В путах времени - Анатолий Шалин

В зал на призыв хозяина поспешно вошел канцлер.

— Что угодно повелителю? — тихо спросил он, низко кланяясь.

— Бара. Приведи ко мне сегодня всех придворных юристов и сановников первого ранга. Я собираюсь огласить новое завещание.

Бара подобрался, точно перед прыжком, и насторожил уши:

— Какого рода текст завещания прикажете подготовить?

— Я назначаю своим преемником мужа моей старшей дочери — Клая из рода Кальтов. Это единственное существенное изменение старого текста.

— Да, повелитель… — пробормотал Бара. — Ход вашей мысли становится доступен моему пониманию. К вечеру новый вариант текста будет готов.

— Закажи три копии завещания. Одну для сената, вторую отправим на хранение в библиотеку Храма бога Ти…

— А третью копию?

— Третий свиток ты сегодня же отправишь в лагерь моему зятю, — Фишу поднял усталые глаза на канцлера. — Сделаешь все это без промедления.

— Слушаюсь, мой повелитель.

— А теперь иди собирай чиновников. Да, прикажи позвать моего врача.

— Будет исполнено, — поклонился Бара, осторожно отступая к двери.

Этим же вечером в тронном зале императорского дворца был оглашен новый текст завещания Фишу. В присутствии юристов, многих знатных граждан Империи, крупных чиновников, священнослужителей и купцов Бара обнародовал завещание, скрепил копии текста многочисленными печатями и подписями присутствующих лиц.

Объявление Клая Кальта наследным принцем вызвало в столице в первые же часы как бурю негодования среди ронгской знати и врагов дома Кальтов, так и многочисленные восторги сторонников калийской партии. Канцлер опасался возникновения беспорядков в городе и даже подумывал, что старик император поспешил с объявлением нового наследника и сам факт обнародования завещания при жизни старого монарха ни к чему хорошему не приведет. Конечно, канцлеру были понятны мотивы поспешного обнародования завещания: Фишу старался узаконить и укрепить власть своего семейства — обеспечить будущее дочерей. Доктора оставляли императору уже не месяцы, а считанные дни жизни. И владыка ронгов стал отказываться от своих привычек, особенно изменения в характере старика стали заметны после смерти Крома. Фишу теперь часто впадал в сонливое безразличие, которое чередовалось у него с приступами сильнейших головных и сердечных болей, галлюцинациями и полуобморочным состоянием.

Смолкли громкие разговоры в дворцовых залах. Даже у самых молодых и бесшабашных придворных юнцов с лиц исчезли улыбки. Не слышался больше смех фрейлин принцессы. Дворец постепенно пустел. В высоких пышных залах поселились тишина и предчувствие близкой смерти.

Притихла светская жизнь и в самой столице. Точно шакалы, собравшиеся у логова умирающего льва, замерли и насторожились ронгские аристократы.

И вот на рассвете одного из безоблачных, тихих осенних дней старый император скончался. Умер естественной смертью, счастливо избежав многочисленных покушений, ядов и отравленных стрел. После себя он оставил двух дочерей и внуков, страну на пороге гражданской войны и четыре объемистых тома размышлений и наблюдений за повадками хищных зверей. Мало кому в Каросе в те дни могло прийти в голову, что эти четыре тома начал зоологии высших позвоночных Лураса и будут самым ценным для потомков из всего наследства ронгского императора Фишу.

Глава 8. Корг

Над Каросом разгорался новый день.

После некоторого оцепенения, вызванного кончиной Великого и Несравненного императора ронгов, круги столичной знати пришли в движение. Отряды легионеров постепенно стягивались к императорскому дворцу. На улицах появились шумные, кричащие толпы. Столица бурлила. И в этом бурлении все чаще всплывало имя одного из самых влиятельных сенаторов, крупного землевладельца Тиуса Корга.

В свои пятьдесят шесть лет Тиус был еще очень крепким, дородным мужчиной. Славился знатностью, богатством и успехами у женщин. В отличие от Пирона он никогда не строил каких-либо козней против императора, хотя втайне и считал себя не менее достойным трона, чем сам Фишу. Корг и в жизни, и в политике был больше коммерсантом, чем смелым воином. Своих сторонников он прежде всего привлекал денежными подачками, роскошными обедами и ужинами, празднествами, устраиваемыми по самому пустяковому поводу. Однако он знал, с кем обедать, кого одарить и в честь кого устроить празднество. Удивительно, но каждый дар его, каждая трата оборачивались к выгоде самого Корга, и, по сути, любое его пожертвование храмам или городам Ронгонии становилось удачной торговой сделкой.

Смерть Фишу взволновала Корга до крайности. Ему почудилось, что пришел долгожданный момент, когда нужно рисковать всем, чтобы выиграть все. Иными словами, Тиус Корг вдруг почувствовал, что может вполне дешево купить для себя трон императора: других серьезных покупателей-конкурентов в Каросе в день смерти императора просто не оказалось. И хотя Тиус не любил рисковать и обычно избегал сомнительных предприятий, сложившаяся ситуация представлялась ему беспроигрышной. Его главные соперники, Кальт и Пирон, были далеко, и после кончины Фишу он, Корг, оставался самой влиятельной фигурой в Каросе — просто глупо было бы этим не воспользоваться. После мучительных прикидок и раздумий Тиус объявил своим друзьям и сторонникам, что начинает борьбу.

План Корга по захвату императорского дворца и верховной власти не отличался оригинальностью.

Первое, что надлежало, по убеждению Корга, сделать, — это стянуть к дворцу и сенату верные воинские части, командиры которых целиком были преданы Коргу. Вторым пунктом программы был захват дворца и казны Империи. Третье, что требовалось проделать быстро и незамедлительно, — уничтожить копии императорского завещания и огласить народу новое, «подлинное», завещание императора Фишу, объявляющее его, Корга — главу старинного и одного из самых могущественных родов Кароса, — новым императором ронгов.

Четвертый пункт самый трудновыполнимый: уничтожить всех противников кандидатуры Корга, всех лиц, присутствовавших при огласке первого, «ложного», завещания императора, Загвоздка заключалась в том, что многие сенаторы, юристы и крупнейшие чиновники, удостоверившие своими подписями и личными печатями подлинность завещания, в котором преемником Фишу объявлялся Клай Кальт, поспешили сразу после первых слухов о кончине Великого императора предусмотрительно исчезнуть из Кароса. А всех этих знатных лиц нужно было отыскать, уговорить принять сторону Корга, а в случае несогласия умертвить. Затем необходимо было отстранить от командования войсками Кальта и Пирона, на их должности назначить своих людей, и последним пунктом программы (выполнение этого замысла Корг откладывал до лучших времен) было упрочение своего положения на троне женитьбой на младшей дочери императора Фишу — принцессе Ласси. Правда, принцессу необходимо было привезти из Калии в Карос, но похищение девушки из замка Кальтов, по мнению Корга, все же можно было осуществить.