Парадокс Атласа - Оливи Блейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не мой день, – смутилась Либби. Она опасалась, как бы женщина (совершенно оправданно) не приняла ее за бродяжку. В носу было сухо, но при этом из него текло. Либби шмыгнула. Прозвучало отталкивающе громко. – Можно от вас позвонить?
– Таксофон снаружи, – ответила женщина, складывая газету и переворачивая ее последней страницей кверху. Либби сразу же вспомнила, как отец что-то там говорил о своем старческом пристрастии к «веселушкам», разделу комиксов. Чтение комиксов в газете отдавало ностальгией и стариной, как и предложение воспользоваться таксофоном на улице.
– Ха, – ответила Либби, решив, что кассирша шутит, но быстро поняла, что ошибается, когда женщина равнодушно отвернулась. – А, ну да. – Она еще раз шмыгнула и утерла нос рукавом. Видимо, бродягам не приходится рассчитывать на то, что кто-то даст им свой телефон. – Я бы с радостью, но у меня нет… – Боже, таксофоны еще принимают монеты? Их у Либби, разумеется, не было. Не то чтобы она могла расплатиться кредиткой… – В общем, ладно, не берите в голову. Спасибо.
Либби уже собралась было уходить, гадая, нет ли какого-то волшебного способа позвонить с телефона без денег (наверняка такой имелся, просто она им ни разу не пользовалась), но тут кассирша расправила газету. Это заставило Либби оторвать взгляд от кассового аппарата, а женщина тем временем вынула из номера неинтересные ей страницы и разложила их на прилавке.
– Постойте… можно взглянуть? – спросила Либби, потянувшись к ним. Возможно, так она узнает, куда ее занесло; судя по частично скрытой надписи «нджелес таймс», это был Лос-Анджелес.
Ясно, почему тут так жарко и откуда раздражение носа. Эзра постоянно говорил, что в последние годы качество воздуха в Лос-Анджелесе заметно улучшилось, однако после детской поездки в Палм-Спрингс у Либби сохранилось смутное впечатление, что это место так и осталось, по сути, пустыней. Она любила задирать Эзру: мол, в его родном городе никакого спасения от веганов, сухости и жары.
– Сорок центов, – ответила кассирша, не поднимая глаз. Странная какая-то цена. Впрочем, Либби газет не покупала с… самого рождения. Она шмыгнула и украдкой вытерла нос рукавом. Зря не прихватила в туалете бумажных полотенец.
– У меня совсем нет… э-э-э…
Кассирша равнодушно поерзала на стуле, закинув ногу на ногу и случайно задев при этом страницу газеты.
Наконец Либби сумела отчетливо разглядеть название «Лос-Анджелес таймс». И неудивительно, ведь Эзра родился где-то тут. Правда, он ни разу не возил Либби «к себе», отговариваясь, мол, нет у него никакого дома. Заголовок на передовице сообщал что-то о местной политике, перечисляя незнакомые имена. Дату Либби тоже разглядела: 13 августа 1989 года.
Постойте: 1989-й?
– Твою мать, – выругалась Либби, надеясь, что все это продолжение сна. – Это… свежий номер или…
Кассирша опустила странички с комиксами так, будто намеревалась отколоть какую-нибудь шпильку, но осеклась. Хмуро посмотрела на Либби, словно заметила что-то, а та, машинально поднеся руку к носу, увидела на рукаве пятна крови.
– Что с тобой? – спросила кассирша, только сейчас присмотревшись к девушке.
Мимо пролетела карета скорой – в сторону погрома, устроенного Либби. Скоро, сообразила она, за ней явятся местные власти.
Если только первым в погоню не бросится Эзра.
– Мой парень… – Во рту у Либби пересохло, но, возможно, правда сейчас не навредит. – …Бывший… он…
– Ох. – Тут уж женщина прониклась к ней пониманием. Выражение ее лица сделалось одновременно каменным и мягким, и она мотнула головой, указывая куда-то за спину Либби. – Выходи через черный ход.
Успевала ли она сказать хоть что-нибудь, объяснить?.. Вряд ли. Либби чувствовала себя разбитой, однако одержала пусть и небольшую, зато важную победу после череды вызванных поступками Эзры неудач.
– Спасибо вам, – сказала Либби и поспешила к служебному входу на заправку.
– Постой…
Либби обернулась и, машинально вскинув руку, поймала брошенную ей бутылку колы.
– Удачи, – искренне пожелала кассирша.
Либби кивнула, чувствуя себя виноватой. Скоро ли эта женщина спросит себя, кому именно она помогла?
– Спасибо, – повторила Либби и, изо всех сил стараясь не сорваться на бег, выскользнула на улицу.
Каллум
Был не то вторник, не то суббота, когда Каллум нехотя приподнял голову с дивана в раскрашенной комнате и увидел стоящую над ним Рэйну.
– Опять злоупотребляешь, – бесстрастно заметила она. – У тебя и впрямь нет воображения.
Без особого интереса Каллум отметил, что Рэйна одета в длинную толстовку безликого серого цвета. Такой оттенок его семья обычно продавала одному бренду мучительно скучных андрогинов. Рэйна принесла стопку книг, из-за которой ее практически не было видно.
Каллум ткнул ее пальцем в коленку, заставив попятиться, и с трудом сел. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы принять вертикальное положение, но Каллуму все равно показалось, что он очень поторопился; поэтому пришлось согнуться и упереться лбом в журнальный столик.
– Какое же это злоупотребление, – сказал он, превозмогая сухость во рту, – если обоим собутыльникам в кайф?
Обернувшись, он увидел, что Рэйна вздернула бровь.
– Вполне себе злоупотребление, – повторила она. – Впрочем, дело твое.
– Заткнись. – В голове пульсировало, соображалось с трудом, а еще от Рэйны исходила раздражающе сильная вибрация. Не как у Либби; это чувство скорее походило на возбуждение, однако восторгов Каллум все равно не испытывал. Он взмахнул рукой, убирая боль в висках, но при этом икроножную мышцу свело судорогой. – Ай, ой, сволочь… – Мускулы напряглись, сжались и налились болью. Каллум накрыл ладонью гудящий узел, и в башке снова застучало. – Бля-а-а…
– Итак, – продолжила Рэйна, – о нашей предыдущей дискуссии.
– Ты не могла бы… – Мозг обжигало каленым железом, а бедные глаза будто накрыло тонкой колючей марлей. – Ты не могла бы отстать?
– Я помню, что просила прийти, – сказала Рэйна, делая вид, что не слышит его, – но тебя, похоже, надо уговаривать. Ладно… – Некоторое время она задумчиво смотрела на Каллума, потом опустилась рядом на диван. Решила, видимо, что можно игнорировать его страдания, из-за которых он обливался холодным потом, не в силах даже ровно сидеть. – В общем, я, кажется, начинаю понимать, что именно не дают мне узнать архивы.
Каллум заскрипел зубами. Его начинало трясти.
– Что?
– Архивы, – громче повторила Рэйна, как будто проблема была в том, что она тихо говорит, а не в том, что она говорит в принципе. – Они не дают мне книг о происхождении богов.
– Что?
– Библиотека дает мне мифы и истории. Но чем упорнее я
