Дама с простудой в сердце - Михаил Март

— Кто же знает, при каких обстоятельствах она произойдет.

— А ты сама создай нужные тебе обстоятельства. Будь не только актрисой, но и режиссером, и сценаристом. Итак, начнем!

15 сентября 1998 года

За ходом следствия следили все, и очень внимательно. Каждый имел связи в милицейском управлении, либо в прокуратуре, но двурушники из органов сами знали не слишком много. Когда дело вел следователь по особо важным делам Трифонов, быть в курсе событий не представлялось возможным. Даже сотрудникам следственный группы Трифонова не всегда были понятны выводы Александра Ивановича и странные задания, получаемые от него. Во многом помогала пресса. Пронырливые журналисты выносили на суд общественности куда больше информации, чем добывалось из первоисточников.

Вот и Пухов, более известный в миру как Могила, дождался своего часа. Людишки его времени зря не теряли, занимаясь поисками Козьей Ножки. Савва первый принес радостную весть своему боссу, положив перед ним газетку со статейкой областного репортера.

— Изволь глянуть, папаша. Жив наш Артем и здоров. Прихрамывает малость, но рученьки в полном порядке. А в его работе руки нужны, это нас ноги кормят.

Могила развернул газету, где публиковалась статья о похоронах погибшей от рук бандитов Юлии Лапицкой. Среди близких покойной шел и Артем, опираясь на трость.

— Что скажешь, папаша? Это благодаря моей смекалке он стал порядочным человеком. Я ему документы жениха в карман подсунул. Схавали липу сыскари. А Козья Ножка так вошел в роль, что рыдал на похоронах. Ты только глянь. Рядом с самим Трифоновым шествует. Наглец! Волк и ягненок у водопоя — вот как эта картина называется…

— Где он? — грубо оборвал Савву Пухов.

— Живет у них в доме. Пригрели змею на своей груди.

— Артем мужик головастый. Зря светиться не будет. Значит, есть в этом какой-то скрытый смысл.

— Какой там смысл, папаша! Он свою работу недоделал. Надо брать его за шкирку и бросать к твоим ногам. У него контракт.

— Он об этом не хуже тебя знает. Наблюдайте издали, но на глаза ему не попадайтесь. Я так думаю, он присмотрел в особняке лакомый кусочек и ждет момента. Не будем ему мешать. Мы и так перед ним виноваты. Я не хочу воевать с Москвой, столичная братва нам ноги переломает за своего кумира. Будем ждать. Долго он там не высидит. День-два и объявится в городе, вот тогда мы с ним и потолкуем. С вами он больше на дело не пойдет. Придется уступить. Обмусолим этот вопрос позже.

Коптилин покинул скромную конуру известного вора в законе. Завтра ему предстояло встретиться с адвокатом, у него для Добронравова имелась приятная новость. Тот уже извелся в своем подполье, откуда не мог руководить поисками пропавших картин. Попал Додик по-крупному. У него теперь вся надежда осталась на марки.

Могила криво усмехнулся. Кажется, ему в голову пришла неплохая идея.

Утром Ника заходила к матери, та не поднималась с постели. У Анны Дмитриевны случился приступ мигрени, а это значит, что гулять она сегодня не пойдет и Артем не будет катать ее по парку. Выпал шанс самой «покатать» Артема. Не будет же он целый день сидеть в своей комнате. Он усердно разрабатывает ногу, а значит, выйдет на прогулку.

Ника отправилась на конюшню, запрягла двух скакунов, переоделась в жокейский костюм, села на лошадь, вторую взяла под уздцы и поскакала к усадьбе. Девушка нервничала. Она знала, какой спектакль ей придется разыгрывать, и могла бы сделать это с легкостью, если бы речь шла о ком-то другом. Но ей приходилось играть с партнером, от которого кровь вскипала в жилах. Неужели этот парень и впрямь мог стать ее судьбой? Она, как и ее сестра, влюбилась в него с первого взгляда четыре года назад. Но тогда Нике было четырнадцать. Теперь-то она смотрела на жизнь другими глазами и думала, что Ромео ей в пару не годился. И вдруг! Стоило ему появиться, как все повторилось. Тогда она, краснея, мечтала, чтобы он ее поцеловал. Теперь к любви, а она не сомневалась в том, что влюблена, добавилась неудержимая страсть. И все же на первом месте оставались марки. Марки — это деньги, а деньги — это свобода и независимость. За деньги и любовь купить можно. Любовь вора. Ведь когда он идет на кражу и рискует своей свободой, то думает в первую очередь о деньгах, которые получит за свой риск. Почему бы не предложить любовь вместо риска? Тот же адреналин, если есть страсть.

