая белесый мох, из которого текла вода. — Если сфагнум высушить, получится пушистый мох. Издавна повелось так: строят из бревен сосновых дом, а пазухи между бревнами прокладывают этим мхом, конопатят то есть.

— Дедушка, а почему сосны здесь такие маленькие?

— Это — сфагновые сосняки, — пояснил опять научным языком дед. — Здесь должны расти багульник, голубичник, болотный мирт. Да вот его заросли! А сосенки хоть и маленькие, а удаленькие. Ты посчитай, сколько у них этажей?

— Каких это этажей? Как их считать? — удивился я.

— Очень просто. Смотри. Вот от ствола отходят в разные стороны ветки — один этаж. Выше — опять от ствола отходят ветки. Это — второй этаж. Каждый этаж — год роста дерева. Считай выше!

— Еще этаж! Еще этаж! Четыре этажа. Значит, этой сосенке четыре года?

— Значит, четыре года.

— А эта сосна старше меня. Ей тринадцать лет. А почему сосны такие низенькие? Солнца же много?

— Солнца-то много, да на болоте растут, холодно корням. Плохо им здесь. И березки такие же крохи. А вообще-то сосна неприхотлива. Растет и на равнине, и в горах. На крутых склонах, где один камень. Растет и на песке, и на глине, на черноземе, и даже, как видишь, на болоте. Не боится она ни жары, ни холода. Сорок градусов тепла или мороза — ей нипочем. Переносит засуху и дождь. Выносливое дерево. Потому и растет везде, от западных границ Советского Союза до Тихого океана, от южных широт до лесотундры. Вот что такое сосна — жемчужина леса!

— Дедушка, а почему у сосен разные шишки? Красные, зеленые, коричневые! — снова стал я приставать к деду.

— Сосна сейчас цветет! Зеленые шишечки опылят красные. Из красных получатся настоящие сосновые шишки, с крылатыми семенами. Но сначала эти красненькие позеленеют, станут смолистыми, потом превратятся в коричневые и твердые. Вот они, видишь? Круглые, раскрытые. Сразу узнаешь, что сосновые. У елки шишки длинные, чешуйчатые.

Поглаживая сосновую ветку широкими шершавыми ладонями, дед продолжал:

— Пока шишки и зеленые и красные молоденькие, в них содержатся вещества очень полезные больному человеку. Из них в аптеке делают настойки. От красных — уменьшается у человека боль в сердце, от зеленых — понижается кровяное давление. Ранней весной в набухших сосновых почках много витамина С. Отвары помогают при кашле, при заболевании почек. Да что я тебе рассказываю? Мал еще, не поймешь.

— Совсем и не мал, — обиделся я. — Скоро одиннадцать, я все понимаю.

— Ну раз большой, — примирительно крякнул дед, — слушай дальше.

— Химики подсчитали: крона сосны или елки стоит больше, чем ее древесина. Выходит, люди рубили деревья, брали самую дешевую часть — древесину, а дорогую сжигали. Вместе с дымом в небо улетали сотни тонн животворных веществ, лесных сокровищ: фитонцидов, хлорофилла, ферментов, гормонов, белков растительных, жиров, витаминов. Столько лесных сокровищ! Про витамины ты знаешь! Название произошло от латинского слова «вита», что означает «жизнь». За что ценят морковь? В ней склад каротина — ближайшего родственника витамина А. В хвое же каротина в восемь раз больше, чем в моркови, а витамина С — в семь-восемь раз больше, чем в лимонах! Слышал про витаминные напитки, лесные лосьоны, про зубные пасты, хвойные мыла? Так вот, в них тоже содержится сок, выжатый из еловых лап и сосновых веток. Что ни говори, хвойные растения — лесные сокровища. Вот она какая, жемчужина леса!

— И сургуч из сосны? — догадался я. — Он тоже из нее?

— Потерпи чуток, расскажу и про сургуч, — обещал дед.

— Вот ты, дедушка, сосну назвал жемчужиной. А почему?

