Тайна "зеленого золота" - Гайда Лагздынь

Раскаленные докрасна изделия остывают, бледнеют и попадают на движущийся половичок-конвейер. С него — снова в печку, для закалки, чтобы не лопались. А уж потом — на сортировку и упаковку.

Силикона попала не в графин, не в вазочку, не в бутылку, а в длинную трубку, которую называли пулькой.

— Счастливая партия! — сказала молодая упаковщица. — Поехали на Завидовскую фабрику игрушек.

Силиконе действительно повезло. Какой песчинке, пусть и в новом виде, не хочется жить в яркой и красивой елочной игрушке?

Работница взяла в руки стеклянную трубку-пульку, нагрела на газовой горелке. Трубка покраснела, раскалилась, стекло размякло. Работница растянула трубку, получилось две, с остренькими кончиками. Это — заготовки для будущих елочных макушек. Затем работница еще раз нагрела трубку с острым концом и слегка в нее подула. Размягченное стекло на глазах превратилось в шар. Передвинула работница трубку дальше в пламя, снова нагрела, снова подула — образовался другой шар. Приложила к нему штамп из металла, получилась вмятина. В каждом шаре сделала по четыре вмятины. Трубка превратилась в макушку для елки.

Но макушка еще не готова. Это только стеклянная заготовка. Чтобы она стала яркой и нарядной, придется еще много поработать художникам.

РАССКАЗ ХЛОПУШКИ

— Вы раньше никогда не жили в магазине? — спросила хлопушка у рулона цветной бумаги. — Нет, не в гастрономическом, а в игрушечном? В игрушечном очень даже интересно, особенно ночью. Как только погаснет свет, на прилавках, в ящиках, на полках начинается возня. Не верите? А откуда берутся разбитые елочные украшения? Лопнувшие надувные шарики? Оторванные уши у зайцев? Отклеившиеся пуговки на мордочках у медведей? Не знаете? А я знаю. Это все гномы! Их проделки! Они в каждом магазине живут, маленькие человечки с проворными ручками и ножками, розовыми толстыми щеками, в колпачках с кисточками, — закончила рассказ пустая завистливая хлопушка.

СТАРШИЙ ГНОМ И ЕГО ДРУЗЬЯ

Вот и сейчас гном вылез из-под старого диванчика и направился к ящику с игрушками. Из-за пианино выглянул ушастый зайчишка.

— Гном! — шмыгнул заяц носом. — Пора елку наряжать.

Старший из гномов засунул в рот два пальца, молодецки свистнул, на прилавок высыпало еще шесть гномов. Они мигом притащили елку, правда, не настоящую, синтетическую.

— Звень, звень! Разрешите? — постучал старший гном по ящику, в котором лежали елочные игрушки.

— Входите! — ответила цветная макушка. — Входите, если сможете.

— Мы на минуточку, хотели только взглянуть, — смутился гном, увидев необыкновенно красивую макушку. — Откуда вы, позвольте узнать?

— Мы завидовские, — зазвенели елочные.

— Завидовские?! Сразу видно — завидные!

— Завидные! — хором поддакнули остальные гномы. — Завидные!

— А почему вы такие блестящие и яркие? Как это вас так сумели сделать? — спросил самый маленький из гномов.

— Рассказать? — звенькнула красивая цветная макушка. — Про стекло, конечно, знаете?

— Слышали, — степенно ответил старший гном.

— И били, — добавил маленький. — Не нарочно, конечно, случайно.

— В старое время, — сказал один из средних гномов, — в стене дома вместо окна была дыра, затянутая бычьим пузырем.

— А теперь, — хмыкнул маленький, — куда ни сунься, все стекло да стекло. Живешь, как на витрине.

— Вы продолжайте, уважаемая макушка, — старший гном незаметно дернул маленького за полу кафтанчика.

— Так вот, — сверкнула макушка блестящей щечкой. — Мы сделаны из стекла. А чтобы быть серебряными, нас алюминием покрыли.

— Каким алюминием? Из которого кастрюли делают? — спросил третий гном. — Вас прямо в куски заворачивали?

— Зачем в куски? — возмутилась макушка. — Вы серебряную бумагу видели? Тонкую, в которую шоколад упаковывают? Или потолще — крышки на молочных бутылках? Эти тонкие пластинки сделаны из металла алюминия и называются алюминиевой фольгой.

— Теперь ясно! — снова хмыкнул самый маленький из гномов.

— Чтобы нас покрасить, — продолжала стеклянная макушка, — фольгу режут на узкие полоски длиной в один-два сантиметра. Полосочки развешивают на спиральках, как на веревке белье. Спиральки же — из самого тугоплавкого металла — вольфрама.