Ника сумела достичь своей цели. Ее появление на белом скакуне в жокейском костюме произвело на Артема должное впечатление. Она видела его растерянность. Под уздцы девушка держала вороного коня, ее янтарные глазищи впились в Артема, словно пытались прожечь его насквозь.

— Я так и думала, что ты захочешь прогуляться. В такую погоду глупо сидеть в четырех стенах. Кажется, пришло бабье лето. Брось свою клюку и садись на коня. Он надежней и не хромает.

— Отличная идея. Только не устраивай скачек. Моя цель — прогулка, а не дерби. — Он оставил трость у дверей, подошел к лошади и с легкостью запрыгнул в седло.

«Слава богу, что не послал к черту. Уже сдвиг в нужном направлении, — подумала Ника. — А он ловок. Все знает, все умеет и на коня садится так, словно полжизни провел в седле».

— Вперед, принц! Пора тебе осмотреть наши немереные просторы.

Легкой рысью они поскакали по аллеям парка.

— Как твои успехи на театральном поприще? — спросил Артем.

— Ужасно. Педагоги ничего не смыслят, ставят штампы на лоб своим ученикам, привязывая их к определенному амплуа. Изжившее понятие! Мне дали роль Джульетты. В отрывке. Конечно, я сыграю эту примитивную дурочку, но это не моя роль. Если говорить о Шекспире и моем выборе, то я остановилась бы совсем на другой роли.

— Интересно узнать о твоих вкусах.

— Леди Макбет.

— Возможно. Но «Леди Макбет» не для студенческого репертуара. Актеру интересно, а для зрителя неубедительно.

Ника остановила лошадь.

— Зато моя мать уже давно видит во мне этот образ. А что до зрителей, то мне на них плевать! Джульетта, Золушка, кто угодно. Я и на эти роли способна. Скажи, принц, ведь ты боишься меня? Я не ошиблась?

— Девичья одухотворенная фантазия. И почему ты называешь меня принцем?

— Так мне нравится. Я же все равно не знаю твоего настоящего имени. И не хочу знать. Такой ответ тебя устраивает?

— Ответы не выбирают, их выслушивают.

— Моя мать, кажется, влюбилась на старости лет. Ты проводишь с ней слишком много времени, иногда до глубокой ночи.

— Она очень мудрая женщина, и мне с ней интересно. Ей есть чем гордиться. И относится она ко мне, как к ребенку. Ты извращенно понимаешь слово «любовь».

— Тоже мне, знаток женщин! Матери всего лишь пятьдесят восемь. Не будь наивен. Ты из тех, в кого легко влюбиться, но трудно потом выбросить из головы. Когтистый мужик. Вцепишься в сердце и карябаешь, раздирая в кровь.

— Глупости. Я никогда не навязываюсь женщинам. Рассуждаешь шаблонами романтической литературы.

— Это мое собственное мнение, а не шаблон жанра.

— Что-то в тебе есть от ведьмы. Ты способна только на любовь к самой себе. А дарить любовь другим слишком расточительно для тебя.

— Наслушался мудрых мыслей моей мамаши? Никто не смеет рассуждать о моих чувствах. И никто меня не знает так, как знаю я сама. Со стороны я выгляжу ледышкой, но и лед тает при плюсовой температуре.

Ника развернула лошадь и приблизилась к Артему вплотную. Она взяла его руку обжигающей ладонью и прижала ее к своей упругой девичьей груди.

— Разве ты чувствуешь лед, знаток слабого пола?

Ее сердце готово было выпрыгнуть наружу. Она видела, как расширились его зрачки и посинели губы. На щеках молодого человека выступил румянец. Сам того не осознавая, он попал в ее капкан. Артем сорвался. Их поцелуй был жарким и страстным, и кто у кого оказался в плену, уже не поймешь. Маски сброшены, остались только обнаженные чувства.

Она победила, потому что готовилась к этому моменту. Собрав остатки воли, оттолкнула его и сломя голову пустилась вскачь, оставив Артема в полной растерянности.

Может быть, такой эпизод тетка называла «плеснуть уксуса в глаза». Но кто кому что плеснул, понять было трудно. Слезами обливалась Ника, а не Артем. Она вновь скрылась на сеновале и до вечера провалялась, извиваясь в судорогах, как наркоман при ломке. Сколько же нужно иметь сил и воли, чтобы играть с огнем и не обжечься?

В сыскном бюро, если лачугу в подвале можно так назвать, очередей не наблюдалось, а сам сыщик сидел, забросив ноги на стол, пил пиво из банки и читал газету с объявлениями. Завидев высокую элегантную женщину, он вскочил и вытянулся в струну, словно рядовой, которого генерал подловил за непристойным занятием.

— Вы Алексей Трапезников?

— Он самый.

На вид ему было лет сорок, судя по лицу — пьющий, но солидность в нем еще присутствовала да ментовский штамп на лбу не до конца выцвел.