Девастатор - Никита Велиханов

— Где находится прибор?

— В том-то и беда, что он не знает. Его от самого дома возили с закрытыми глазами, потом долго вели пешком, спускались на лифтах... Можно предположить, что под землёй. Надо сказать, продвинулись они не очень-то далеко. Но после моей лекции, наверное, дела у них пойдут получше. Всё-таки головастые ребята были эти аспиранты. Хотя на данный момент, вот на сегодня, восстановить аппарат, если бы он был утерян или взорван, смог бы только один человек: сам Шаттл. Ни я, ни тимашовские эксперты, ни Карапетян с Ивановым не в состоянии этого сделать, даже если мы соберемся все вместе. Он использовал всех остальных, как первую и вторую ступень ракеты, а сам вышел на орбиту. Кстати, странные интересы и методы работы у подполковника из Управления по борьбе с терроризмом...

— А вот это не твоя печаль. Много ты ещё у него наскрёб?

— Практически ничего. Он так быстро убежал...

— Твоё счастье.

— Не знаю, смог бы я узнать что-то, чего Вы так опасаетесь. У него очень сложная структура личности. Мне она показалась знакомой, мы пришли к такому принципу с Виталием, когда обсуждали кое-какие мои проблемы...

***

В ту же ночь лейтенанта Рубцову разбудил телефонный звонок.

— Алло, девонька, это гостиница "Орехово"? —спросил незнакомый мужской голос. Судя по нему, его обладатель был сильно нетрезв.

— Нет, Вы ошиблись номером.

— Простите, пожалуйста... Что ж такое, седьмой раз набираю... и никак не могу попасть... — чертыхаясь, незнакомец дал отбой.

Ирина, улыбаясь, свалилась обратно в постель с мыслью, что завтра в семь утра ей нужно будет непременно подъехать к упомянутой гостинице. Таким способом вызывал её на связь Лесник.

Ровно в семь, позевывая, но гордясь своей пунктуальностью, она была на месте. Небо с утра хмурилось, сырой ветер раскачивал желто-зелёные верхушки деревьев. Лесник появился из-за ближнего корпуса гостиницы. Прошёл мимо Ирины, не обращая никакого внимания, к станции метро. Ирина последовала за ним на некотором удалении.

Проехали они всего лишь до "Домодедовской" и быстрым шагом двинулись вдоль Каширского шоссе по направлению к центру. "Хвоста" не было, но они ещё некоторое время петляли между многоэтажками и лесонасаждениями Орехова-Борисова. Лесник дал ей знак приблизиться, только когда они зашли в парк возле Борисовского пруда. Он уселся на неудобную полукруглую скамеечку, сделанную из ствола старого дерева.

— Здравствуй, девонька, — повторил он слово, сигнальное при телефонном контакте. Он действительно часто называл её так, когда выхаживал и отпаивал своими травами, растил её и возвращал ей человеческий облик и смысл жизни. —Давненько не видались.

Он очень гармонично вписался: неприметный, невзрачно одетый мужичок-лесовичок. Не самая модная кепочка на русых волосах, светло-серые глаза, физиономия тоже простецкая. Но вот взгляд необычный, пристальный, даже порой леденящий.

— Ну, как твои соратники? Одолевают нечисть али она их? — улыбка была грустной. Да чувствовалась в ней крохотная доля беспокойства — наверное, максимум, на который он вообще был способен. Что-то случилось. Из ряда вон. Иначе не стал бы он вытаскивать её сюда в такую рань, встретились бы по пути на работу.

— Боремся помаленьку.

— Как у тебя с ними отношения складываются?

— Нормальные. И деловые, и дружеские. Боевая подруга понимай как хочешь.

— Да я не об этом. Помнишь, что тебе объясняли про лидеров и ведомых? Сумеешь ты повлиять на них так, чтобы они выполнили одну твою просьбу? Сделать им надо то, о чем они и сами, наверное, мечтают. Но поскольку инициатива будет исходить от тебя... Они доверяют тебе? Речь-то, как всегда, идёт о том, чтобы сунуть голову в пекло. А мы с тобой помним, как они тебя приняли. Все просекли и закрылись от тебя наглухо. Ну, а как сейчас обстоят наши делишки?

— Хорошо, Лесник, правда.

— А сможешь ты, боевая подруга, назвать хоть одного из них, кто верит тебе безусловно?

— Илья, например. Мы просто видим друг друга насквозь. Мысли, желания читаем. Как одно целое... в мысленном контакте.

— Так.

— Ахмеров мне верит. Ларькин —не очень. Чувствуется все время какая-то отстраненность. Подковырки постоянные. Все тычет меня носом в то, из какого я отдела. А у них к нашему Управлению настороженное отношение.

— У них есть основания, — кивнул Лесник. — Ну а сам Борисов?

— Юрий Николаевич прекрасно ко мне относится. По-моему, лучше всех. И доверяет.

— А может быть, это ты к нему лучше всех относишься? — вновь улыбнулся Лесник. И улыбка опять получилась грустноватой. — Я почему такой нудный сегодня? Для начала объясню и посмотрю, как ты будешь потеть и оправдываться, а потом изложу свою просьбу. Потому что обратиться мне, если хорошенько подумать, больше не к кому. Любой другой расклад повлечет за собой лишние человеческие жертвы. Лес рубят — щепки летят, это верно. Но зачем зря валить деревья в лесу?

Он быстро взглянул на нее, вскинул, как двустволку, свой ледяной взор.

— Так вот, объясняю. Заколочка у тебя сегодня очень хорошая в прическе.

Она не сразу, к последующему стыду своему, сообразила. А когда вспомнила, действительно вспотела от неловкости и стала оправдываться:

— Да, это Большаков с Ахмеровым придумали. Ренат начинил её каким-то маячком, а Илья подарил мне. Чтобы, если со мной что-то случится, знать, где меня искать. Я могу и не надевать её, если не захочу.

Лесник сидел на бревнышке и смотрел в сторону пруда. Лицо у него было скучающее.

— Так, ладно. А сегодня зачем надела? Чтобы одним махом пустить коту под хвост всю нашу с тобой конспирацию? Вот приходишь ты сейчас на работу, а там спрашивают: что за черти носили тебя в Орехово-Борисово?

Ирина открыла было рот, намереваясь что-то ответить, но сказать было нечего, и рот пришлось закрыть. Редчайший случай. Но ведь Лесник был прав на все сто. Он всегда был прав на все сто.

— Теперь объясню, зачем я тебя пропарил. Мне нужно, чтобы ты сама поняла, какое-место занимаешь в этой группе — реально! Реально, а не в своих фантазиях. Ведь мне нужно их доверие, я не хочу, чтоб ты все испортила. Время не терпит. Переделывать будет некогда. Осознай вначале, кто ты — ведущий или ведомый? Почему ты надела эту заколку сегодня? Кто тебе это сказал?

— Никто. Сама решила.

— А раньше? — с унизительным сочувствием допытывался Лесник.

— Илья... Сказал, чтобы я