Somniator - Богдан Тамко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, постой.
После чего я выбросил окурок, достал ручку и на первом форзаце книге написал:
«Лолите в день нашего знакомства от Наполеона М.»
– Теперь держи!
В пакете лежало величайшее произведение человека, который еще в детстве сказал: «Мое имя будет так же известно во Франции, как имя Наполеона!» и оказался прав. Эта реплика делала Бальзака еще более близким мне.
В руках у Лолиты была «Шагреневая кожа».
Глава 19
Закинув удочку, далее я старался избегать этой маленькой девушки. Я знал (или чувствовал), что она будет бегать по институту и искать меня глазами. На прогонах спектакля я всегда сидел в темноте и видел, как в перерывах Лолита рыщет взглядом по залу. Это забавляло меня и льстило самолюбию. Не нравилось мне только крепнущее чувство того, что я начинаю «на нее западать». Выдержав ровно две недели, как и обещал, я подошел к ней на улице после пар, подкрался сзади незаметно и прошептал:
– Стоит ли абсолютное счастье такой цены?
Лолита обернулась. В ее глазах сразу загорелся огонек.
– Эй, Бонапарт, где ты был все это время?
Я присоединился к девушке в ее шествии к метро.
– Никогда не называй меня так.
– Но ты сам так назвался, – удивилась Лолита.
– Так назвал меня отец. Это мое истинное имя, и не стоит путать меня с амбициозным корсиканцем. Ты так хитро ушла от ответа на мой вопрос?
– Сначала расскажи, где ты был. Я уже стала думать, что ты обманул меня и не учишься у нас: ни разу в институте тебя так и не увидела.
– А искала? – лукаво спросил я.
Лолита опустила глаза. Я зачитал несколько реплик ее сценического персонажа.
– Это чтоб у тебя не было сомнений в том, что я присутствую на занятиях. Теперь дело за тобой.
– А ты свободен? Может, посидим где-нибудь, я подробно расскажу.
У меня отвисла челюсть. Это скромница пригласила меня! Хотя, может, дело именно в ее наивности – она даже не понимала, что это не очень приемлемо в современном обществе.
– Ты так соскучилась? – засмеялся я. – Ну что ж, давай, прыгаем в метро.
В поезде я быстро усадил Лолиту на единственное свободное место, а сам прислонился к двери, вставив наушники. Я решил не давить на неокрепший мозг взглядами, якобы случайными прикосновениями и прочими банальными методами соблазнения, которые как раз только с такими домашними девочками и работают. Мне хотелось поиграть. Мы зашли в какой-то азиатский ресторан, где я взял отвратительный кофе и сделал заинтересованный вид. Лолита, как на исповеди, начала выкладывать мне все ощущения, которые вызвала в ней книга, а ощущения эти были, судя по всему, очень сильными.
Я, широко распахнув глаза, слушал, вставлял свои комментарии и всеми силами создавал образ человека заинтересованного, хотя, надо признаться, ее мысли откровенно обнажали ее инфантильность и отдавали детством. Неожиданно у меня зазвонил телефон – кому-то я был нужен по работе. Я извинился и взял трубку. Пока я называл наименования документов, номера договоров и приказов, очередь восхищенно смотреть настала у Лолиты.
А что? Перед ней сидел перспективный старшекурсник, уделяющий ей внимание, с виду успешный, ведущий какие-то деловые переговоры – представляю, какое впечатление это производило на неопытную девочку. Я завершил диалог, спрятал телефон и спросил:
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
Такого ответа я не ожидал. Да она еще совсем девочка! Придвинувшись поближе, я задал еще один вопрос:
– Расскажи-ка мне, Лолита, чем ты вообще занимаешься?
Вскоре мне пришлось пожалеть о своем вопросе. За полчаса я услышал о занятиях в музыкальной школе, театральных кружках, танцах (так вот откуда у нее такие хорошенькие бедра) и получил много другой, совсем не интересной информации. Или просто общение с Дианой совсем развратило меня, и я отвык нормально общаться с людьми? Чтобы хоть как-то опровергнуть эту теорию, я искренне старался вникать в рассказ Лолиты, продолжая всем своим видом показывать заинтересованность.
– А у тебя много друзей? – перебил внезапно я.
– Да, мы часто собираемся вместе с подружками.
Дальше я уже не слушал. У всех в этом мире были друзья. У всех, кроме меня. Я прожил девятнадцать с половиной лет в одиночестве, окруженный только своими фантазиями и любовью к женщинам. Я выбивался за рамки этого мира.
