Последний дозор - Сергей Лукьяненко

— Одно понятно: кроме как ломиться на седьмой слой в лоб, есть еще и обходной путь, — сказал я.

— Похоже на то. Но я не знаю, что тебе сказать. Да и знал бы — не сказал.

— Будешь хранить тайник Мерлина до конца времен?

— Пока смогу. — Лермонт покрутил в руках Руну Мерлина. Вздохнул: — По крайней мере Страж снова охраняет пятый слой. И врагу на этот раз придется снова ее добыть.

— Уничтожь ее, Фома!

Он покачал головой:

— Простых решений не существует, Антон. Если уничтожить Руну, Страж тоже исчезнет. Я спрячу ее понадежнее. Тебе не надо знать как. И… спасибо за помощь…

— Это называется «проваливай»? — Я улыбнулся.

— Это называется «спасибо за помощь». Чем больше здесь будет посторонних, тем больше шума поднимется вокруг случившегося. Я благодарен и тебе, и Семену. Билеты вам привезут в гостиницу.

— Ясненько. Спасибо и вам, Фома. — Я поклонился. — Свет с вами!

— Подожди, — мягко сказал Томас. Подошел и неожиданно обнял меня. — Я говорю «спасибо тебе!». Не обижайся. У нас сейчас будет много проблем и много гостей из Инквизиции. Неужели ты хочешь застрять здесь на месяц?

— Охраняй Венец, Фома, — сказал я после паузы.

— Думай над тем, что увидел, Антон. Я уверен, что в случившемся замешан кто-то из твоих земляков. Иди к тайне со своей стороны — и мы еще встретимся.

— Найду, кто из наших, — ноги оторву и в уши вставлю, — пообещал я. — До свидания, Томас-Рифмач!

И уже отойдя к дверям, добавил:

— Да, мы привыкли летать первым классом!

— Скажите спасибо, если багажом не отправлю, — в тон мне ответил Фома. И тут же, развернувшись, пошел назад, к своим сотрудникам.

ЭПИЛОГ

— И впрямь — плохая это примета, другу в бою сказать, что еще встретимся, — мрачно изрек Семен. — У него даже минутки нет ко мне выбраться. А мы, словно дурни какие, назад полетим. Хоть бы недельку… съездили бы на озера, рыбку половили…

— Семен, нагрянет Инквизиция — застрянем тут на месяц.

— А что, плохо?

— Я человек семейный.

— Ох, верно… — Семен вздохнул. — Дочурка маленькая… она у тебя уже ходит?

— Семен, ну хватит придуриваться!

Мы остановились перед входом в гостиницу. Семен ухмыльнулся, потер переносицу.

— Эх… сколько у нас времени-то?

— Часов пять-шесть. Если будут билеты на вечерний рейс.

— Зайду я сейчас в лавку, сувенирчиков прикуплю. Тебе взять?

— А что именно?

— Как что? Виски да шарфы. Мужикам виски, бабам шарфы. Я обычно по пять штук того и другого беру.

— Валяй. — Я махнул рукой. — Только мне еще детский шарф, если увидишь. Веселенький какой-нибудь.

— Обязательно.

Я вошел в вестибюль. Портье за стойкой не было, зато лежал конверт с крупной надписью «Anton Gorodetsky». В конверте обнаружились три билета в первый класс — на меня, Семена и Галю Добронравову. Фома мало того что работал с невероятной оперативностью, он еще и не забыл про девочку-оборотня.

На четвертом этаже я постучал в дверь темного люкса. Никакой реакции. Я прислушался — где-то за дверью шумела вода. Достав билет Гали из конверта, я подсунул его под дверь.

Отыскал в карманах ключ и вошел в свой номер.

— Медленномедленноподойдиккреслуисядьвнего, — сказал рыжеволосый парень, который в «Подземельях Шотландии» представился мне Жаном.

Позицию он занял великолепную. У окна, в которое бил слепящий солнечный свет. Моя тень была где-то сзади — не нырнешь.

— Медленноипечальнодвигайсяккреслу, — протараторил парень.

Он был ускорен, его обволакивало зеленое свечение, исходящее из амулета на руке: с виду обычная фенечка из бусинок, которые плетут хиппи. Сейчас его рефлексы во много раз превосходят человеческие. А учитывая автомат «Узи», магазин которого тоже пылал красным от зачарованных пуль, возражать было неумно.

— Говори разборчивее, — попросил я, проходя и садясь в кресло. — Раз ты не убил меня сразу, значит, есть о чем поговорить.

— Ошибаешьсяволшебник, — сказал парень, и я отметил это смешное, детское «волшебник». — Мневелелитебяубить. Нояхочукоеочемтебяспросить.

— Спрашивай.

Мне нужна тень. Мне нужно повернуть голову, увидеть свою тень и нырнуть в Сумрак. Там я буду быстрее его.

— Головойневерти! Посмотришьнатеньстреляюсразу. Скольковас?

— Чего?

— Сколькотакихтварейкактыходитпоземле?

— Ну… — Я задумался. — Ты имеешь в виду Светлых или Темных?

— Всеравно!

— При-и-име-е-ерно-о-о ка-а-ажды-ы-ый де-е-еся-я-яти-и-иты-ы-ыся-я-я-чны-ы-ый, — протянул я. Не из вредности, а пытаясь убедить парня, что он слишком уж ускорился. Впрочем, может ли он регулировать действие чар?

— Сукиненавижу, — сказал парень. — Тебевеленосказатьчтотыпредалдругаизаслуживаешьсмерти…

В дверь постучали. Взгляд парня метнулся к двери. Снова вернулся ко мне. Одним движением он сорвал со стола скатерть, набросил на автомат, по-прежнему нацеленный в меня. Велел:

— Ответь!

— Кто там? Открыто! — крикнул я.

Если это Семен — у нас появятся шансы.

Дверь открылась, и вошла Галя. Но в таком виде, что у меня дыхание перехватило. Коротенькая черная юбочка, почти прозрачный розовый топик — Лолита нервно курит в углу.

Остолбенел и Жан.

— Привет. — Девочка что-то жевала. Сосредоточилась — и выдула здоровенный пузырь жвачки. Пузырь лопнул, заставив Жана вздрогнуть. Я испугался, что сейчас-то он и начнет палить, но пронесло. — А ты кто?

Она уставилась на Жана таким взглядом, что убийца стал заливаться краской. И ухитрился протараторить и промямлить одновременно:

— Явгостизашел.

— Ну, друзьям Энтони — скидка. — Галя подмигнула парню. Подошла ко мне, покачивая бедрами. Сказала: — Я у тебя трусики забыла, не находил?

Я только и смог, что покачать головой.

— А, фиг с ними, — решила Галя. И стала медленно наклоняться, тянуться губами к моим губам, предоставив Жану возможность уставиться… даже не буду думать, на что именно!

Но он уставился.

— Готовься, — прошептала Галя. Глаза девочки были серьезными, тревожными. Но она все-таки коснулась моих губ — и в глазах заплясали озорные искорки…

За мгновение до того, как она перекинулась в волчицу. Грубо, страшно, разбрызгивая капли крови и лоскутья кожи, не тратя время на полноценный морфинг. Перекинулась — и черной всклокоченной тенью прыгнула на убийцу.

Он начал стрелять в тот самый миг, когда я метнул одно за другим два Тройных Лезвия.

Первое отсекло ему руку с автоматом и выгрызло кусок тела. Куда попало второе, я понял не сразу. Вскочил, прыгнул к корчащейся на полу волчице. Ее тело приняло все пули, предназначенные мне. Не так уж много — пять или шесть пуль. Если бы только они не были заговоренными…