— Сам посуди! — оживился дед. — Дерево-то какое? И бревна и доски. Хочешь дома строй, хочешь — мебель делай. Ты слышал о деревообрабатывающей промышленности?

— В школе говорили.

— А о живице? Смотри. На коре выступил сок сосны — смола. Желтая, густая, пахучая, прозрачная, словно солнечные капли. Помажь смолой трещинку на своем пальце, трещина и заживет. И у сосны на стволе смола раны заживляет. Отсюда в народе прозвали сосновую смолу, сок дерева — ЖИВИЦЕЙ, от слова заживлять.

Высохнет смола, станет похожей на серу. Поэтому сосновую смолу еще и СЕРОЙ называют. А смолистый наплыв на дереве — БАРРАСОМ.

Чтобы собрать смолу, на стволе делают надрезы, похожие на рыбьи хребты. Под надрезы подвешивают горшочки.

— А кому эта смола нужна?

— Как кому? — удивился моему вопросу дед. — Людям! У нас на Руси с двенадцатого века смолу гнали, с заграницей торговали. При царе Петре I смола считалась воинским припасом. Шла она для «чадовых», «светящихся и огненных ядер», для «зажигательных стрел». Кипящей смолой врагов обливали. Днища в судах, корабельные канаты смолили, колеса смазывали. Под названием «вар» используют смолу в кожевенном деле при шитье обуви. А еще из смолы делают скипидар и канифоль.

— А сургуч?

— Сургуч из канифоли добывают. — Совсем я тебя замудрю, — сказал дед, усаживаясь на широкий пень.

— Дедушка, но я должен знать про коричневую кашу! Сашке обещал. Я пойму, ты рассказывай.

— Понюхай-ка смолу еще разочек, — предложил дед. — Что скажешь? Нравится? Духи, право! Люблю, сосновым лесом пахнет. Это живичный скипидар выделяется. Если сосновую смолу обдать горячим паром, будет его много. Скипидар олифу хорошо растворяет. В текстильной промышленности им хлопчатобумажные ткани пропитывают, чтобы лучше прокрашивались. И называется это «ситцовкой».

Из скипидара еще вырабатывают вещество под названием ПИНЕН. Из него получают разные мази, целлулоид, даже духи с запахом сирени. Из пинена и камфору делают, лекарство такое. Раньше камфору из Японии и Китая привозили, добывая из коры камфорного дерева, а теперь из сосновой смолы.

— Ты когда-нибудь видел канифоль? — неожиданно спросил дед.

— Видел. Папа железку паял, паяльником канифоли касался. Канифоль на янтарь похожа. Я раз даже спутал их. Только канифоль крошится, а янтарь нет. А почему канифоль так странно называется — КА-НИ-ФОЛЬ?

— Есть одна история, — сказал дед, вставая с пня. — Слово «канифоль» — греческое. Произошло оно от названия города древней Греции — КОЛОФОНА. Жители его умели перерабатывать сосновую смолу. Ее накладывали в глиняный горшок, отверстие закрывали войлоком из овечьей шерсти и нагревали. Выделялся скипидар, шерсть его впитывала. В горшке оставалась густышка — канифоль. В России это вещество в девятнадцатом веке назвали КАЛОФОНЬ, КАНИФОНЬ. Название чуть изменилось, получилось слово КАНИФОЛЬ.

Сейчас канифоль получают в специальных цилиндрах. Применяют в судостроении, при изготовлении бумаги, чтобы чернила по ней не расплывались, в медицине, как мастика и пластырь.

Канифолью натирают смычки для музыкальных инструментов. При варке мыла добавляют. От этого мыло лучше мылится и пенится. Канифоль идет для получения лака, искусственной олифы.

Если канифоль нагреть без доступа воздуха, то он дает камфорное масло. Камфорное масло — это и колесная мазь, и смазочные масла, и для полиграфической краски годится. А вот самый остаток от нагрева канифоли, коричневая каша, и есть сургуч, о котором ты все время спрашиваешь. Теперь знаешь из чего?