– … день рождения, – завершила какую-то свою реплику Лолита.
– А когда тебе исполняется восемнадцать?
– В январе.
Я кое-что прикинул и сказал:
– Совершеннолетие ты впервые встретишь без всех своих друзей.
– Почему? – удивилась девушка.
– Просто помяни мое слово.
Навязчивая идея уже влезла в мою больную голову. Я решил влюбить в себя это создание во что бы то ни стало, воспитав ее под себя, вылепив из неопытной и непорочной жертвы свою рабыню, смысл жизни которой будет только исполнение желаний своего хозяина. Не знаю, откуда в моем мозгу появились столь грязные амбиции – наверное, демоническое влияние Дианы проело червоточину в моей душе, или же я просто устал обожать…
С этого дня наша жизнь изменилась. Теперь я попадался Лолите на глаза везде, но что меня радовало еще больше – она старалась искать встречи со мной. Я начал играть в шаблонную подростковую любовь. Мы ходили в кино, гуляли в парках, кушали вместе – словом, делали то многое, что я мог совершать и с Дианой или Анжелой, но в том чистом, непорочном виде, в котором этого хотелось девочке в семнадцать лет. Втираясь в доверие Лолиты, выясняя детали ее жизни и мировоззрения, я понимал не только то, что эту девочку будет легко заманить в свою западню, но и то, что я к ней безудержно привязываюсь. А картина вырисовывалась следующая:
Лолита жила с родителями, единственный ребенок в семье, как следствие, избалованная вниманием. Она с детства пробовала реализовать себя в различных направлениях, пока не остановилась на актерском мастерстве. Кроме учебы, кино, книжек, да отдыха с родителями летом ничего больше в жизни не видала. Непорочная девочка, которая уже, наверное, считает меня своим мальчиком и мечтает о первом поцелуе. А я не спешил и не трогал ее, постепенно вливая в ее мозг порции испорченности, рассказывая истории о том, как люди обманывают и пользуются друг другом, а она каждый раз была готова чуть ли не расплакаться. В ее глазах я был источником черноты, разочарованным в мире странником, не желающим видеть свет рядом с собой. А она очень хотела этим светом стать.
Как-то в декабре я ждал ее возле метро. Была холодная, промозглая погода, Лолита сильно опаздывала. Чтобы занять себя, я рассматривал проходящих мимо девушек, кутающихся в свои курточки, шубы и полупальто. Я думал, как бы среагировала бедняжка, если бы увидела, что я общаюсь с какой-нибудь красивой дамой намного старше ее. Наверное, расплакалась бы и ушла, не поздоровавшись, потом обижалась бы, не брала трубку, чтобы в итоге поверить в любое самое глупое объяснение.
Ее не было очень долго. Я безумно замерз, замерз настолько, что уже не чувствовал пальцев и на руках, и на ногах, сотню раз пожалев о том, что не договорился встретиться где-нибудь в теплом месте и что не зарядил быстро севший на морозе телефон.
Она опоздала на пятьдесят минут. Я не стал слушать ее правдивые причины, ведь лукавить она еще не приучилась, а сходу начал атаку:
– Ты настолько сильно меня не любишь? – старался я говорить как можно мягче и без эмоций, дабы это не звучало, как истерика.
– Почему? – искренне сделала виноватые глаза Лолита.
– А если бы я здесь окоченел и упал? Ты понимаешь, что в этом городе люди настолько равнодушны, что никто не подошел бы, и я так бы и валялся, промерзая от холодного асфальта…, – кажется, в этот момент я мог бы получить награду за самую трагично исполненную мужскую роль.
– Ну что ты, как всегда, начинаешь нести свой пессимистичный бред?
– Да не бред это. Еще и ты прошла бы мимо, решив, что тебе не стоит взваливать на себя такие проблемы. А я уже рук не чувствую – все жду тебя.
Лолита сняла перчатки и взяла меня за ладони.
– Прости меня, – искренне попросила она прощения, – как я могу искупить свою вину?
Девушка приблизила свое лицо к моему, посмотрела мне прямо в глаза и неожиданно поцеловала, прижимая мои ладони к своей груди.
Я в шоке отпрянул. Во-первых, это не входило в мои планы, во-вторых, я не мог предвидеть в домашней девочке такую смелость. Но на этом ее представление не закончилось. Девушка, увидев, что я опешил, схватила меня за затылок и набросилась обратно на мои губы. Я не стал играть в недотрогу и дал девушке то, что она хотела. Когда мы закончили целоваться, в ее глазах сверкали огни радости, а я, равнодушно взяв ее за руку, сказал: