Мария Федоровна - Александр Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже в день приезда записал в дневнике: «Так грустно без милой душки Минни, так постоянно об ней думаю. Ее мне страшно недостает, я не в духе и долго еще не успокоюсь». Довольно быстро у Александра созрел план: дождаться приезда Мама, все ей рассказать и попробовать добиться приближения срока свадьбы. Ну почему надо так долго ждать; неужели нельзя все решить хотя бы осенью? Он написал об этом Дагмар, не скрыв, что главная причина такого решения — его любовь.
Невеста ему часто писала, через два-три дня, и каждое ее послание тоже дышало любовью. Тем летом началась их задушевная, лирическая переписка, продолжавшаяся до последнего срока жизни Александра III. Став мужем и женой, они редко расставались, но иногда все-таки разлуки случались. Тогда они разговаривали письменно, доверяя листкам бумаги сокровенное, самое дорогое.
Первые годы Дагмар писала исключительно по-французски, и ее беглым, бисерным почерком заполнены многие сотни страниц. Большинство посланий — сравнительно небольшие рассказы о себе, о каждодневном времяпрепровождении, о нежных чувствах к милому, навсегда единственному. Позднее она начала делать значительные вставки по-русски, но перейти целиком на язык своей новой родины так и не смогла. Но обращения к дорогому адресату всегда, начиная с лета 1866 года, делала только на русском языке.
В начале июля 1866 года, находясь в загородной резиденции Короля Бернсдорфе, Дагмар писала:
«Мой милый душка Саша! Я даже не могу тебе описать, с каким нетерпением я ждала твое первое письмо и как была рада, когда вечером получила его. Я благодарю тебя от всего сердца и посылаю тебе поцелуй за каждое маленькое нежное слово, так тронувшее меня. Я ужасно грустна оттого, что разлучена с моим милым, и оттого, что я не могу разговаривать с ним и обнимать его. Единственное утешение, которое теперь остается, это письма… Мы находимся здесь со вторника, и ты понимаешь, как мне все напоминает о том дне, когда мы здесь были вместе, и главное, тот тягостный момент, когда я тебе показала это место в саду, с которым у меня связано столько дорогих воспоминаний, которые теперь мне кажутся просто сном.
Часто я спрашиваю себя, почему это должно было случиться? Значит, Бог так хотел и Его воля исполнилась. Он всегда желает нам блага. Я признательна Ему за Его Божественную волю, направленную на меня, потому что я снова счастлива. Дорогой мой душка Саша, я все время думаю о тебе, день и ночь, не проходит минуты, чтобы я не посылала к тебе мои мысли, чтобы они следовали за тобой повсюду. Ну когда же настанет день, и мы вновь увидимся?»
Получив это послание, Великий князь Александр несколько раз его перечитал, перецеловал каждую страницу и пришел к заключению, что «никогда, я думаю, невеста не писала своему жениху таких писем, как Минни пишет мне».
Александр постоянно думал о свадьбе. Наконец, 4 июля вернулась Императрица Мария Александровна. Встреча была радостной. Но в первый день поговорить один на один не удалось. Кругом были люди, нескончаемые приемы. На следующий день опять все то же самое: встречи, приемы, трапезы, разговоры с разными посетителями.
Вечером Наследник записал: «Сегодня ровно неделя, что мы покинули милый Фреденсборг. Какая перемена в жизни. Из такого рая попасть в Петербург, в смертную скуку; решительно не знаю, что делать от тоски и грусти. Единственное утешение и большое — это быть с Мама, да и то не удается мне поговорить с нею на один обо всем, что меня всего более интересует, а именно, когда будет свадьба и когда опять вернусь в милую Данию. Меня так и тянет туда! Я надеюсь на Бога, что он поможет мне устроить все как можно. О Дания! О Минни! Только об этом я и мечтаю и надеюсь, что буду там еще в нынешнем году».
Какое же счастье ему случилось, что будущая жена им горячо любима. И он любим. Цесаревич боялся, что какие-то непредвиденные обстоятельства разрушат эту такую хрупкую еще связь между ним и Дагмар.
Наконец, 10 июля в Петергофе во дворце Коттедж объяснение Наследника с родителями состоялось. Александр показал письма Дагмар, рассказал о своих чувствах, особо подчеркнув, что ему очень хотелось бы ускорить свадьбу. Мария Александровна сказала, что ей тоже этого бы хотелось, но она не знает, как бы это намерение поделикатней и получше осуществить, решив немедленно написать Королю и Королеве об этом.
Цесаревич не сомневался, что Король и Дагмар будут целиком на его стороне, но вот Королева… Здесь возникала неуверенность, так как «мама Луиза» была слишком щепетильна, слишком придавала большое значение формальной стороне дела, и не исключено, что у нее могли возникнуть возражения. В этих видах сын попросил мать составить послание в сильных, решительных тонах, что Мария Александровна и обещала. Они все подробно оговорили и пришли к заключению, что Минни могла бы приехать в сентябре, с тем, чтобы свадьба состоялась в октябре.
Затем потянулись дни ожиданий и надежд. Днем учения в Красном, по вечерам посиделки у Мама, театр и чтение романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Александра в это время и очень занимали события австро-прусской войны, принимавшей в Германии характер гражданской. Сообщения о деталях сражений, о разорении городов и целых районов, о кровавых жестокостях постоянно поступали в Россию как от дипломатических представителей, так и по иным каналам. В один из дней он узнал, что сгорел Киссинген, тихий и мирный курортный городок, где он бывал с Мама. Это известие его расстроило.
В том месяце дни тянулись для Александра необычайно медленно. 27 июля был день рождения Императрицы Марии Александровны — ей исполнилось 42 года. А накануне прибыл гонец из Копенгагена, полковник О. Б. Рихтер (1830–1908), с письмами и с долгожданным известием о том, что Датские Король и Королева согласны, чтобы свадьба состоялась осенью. Радость была великая у Цесаревича. Он получил несколько фотографий Минни и с удовольствием их показывал близким, и не мог не заметить, что особенно пристально и долго их изучает отец.
Дагмар написала и Александру, и Императору. Своему жениху она сообщала: «Я надеюсь, что ты доволен и что ты мне признателен за то, что я готова без промедления, в любой момент покинуть родительский дом только ради тебя, моя душка. Твое письмо так тронуло меня. Видя, как нежно ты меня любишь, я могу быть бесконечно признательна за это Богу, за все то добро, которое Он послал мне. Ты, конечно, можешь понять, мой ангел, насколько это грустно для меня так быстро собраться и покинуть отцовский дом. Ведь я надеялась остаться здесь еще на зиму. Но я уверена, что найду настоящее счастье подле тебя, милый Саша!!!!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});