Вглядись в его лицо - Лиза Скоттолини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно. Куда едете?
— В пару мест, пока точно не знаю, куда именно. Дело очень важное. Мне жаль, но придется уехать.
Элен редко уезжала из Филадельфии в командировки. Только бы Конни ничего не заподозрила! Но ведь недаром же она — дочь Дона Глисона.
— Я заплачу вам сверхурочные, сколько бы ни пришлось. Дело очень, очень важное.
Конни перебила ее:
— Насчет этого не волнуйтесь. Да, я смогу пожить у вас несколько дней, но завтра у нас гости. Ваше дело не может подождать до понедельника?
— Да… Спасибо вам большое!
— Надо будет прихватить зубную щетку. Значит, до понедельника. Я приеду как всегда. Сколько дней вас не будет?
Кто ж его знает!
— Несколько дней, точно не знаю, все зависит от ситуации. Ну как, согласны?
— Да. Ну, до свидания.
Элен повесила трубку. Так. У нее еще много дел. Она открыла электронную почту, просмотрела папку «Входящие». Одно письмо ее удивило. От Марсело! Она щелкнула мышью и прочитала:
«Дорогая Элен!
Как ты себя чувствуешь? Я волнуюсь за тебя. Надеюсь, тебе уже лучше. Пожалуйста, вызови врача. И скорее возвращайся — без тебя в редакции пусто.
С наилучшими пожеланиями, Марсело».
Элен улыбнулась. Какой он все-таки замечательный! И как нежно держал ее на руках… Ради такого стоило упасть в обморок! Жаль, что придется его обмануть… Она нажала окошко «Ответить» и начала печатать, но вдруг остановилась. Вот точка невозврата, и ставка в игре — ее работа, которую она любит и которая ей нужна. Тем не менее она продолжила набирать:
«Дорогой Марсело!
Большое спасибо за теплое письмо. К сожалению, вынуждена просить отпустить меня на неделю в счет отпуска».
Элен остановилась, не зная, упоминать ли о статье. Срок сдачи — по-прежнему пятница. Она вздохнула, и ее пальцы снова запорхали по клавишам:
«Не уверена, что успею сдать свою часть в срок, но я буду постоянно на связи. Извини. Надеюсь, из-за меня особых проблем не будет. Спасибо.
Всего наилучшего, Элен».
Она щелкнула по окошку «Отправить» и проглотила подступивший к горлу ком. Брать дни в счет отпуска, когда не сдана срочная статья, равносильно самоубийству, но у нее нет выбора. Из-за Уилла и Тимоти все остальное отодвинулось на второй план, а для нее работа всегда останется на втором месте. На первом — ребенок.
— Значит, так тому и быть, — вслух сказала Элен.
Услышав ее голос, Орео-Фигаро поднял голову и смерил хозяйку неодобрительным взглядом.
43
Элен проснулась от звонка мобильника, который она положила рядом с кроватью на тумбочку. Она поспешно схватила коммуникатор и нажала кнопку «Прием вызова». Только бы звонок не разбудил Уилла!
— Алло! — хрипло произнесла она спросонок.
— Это Марсело.
По телефону его голос казался еще бархатистее, а акцент проявлялся сильнее. Элен поморгала, приказывая себе проснуться. Она бросила взгляд на циферблат часов. Воскресенье, восемь утра.
— Ой… привет!
— Я тебя разбудил?
Да.
— Нет.
— Извини, что потревожил, но я получил от тебя письмо с просьбой об отпуске. Это надо обсудить. Сейчас у нас напряженка с работой.
— Дело в том, что…
— Вечером я буду недалеко от твоего дома. Если ты не против, я заеду к тебе и мы поговорим.
Марсело приедет сюда? Нужно пропылесосить. И накраситься. Именно в таком порядке…
— Элен! Если тебе это неудобно, я не приеду…
— Да нет, все нормально, наоборот, очень удачная мысль…
— Когда мне лучше приехать?
— Уилл ложится спать в полвосьмого, так что приезжай в любое время после восьми вечера.
— Я освобожусь в девять. До встречи!
— До встречи. Пока! — Элен нажала отбой.
Неужели Марсело и правда собирается к ней в гости?
Ее начальник, в которого она влюблена! Интересно, во что выльется сегодняшний вечер — в романтическое свидание или прощание с работой? Элен и разволновалась, и испугалась. В лучшем случае придется врать Марсело в глаза о том, куда она отправится в понедельник. Ложь дастся ей не просто. Особенно если от него снова будет пахнуть обалденным лосьоном после бритья, если он будет распространять аромат самого желанного жениха.
Из детской послышался голосок Уилла:
— Мама!
Проснулся.
— Иду, солнышко, — крикнула Элен, снова превращаясь в маму.
