Моя несносная девчонка - Елена Рейн

четко. Мне не хотелось ничего выслушивать, лишь требовалось немного спокойствия. Возможно, имелась другая причина, но пока я о ней не догадывалась. Или не желала видеть.

Не знаю…

Все мысли терялись, переплетались, образуя клубок.

На мои слова Сергей усмехнулся и с усмешкой выдал:

— Даже если так, то временно.

Он подмигнул мне и стремительно пошел на выход, а мы остались с Юрием в зале. Посмотрела на стену, за которой находилась кухня, и тихо спросила:

— Как мать?

— Настя, я думаю, тебе лучше пожить со мной… некоторое время, — как-то слишком по-доброму произнес он. Словно хотел успокоить.

— То есть?

Орлов задумался и продолжил:

— Поверь, сейчас не стоит об этом. Я хочу, чтобы ты отдохнула, а потом…

Вновь сосредоточилась на стене. Не знаю, почему меня внезапно дернуло на действия, но в следующий момент у меня что-то колыхнуло в груди и я твердо поняла, что должна поговорить с матерью.

Сейчас. Вот прямо в эту минуту… секунду.

Да! Ведь не просто так Юрий избегал моего взгляда после общения с матерью. Значит, узнал то, о чем я точно не знала.

Подошла к двери и толчком открыла ее. Мать сидела за столом и спокойно ужинала. Плов она кушала с удовольствием, запивая чаем.

Конечно, у нее ведь все как обычно.

Вдруг женщина скривилась, стоило увидеть меня, и выдала:

— Я думала, он все уже сказал, — она тяжело вздохнула и со злостью уставилась на меня: — Что тебе еще от нас нужно?

— Что ты ему сказала?

Мать сжала губы, планируя молчать.

— Скажи мне! — потребовала, желая получить ответ.

Юрий оказался рядом. Он положил руку на мое плечо, но она мгновенно превратилась в гирю, как только услышала ответ матери.

— Ты не дочь Стальнова. И квартира его матери не может принадлежать тебе…

Слова доходили с трудом.

Да, я иногда подозревала подобное, но чтобы вот так в лоб услышать и сразу принять — это не ко мне.

Надеясь, искренне веря, что мне показалось — я обернулась и с надеждой посмотрела в взволнованное лицо Орлова. Значит, мать не обманывала.

Сглотнула и медленно поплелась к стулу. Села и некоторое время смотрела на ее безразличное лицо. Она ждала… Чего? Не знала. Возможно, вопросов или слез?

Вероятно, потом. Сейчас была в шоке. День просто ужасный.

И все же… старалась быть нормальной. Хотя, как нормальной тут будешь?

Сосредоточилась на всем, что могла зацепить… стены, потолок, стол. МАТЬ. Вновь ОНА. Как ни крути… Не будет мне покоя, я должна спросить.

— Это правда?

Молчание. Женщина подняла голову и посмотрела на Орлова.

— Я буду рядом… — спокойно сообщил Юрий и вышел из кухни.

— Так что? — вновь спросила, когда мы остались одни.

— Да, — ответ она буквально выплюнула из себя.

— Кто… мой отец?

— Я… не хочу отвечать на этот вопрос, — устало сообщила она и провела рукой по волосам.

— Так просто? А может, и ты не моя мать? Тогда… я бы смогла все объяснить.

— Мы к тебе всегда относились нормально.

— Правда? — горько усмехнулась. — Надо же… а я и не заметила.

— Я дала тебе больше, чем ты заслуживала.

— Заслуживала? Маленькая сопливая, вечно голодная девчонка еще что-то заслуживала? Какая щедрость. Ну, тебе виднее…

— Я устала… — грубо бросила мать, давая понять, что обиделась, и поднялась.

— Сядь! — вышло грубее, чем хотелось. Мать со злостью посмотрела на меня и сжала губы.

— Я дала тебе все, что нужно. Дальше ты сама, — видела, что она заставляет себя говорить, ей был неприятен наш разговор, но я хотела знать правду. Хоть как.

— Выгоняешь?

— Пришло время.

— Знаешь, а я считала, что вы у меня на шее сидите, а оказывается… ошибалась.

— Не паясничай.

— Кто он? И кто же мой отец? Ты же так любишь, боготворишь Стальнова… как могла отдаться другому?

Она побледнела. Словно все живое сошло с ее лица.

— Я не хочу, чтобы ты спрашивала меня об этом.

— Ты думаешь, я спокойно обо всем забуду? Вот так приму и забуду?

— Твое дело. Мы хотели по-хорошему, но ты со своей жестокостью к отцу…

— Поверь, если бы я знала, что он мне не отец, то не позволила так с собой обращаться, как и появляться в этом доме.

— Ты грубая, неотесанная девчонка! Никого не уважаешь! Правильно Саша мне сказал, что ты станешь нашим проклятьем, но я не верила. Так и случилось!

— Да ну? Случилось?! Ну ладно, пусть так. А вы… вы хорошие? Вы нормальные родители? Скажи мне! — меня разрывало от обиды. Хотелось закричать, но я знала… что тогда наш разговор прекратится.

— Мы воспитывали тебя, заботились…

— Ага, я помню, и сегодня произошел самый пик вашей доброты — вы хотели убить меня.

— Да кому ты нужна? Саша сказал…

— Я твоя дочь. Твоя! Пусть не его, но твоя! Так почему ты позволила так… со мной обращаться? Словно я грязь, мерзость…

— Скажи «спасибо»… что не оказалась в детдоме. Я жалею, что упросила его оставить тебя.

Вон оно как. Эмоции стали душить так, что стала задыхаться. Я отвернулась.

— Если Саша не вернется, я пойду за ним. Это и его дом. А ты… здесь… никто.

— Я… твоя дочь, — безразлично бросила, понимая, что мои слова ничего не значат.

Мама скривилась и медленно поднялась. Взяла тарелку и только хотела пойти, но передумала.

— Ты мой стыд, — с какой-то болью в голосе прохрипела она. — Я бы все отдала, чтобы ты не появилась на свет. Но жизнь… слишком жестока.

Не ожидала. Вот совсем. Я только пораженно смотрела, не в силах ответить. Впервые в жизни я была в таком ступоре, что не могла и слова сказать.

Женщина подошла к