Холоднее льда - Чарлз Шеффилд

— Заехал сюда по пути с Земли в систему Юпитера. Я очень хотел поговорить с вами, доктор Гамильтон, но не позволите ли вы мне сначала на пару минут отлучиться? Мне нужно отправить сообщение через коммуникационную сеть.

Протиснувшись мимо нее, Мобилиус покинул комнату, прежде чем Камилла смогла хоть как-то откликнуться.

— Это полный абсурд. Центр РСН не расположен ни на каком разумном маршруте от Земли до системы Юпитера. По крайней мере, еще шесть месяцев не будет расположен. Откуда ты знаешь Мобилиуса и зачем ты его сюда затащил? И почему он вышел в тот момент, как меня увидел? — Вопросы так и сыпались из Камиллы, прежде чем Дэвид смог попытаться ответить хотя бы на один. — Ведь это именно он заставил тебя отправиться на Землю, разве нет? Именно он сообщил тебе, что нас выбрасывают из программы РСН. Зачем он это сделал… и что ты ему про меня рассказывал?

Теперь, когда Мобилиуса не было в комнате, напряженное, закрытое лицо Дэвида немного смягчилось.

— Ничего, что он сам не смог бы мне рассказать. Похоже, он знал про Камиллу Гамильтон еще до того, как я прибыл на Землю.

— Каким образом?

— Не знаю. Быть может… от того человека, который был здесь до меня, — Дэвид не хотел упоминать его имени; он никогда его не упоминал. — Разве он не отправился работать на Землю?

— Боже мой. Тим Кайзер. Это все он. Он отправился на Землю работать над термоядерными проектами. — У Камиллы появилась новая тревога. Если представление о ней Мобилиуса основывалось на информации, исходившей от несчастного, страдающего и ревнивого Тима, убежденного в порочной развратности Камиллы…

— Но откуда ты знаешь Мобилиуса? Ты-то с Тимом Кайзером никогда не встречался.

— Ну да. — Теперь Дэвид выглядел не просто неловко, а как-то даже нездорово — хотя физически он был так же крепок, как Камилла. Она даже минуты не видела его больным.

— Я не знал Тима Кайзера, — Дэвид буквально выталкивал из себя слова. — И знать не хотел. Ты понимаешь. Но я действительно знаю Сайруса Мобилиуса. — Кривая улыбка явно была не на месте на его пухлом добродушном лице. — Можно сказать, я всегда знал Сайруса Мобилиуса. Или можно сказать, я его никогда не знал.

Тут скованность ушла из плеч Дэвида, и он со взрывчатым вздохом огромного облегчения осел в кресле.

— Он мой отец, Камилла. Мой настоящий биологический отец, будь он трижды проклят.

Камилла недоверчиво на него уставилась. Она понимала, что другие люди могут иметь знаменитых родственников, даже если у нее самой никого нет. Но Мобилиус как отец Дэвида…

— Ты никогда мне об этом не говорил.

— Конечно, не говорил. Я не хотел, чтобы ты знала… не хотел, чтобы вообще кто-то знал.

— Но Дэвид Ламмерман…

— Ламмерман — фамилия моей матери. Они с Мобилиусом прожили вместе всего шесть месяцев. После войны — когда он впервые прибыл на Землю с Пояса.

— И он от тебя отрекся?

— Нет. Это она от него отреклась. Она даже не хотела, чтобы я упоминал его имя. Никогда. Я этого и не делал. Зато она упоминала его достаточно часто. Она уверяла меня, что он страшный человек — ничего похожего на того симпатичного индивида, которым он притворяется. Я ей верил — в конце концов, я был всего лишь ребенком. Теперь я вижу, как она была неразумна и жестока, но тогда я этого не знал.

Она умерла, когда мне было семнадцать, и оставила меня одного. Но я бы никогда ничего у него не попросил — даже ради спасения собственной жизни. Он сам пришел ко мне через месяц после ее смерти. Он был слишком велик, чтобы я мог с ним справиться. Знаешь, я никогда не мог набраться духу, чтобы попросить его уйти, хотя мне действительно этого хотелось. Он сказал мне, что есть банковский счет для оплаты моего образования, нравится мне это или нет. Он сказал, что не станет подсовывать мне еще какие-то деньги или хоть как-то вмешиваться в мою жизнь, и держал слово до прошлого месяца, когда вдруг возник из ниоткуда и попросил меня прилететь на Землю. Он заплатил за поездку и сообщил мне новости о том, что наша работа с РСН прекращается и что мы должны отсюда убираться.

Словесный выплеск Дэвида закончился. Камилла кивнула. В каком-то странно-извращенном виде это имело смысл. Отвергнутый — или отвергающий — сын в присутствии могущественного отца. Сайрус Мобилиус по-прежнему был слишком велик, чтобы Дэвид мог с ним справиться.

В то же время это не имело никакого смысла. Что Дэвид еще от нее утаивал?

— Дэвид, я не понимаю. Зачем Сайрус Мобилиус вызвал тебя аж на Землю, чтобы сообщить то, что мы через несколько недель и так бы узнали? Не существует способа, посредством которого отмену программы глубокого зондирования РСН смогли бы сохранить в тайне. Добрая сотня других экспериментаторов затронута здесь так же, как и мы. Все научное сообщество РСН буквально гудело новостями уже через неделю после того, как ты сюда вернулся.

Дэвид пожал плечами, но ничего не сказал. Припоминание своих взаимоотношений с Сайрусом Мобилиусом, похоже, вконец его опустошило. Камилла не стала давить дальше. Вместо этого она вернулась к своим тревогам относительно того, зачем здесь Сайрус Мобилиус, а также к плачевному состоянию Дэвида. Если Мобилиус собрался помыкать Дэвидом, ему сперва придется разобраться с Камиллой Гамильтон. А она все зверела и зверела. Они с Дэвидом просидели пять минут в неловкой тишине, пока Мобилиус не вернулся.

— Итак, доктор Гамильтон? — Солнечный Король имел радостный вид и не чувствовал повисшего в комнате напряжения — или прикидывался, что не чувствует. — Что вы думаете о моем предложении?

Камилла взглянула на него и озадаченно нахмурилась. Бросив мгновенный взгляд на Ламмермана, Мобилиус за долю секунды уловил суть дела.

Дэвид покачал головой, но ничего не сказал.

— Нет? Тогда, полагаю, лучше попытаться мне, — Мобилиус вернулся к столу, сел напротив Камиллы и приставил друг к другу кончики пальцев.

Она снова обратила внимание на его маленькие аккуратные ладошки — совершенно не похожие на здоровенные лапы Дэвида. Рост и массивное телосложение, следовало полагать, Дэвид унаследовал от матери.

— Я много слышал о вас от Тима Кайзера, — продолжил Мобилиус. — Кое-какие из этих сведений вам бы сильно не понравились. Кайзер рассказал мне, что вы упрямы как ослица и так целеустремленны, что если вгрызаетесь в проблему, то уже нипочем ее не отпускаете.

— Вы не решите сложную научную проблему, если будете легко сдаваться, мистер Мобилиус. «А если ты вырос чумазым и нищим на Марсе, — добавила Камилла про себя, — ты вообще ничего не получишь, если будешь легко сдаваться. Даже очередной обед». Свое образование Камилла получала точно так же, как и свои обеды: со скрежетом зубовным. Ее упорство было всего-навсего детской привычкой к выживанию, перенесенной во взрослую жизнь. Но будь она проклята, если станет плакаться Мобилиусу в плечо, рассказывая ему, как ей всегда было тяжело.