44
— Здравствуй, Марсело, заходи! — Элен распахнула парадную дверь.
Гостиная выглядела так, словно в ней никто не жил. Игрушки Уилла, книги и диски убраны, ковер безукоризненно чист, на диванных подушках ни единой кошачьей шерстинки, полировка на журнальном столе сияет. В доме так чисто, что хоть на продажу выставляй.
— Спасибо. — Марсело перешагнул порог, и Элен посторонилась, пропуская гостя вперед и вдруг смутившись. Она так часто представляла, как он приедет к ней домой… Правда, пылесос в ее фантазии не вмешивался ни разу.
— Давай помогу, — предложила Элен, но Марсело уже снимал черную кожаную куртку.
Аромат его лосьона проникал непосредственно в кору головного мозга, напоминая ей о ее одиночестве и приглушая угрызения совести, которые могли бы выразиться словами: «Он мой начальник».
— Как у тебя тут мило, — заметил он, оглядываясь по сторонам.
Черная водолазка и коричневые мягкие брюки очень шли ему. Элен поймала себя на мысли: неужели до нее он ездил на свидание?
— Ты давно здесь живешь? — спросил Марсело.
— Лет шесть, — ответила Элен, отбрасывая волосы со лба. Она так старательно укладывала голову феном, и все-таки нашлась непослушная прядка… Перед приходом Марсело она никак не могла решить, что надеть. Переодевалась три раза и в конце концов надела джинсы с белым топиком, а сверху — любимый свободный синий свитер. На ногах — удобные разношенные домашние туфли. У них деловая встреча, и все. Пусть не думает, будто она на что-то надеется… — Хочешь пить? У меня есть диет-кола.
— Спасибо, с удовольствием.
— Подожди, я сейчас. Ты пока посиди. — Элен показала на диван. Хорошо, что она успела пропылесосить обивку, иначе красивые брюки гостя сразу облепила бы кошачья шерсть.
— А можно я с тобой? Посмотрю, как ты живешь.
— Ладно, только смотреть-то почти не на что. — Элен неуклюже махнула рукой в сторону столовой. Марсело у нее дома в первый раз. И они в первый раз так близко друг к другу — если не считать того случая, когда она потеряла сознание у него в кабинете. — Сам видишь, столовая небольшая. А кухня — просто крошечная.
— У тебя очень мило. — Марсело шагал за ней, непринужденно заложив руки за спину. — Так тепло, уютно.
— И чисто!
Марсело кивнул и улыбнулся.
— Я как раз собирался добавить: «И чисто». У тебя очень чисто!
— Спасибо. — Элен открыла шкафчик, выбрала подходящий толстостенный бокал без ножки, достала из холодильника банку с газировкой и лед.
Орео-Фигаро сидел на рабочем столе, с интересом наблюдая за происходящим.
— Я люблю котов. Как его зовут?
— Орео-Фигаро.
Марсело поднял брови.
— У меня на родине принято давать детям двойные имена. Например, моего брата зовут Карлос-Альберто. Пока я не переехал в Штаты, я и не подозревал, что здесь у многих тоже два имени.
— Здесь такого и нет. Наш кот — бразилец.
Марсело рассмеялся, открыл банку, вылил в бокал шипящую жидкость.
— Я живу в центре Филадельфии.
Я в курсе. Как и все остальные сотрудники газеты. Ты — знойный холостой латиноамериканский босс, и потому о тебе чаще всего сплетничают в нашей редакции, а также, возможно, во всем Западном полушарии.
— Мне давно хочется переселиться в пригород, только боюсь, здесь трудно будет найти себе спутницу жизни. Где тут у вас происходит светское общение?
— Главным образом в песочнице.
Марсело улыбнулся.
— Мужчин здесь маловато, зато уж если есть, то холостяки.
Марсело снова рассмеялся.
— Я очутился в твоих краях потому, что ездил на «свидание вслепую». Представляешь?
— К сожалению, представляю. — Элен все больше нравился его акцент. — Ну и как все прошло?
— Тягостно.
— Прекрасно тебя понимаю. Тягостные разговоры, тягостный ресторан, тягостный поцелуй на прощание. Да, в самом деле тягостно.
Марсело снова рассмеялся.
— Рад видеть, что тебе уже лучше.
Я всегда шучу, когда нервничаю.
— Я так перепугался, когда ты неожиданно потеряла сознание. — Марсело слегка сдвинул брови, а в глазах у него мелькнула искорка.
У Элен потеплело на сердце.
— Спасибо тебе, ты так обо мне заботился…
— Не о тебе, а о себе. Я хотел поскорее уйти, а ты улеглась поперек дороги.
Элен рассмеялась. Марсело глотнул газировки и поставил бокал на стол.