Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944 - Антуан де Сент-Экзюпери

трогает! Она интересуется всякими подробностями о тебе, расспрашивает о войне, о полетах на твоем самолете. Для нее других самолетов не существует… Она мне говорит: каждый вечер я молюсь о нем и о твоем счастье… Я думаю и о твоей доброй мамочке!

Мой дорогой, возвращайся ко мне, иначе я растаю, как кусочек мыла, оставленный под дождем. Я целую вас, как ливень, повсюду, все крошечные кусочки моего Тоннио! Я люблю вас, Месье!

Ваша

КОНСУЭЛО

125. Антуан – Консуэло

(Касабланка[276], осень 1943)

Наконец у меня появилась оказия, и я пишу, моя любимая (потому что получаю только письма с кем-то. И уверен: те, что посылаю просто так, не доходят).

Все очень просто, Консуэлочка: я не могу больше жить, не видя тебя. Ты мне необходима.

Вы мое утешение, мой любимый долг, и мне так хочется дать вам дом, помогать вам, работать рядом с вами в нашем доме. Таволга, это прозвище много для меня значит. Так называется душистый султанчик, который расцветает у нас на лугах. Моя заслуга в том, что я умел ее находить, как сумел найти настоящую Консуэло в экзальтированной театральной ненастоящей Консуэло. Ох, любовь моя, как мне жаль потерянных лет, милая моя подружка, а ведь вы могли бы осчастливить меня с первого часа…

Но былое умерло, и каждый день, с каждым днем я учусь любить вас, как надо, любить все лучше, а вы учитесь делать меня спокойнее, понятливее, счастливее. Детка Консуэло, помогайте мне готовить наш дом. Ради него я иду на жертвы, нужны жертвы и от вас. Когда Нелли приехала в Алжир, я приехал в отпуск из Туниса[277]. Пелисье приютил ее у себя, и я уехал проводить свой отпуск в Касабланку, чтобы избежать разговоров о вас и чтобы никто не думал, что я с вами расстался. Таволга, Таволга, дай Бог, чтобы вы поступали так же. Дай Бог, чтобы вы понимали, что дом должен быть чист. Дай Бог, чтобы вы любили меня так же, как я вас. Тогда я вернусь счастливым.

Я несчастлив, нежная моя девочка. Сначала я летал с американцами из третьей группы съемки. Потом решили, что я слишком стар. После трудных заданий над Францией я оказался не у дел и очень разочарован. Я не могу выносить эту ужасную политическую среду Северной Африки. Все друг друга ненавидят. Я стараюсь достать где-нибудь самолет. Гораздо лучше быть просто убитым, чем жить в этой угнетающей безнадежности, которая так похожа на наш дурной период у Дора, когда я так мучился. Но даже если я найду самолет, я вернусь, Консуэло. Что с вами будет без меня? Я корень вашей листвы. А вы корень моего мира и покоя; чтобы вернуться, мне необходимо знать, куда возвращаться. Не приближайтесь ни к чему дурному, Консуэло, кричу вам изо всех моих сил. Храните себя, берегите себя, дорожите своей безопасностью – не заставляйте меня бояться: вы знаете, как я всегда боюсь.

Я скоро вернусь в Алжир, потому что Н (елли) уезжает в Лондон. В любом случае вы знаете, вы чувствуете, что теперь есть только вы и я. И даже, Консуэло моей печали, если у вас долго не будет новостей из-за этой ужасной пропасти, которая нас разделяет, знайте: вы на земле, и на ней теперь только вы и я. Вы со мной каждую минуту дня, вы мое единственное направление на земле. Мне надо написать серьезные книги, я могу их написать только возле вас. Вам нужна тень большого дерева, и эту тень могу дать только я. Вы помните старину Офана[278] в «Липпе», он не мог представить себе Консуэло без Антуана и Антуана без Консуэло.

Это время кочевья, когда люди лишились своих корней, это время ранящих споров вместо тихого созерцанья, это время, которое рушит все, и я, Консуэло моей любви, моего долга, моей внутренней родины, держусь за вас крепче, чем когда-либо, я живу вами, хотя вы, скорее всего, не знаете об этом, но я молю вас хранить себя моей, заведите себе обязанности, заботьтесь о моем скудном имуществе, хорошенько вытирайте мой граммофон и очень хорошо выбирайте себе друзей, о Консуэло, станьте незаметной вязальщицей, которая трудится день за днем в светлом доме над пряжей нежности, не дающей мне оледенеть.

«Маленький принц» родился благодаря разведенному вами огню в Бевин Хаусе (Касабланка, осень 1943).

Вы были терпеливы, и, конечно, вы спасли меня своим терпением. «Маленький принц» родился благодаря разведенному вами огню в Бевин Хаусе, и моя теперешняя уверенность родилась от ваших нежных стараний. Консуэло, дорогая, дорогая, все ваше, клянусь вам моей честью, будет возвращено вам сторицей.

А теперь, быть может, месяца через два я совершу путешествие и повидаю вас.

Спокойно и с полной уверенностью царствуйте, Консуэло, надо всем, что принадлежит вам. Консуэло, Консуэло. Я вас люблю.

АНТУАН

Как же меня порадовали подарки. Особенно тщание, с каким они были выбраны. Очки – их здесь не найдешь, – а мне они так необходимы. Девочка, мне бы еще хотелось:

5 «Маленьких принцев» на французском

5 «Писем к заложнику» (Брентано)

5 «Писем к заложнику» (Кольер)

У меня их еще не было, не было, не было[279]!

АНТУАН

Спасибо, любовь моя.

126. Антуан – Консуэло

(Алжир, ноябрь 1943)

Эх, Консуэло, любимая, никаких больше сил. Это письмо только для тебя. Никому не говори, только Рушо. У меня будет куча неприятностей из-за критики этой страны. Эх, Консуэло, так все печально в стране, где сердца обветшали.

Все ненавидят друг друга, люди сошли с ума. Французы не думают ни о чем, они полны ненависти друг к другу, когда Франция рядом подыхает. Меня от этого тошнит. Консуэло, я больше не могу этого выносить. Консуэло, Консуэло, прошу, спасите меня.

Здесь леденеет сердце. Девочка поэт, мне нужна ваша песенка. Разведенный вами огонь. И поскольку это вас я выбрал – и поскольку ничего не может разлучить меня с вами – и поскольку таинство оказалось сильнее всего, я почувствовал необходимость устроиться в своей маленькой лодке, чтобы плыть в вечность. О, Консуэло, гребите осторожно, бережно, переправляя вашего старого мужа в старость.

Знаешь, я полный идиот, не подумал о зимней одежде. Теперь дрожу. И еще я полный идиот потому, что в потемках не заметил лестницы. Грохнулся спиной на каменные ступеньки и сломал себе позвонок[280]. Мне больно, когда я хожу. Больно от холода, когда выхожу. Больно сердцу, когда думаю о вас. И у меня болит все, что у меня есть любимого во Франции.

Мне так холодно – ты же видишь, – я даже не могу писать отчетливо.

Ты мне нужна, как лето.

Нужна.

✦

Удивительна любовь, которая не пожелала умирать. И вот я научился рассчитывать на тебя. Знаю, что могу на тебя опереться. Ты пишешь мне письма, и я их читаю и перечитываю. Они моя единственная радость Единственная. Редкостная в эти черные времена. Я люблю вас, Консуэло.

✦

Я больше не делаю ничего осмысленного. Мне сорок три года. Американцы нашли меня слишком старым для «Лайтинга». Я видел Францию с высоты моего скоростного аппарата, но теперь я ее больше не вижу. Значима для меня только война, но безжалостное тупое