Висят алюминиевые полосочки на вольфрамовых спиральках в специальной камере, где на подставках стеклянные заготовки будущих игрушек. Как только камеру закроют, включат ток, загораются красные, зеленые, синие огоньки. По этим огонькам — глазам камеры, рабочие и узнают, правильно ли идет покраска стекла алюминием.

— Дело в том, — звенела стеклянная макушка, — что от электрического тока накаляются вольфрамовые спиральки. Алюминий от большой, жары превращается в алюминиевый пар. Пар этот оседает на прозрачном стекле. Получаются серебряные шарики, шишки, деды-морозики или елочные макушки.

— А вот у вас, — почтительно показал старший гном, — по бокам малиновые вмятины. И вся вы такая румяная! Как это получилось?

— Очень просто! — снова зазвенела веселая макушка. — Нас лаками обливали. А где вмятины, из пульверизатора фыркали.

— А откуда ромашки на вашем платье? — спросил шестой из гномов.

— Художница кисточкой нарисовала!

— Как интересно! — запрыгал опять самый маленький из гномов.

— Интересно-то, интересно, да скоро утро! — вздохнул четвертый.

— Смотрите! — крикнул пятый. — На часах стрелки внизу, и реклама погасла. А мы елку так и не нарядили!

— Правда! — сверкнула красивая елочная макушка двумя разрисованными шарами.

— Точно, не нарядили, — тряхнул ушами заяц, прыгнув за пианино.

— До вечера, гномы! — свистнул старший и исчез под мягким диванчиком.

На прилавке же остались лишь зеленая пушистая елка, рулончик цветной бумаги да раскрашенная пустая хлопушка.

Часть четвертая ТАЙНА «ЗЕЛЕНОГО ЗОЛОТА»

Ты чего скрипишь, береза?

Стынут корни от мороза.

Ты чего вся побелела,

Прячешь ветки в кружева?

Я совсем заледенела...

Но не бойся — я жива...

— Мы знаем тайну, тайну... Мы знаем тайну, тайну... — прошелестела березовая листва. Молодые пахучие листики нежно благоухали. Пчелы, пролетавшие мимо, на мгновение замирали в воздухе, сожалея о том, что береза не медоносна, а время сбора выделений пазушных почек, дающих лечебный пчелиный клей — прополис, наступит в разгар дня.

— Какими прекрасными были наши липкие березовые почки, — торопливо переговаривались зелеными язычками гибкие тоненькие веточки. — В них столько сладости, полезности, красоты. А березовые веники?

— А сок наш? — вторили им толстые ветки. — Прохладный березовый сок?! Живительная влага! Волшебная сила жизни! А квас какой? Шипучий напиток из него? Добавь лишь ржаного хлеба да консерванта — дубовой коры, а хочешь и изюминку брось!

— А наша березовая древесина, белая, плотная! — трепетала на ветру нежная узкая берестяная полоска. — Чего только не мастерят из нее? Оглобли — длинные. Телеги — крепкие. Ложки — звонкие, гладкие. Ружейные стволы — ловкие. Шары — круглые, прыгучие. Лыжи — быстрые, прочные.

— А березовая кора? А береста? Чудо природы. Расписная, узорчатая, для любой поделки пригожая. Не ленись, прохожий! Поклонись березе, а то — ремеслом займись.

— Не дерево, — перебирал листьями шалун-ветер, — красота неписаная. Веточки у березки что косы русалочьи! Стволы — что ноженьки девичьи.

— Мы знаем, знаем тайну «зеленого золота», — лепетали березовые листочки. — Знаем, знаем, знаем... Идите к нам, к нам, к нам... Мы все покажем, скажем, скажем...

В нашем доме почта. На почте можно опустить в ящик письмо, отправить телеграмму или послать посылку. Посылка — это мешок или фанерный ящик. Посылку с подарками перевяжут веревкой-шпагатом и на узелок из горячей баночки положат ложку коричневой сургучной каши. Затем работник почты прижимает сургуч печатью.

Однажды к нам в гости приехал дед, он ученый, много знает о растениях и животных. Мы с ним пошли на почту, и я спросил, что такое сургуч. Дед на вопрос не ответил, а предложил отправиться в лес.

— Подышим, — говорит, — легкие очистим от городской гари, от бактерий да микробов разных. Растения — целая зеленая фабрика, вырабатывающая фитонциды. А хвойный лес — самый сильный враг микроорганизмов. Там и поговорим о сургуче. Потерпи, внук, разговор будет долгим.

Когда автобус остановился у кромки леса, я закричал:

— Дед, смотри, сосна! Она, как и елка, с иголками. Только иглы у ней длиннее и тверже. И кряжистая! Я знаю почему. На опушке растет. Никто ей не мешает. Вот ветки и поразвесила.

— И ствол у сосны голый, — добавил дед, — с медным отливом. Солнечное дерево. А эти сосны — корабельные, — сказал дед. — Видишь, какие высокие да стройные?