Бог калибра 58 - Макс Острогин

— Кто там? — спросил я.

— Жрецы.

— Мрецы?

Мрецы. Дохляки. Труперы. Язычник, он же голем. Ходячая мертвечина. Неприятно, но ничего страшного, во всяком случае, особо. Можно перебить, а большими стаями они никогда не держатся, может, штук пять от силы, больше десяти никогда не встречал.

— Я жрецы сказала, — поправила Алиса. — Это такие…

Алиса показала руками.

— Жрут все подряд, даже кости. Даже камень могут жрать, если ничего другого не найдут. И прыгают.

— Крысы вроде как?

— Крысы?! — Алиса хмыкнула. — Крысы — это просто прелесть! Это жрецы. У них зубы…

Показала мне палец. Мизинец.

— Твоя пукалка не очень пойдет… Ладно, увидишь. Другого пути все равно нет.

— Кстати, где твой мазер? — осведомился я.

Алиса пожала плечами.

— Потерялся, — сказала она. — Ничего, там, внизу, много их. Ну что, пойдем?

За поворотом обнаружилась решетка. Примерно такая же, как на клетке с Папой, только больше. И очень мелкая — кулак не просунуть. Отчего я заключил, что эти самые жрецы действительно похожи на крыс. Во всяком случае, размером. А все малоразмерные животные обычно держатся стаями.

Не удержался, представил стаю жрецов. Веселого мало. Крысы — и то опасными бывают, если голодные, или сбесятся если, или если много их. Ладно, посмотрим.

Перезарядиться.

На случай атаки мелких тварей имелась мелкая дробь. Немного — полфунта где-то, в пластиковом пузырьке. Насыпал половинный заряд пороха — мощный разлет нам ни к чему. Дроби, наоборот, побольше. Выстрел разойдется зонтиком в небольшом объеме, поражающая область будет максимальной. Добавил свинцовых опилок. Чуть самую, для усиления.

Заряжался, читал тропарь меткости. Алиса наблюдала за мной с ухмылочкой, умеет она ухмыляться, давно заметил. Ладно, пускай. Женщин надо беречь, Гомер всегда так говорил, женщина — редкое животное…

Закинул за спину карабин. Достал плетку.

— Слушай, Калич, только не начинай, — хихикнула Алиса. — Не время сейчас, потом по спине себя хлестать станешь…

Я медленно свинтил с рукоятки наконечник с кожаной плеткой, поставил на ее место другую. Сам сделал. Тонкая проволока, семь хвостов, и на эту самую проволоку нанизаны сверленые стальные шарики. А на конце хвостов тяжелые и тоже стальные кубики, оружие неплохое. Особенно против мелкой погани. Например, когда лемминги откочевывают, можно вполне отбиться.

Плетку закинул на плечо, в левую руку взял секиру от жнеца. Я одинаково хорошо владею обеими руками, секиру и плетку можно легко поменять.

— О! — с притворным восхищением сказала Алиса. — Берегись, мертвечина, к тебе идет мужчина!

И рассмеялась.

— Ну? Смеяться будем или делом займемся?

— Да ты герой! — Алиса хлопнула в ладоши. — Героический герой!

— Так мы идем или нет? — спросил я.

— Минуточку…

Алиса шагнула к куче мусора, раскидала ее по сторонам, достала огнемет. Я его сразу опознал, у нас тоже раньше был, пока горючее оставалось. Потом на примус переделали.

— Можешь прятать свои плетки, — покровительственно сказала Алиса. — Обойдемся без твоих железячек, не трясись.

Я поглядел на Папу. Папа смирно сидел в своей колыбели, кажется, спал. Что-то не так было с этим огнеметом, Папа вполне однозначно реагирует на запах горючего, бензин его выворачивает, а от керосина так и вообще с ума сходит. Звереет.

— У нас тут все предусмотрено, — Алиса потрясла огнеметом. — Это тебе не Рыбинск…

— Мне кажется, он испорчен.

— Это ты испорчен, — огрызнулась Алиса. — Причем еще до рождения. В сторонку отойди, а то вихры опалю…

Алиса открыла клапан форсунки. Огнемет даже не зашипел. Даже не пшикнул.

Она принялась щелкать клапаном, я терпеливо ждал. Из огнемета не выплеснулось ничего.

— Высох, — объяснила Алиса.

— Ну-ка, дай…

Я отобрал у Алисы оружие.

В огнеметах я не очень хорошо разбирался, но тут и разбираться особенно не пришлось — в емкости для горючей жидкости была вода.

— Вода, — сказал я и бросил баллон на рельсы. — Запасные есть?

Алиса полезла в мусорную кучу и достала два запасных баллона, один белый, другой красный. Я отобрал красный, проверил. Смеси не было, вода, обычная вода. В белом баллоне тоже.

— Странно… — Алиса смотрела на баллоны с удивлением. — Почему вода…

— Действительно, — сказал я. — Просто смешно.

Я постучал баллонами, затем швырнул их в стену.

— Нож возьми, — велел я.

Алиса вооружилась ножом.

— Хорошо, — оценил я. — Держись у меня за спиной. Не торопись. Сколько километров до Коломенской?

— Не знаю. Три, наверное, меньше… Слушай, почему в баллонах вода? Я не понимаю… Горючее могло переделаться в воду?

— Такие случаи бывали, — сказал я. — Только очень, очень давно. Так давно, что и представить нельзя. Правда, это было не горючее, а вино. Горючая смесь не выдыхается. И не испаряется — она слишком густая. Так что воду в баллоны скорее всего налили.

— Зачем? Зачем наливать?

— Затем, чтобы в нужный момент огнемет не сработал, — сказал я. — Другого объяснения нет.

— Но ведь можно просто поменять баллоны на пустые…

Алиса выглядела растерянно.

— Нельзя, — возразил я. — Пустые баллоны — они пустые, легкие и звенят, с полными их не спутаешь. Вот сейчас бы мы туда…

Я кивнул за решетку.

— Мы бы туда полезли, а там жрецы. Много их. Ты бы стрельнула, а ничего. Сожрали бы, косточек не оставили. Кто-то хочет тебя убить.

Алиса рот аж раскрыла.

— А что ты удивляешься? Все на это указывает. Там…

Я ткнул пальцем в потолок.

— Там была явная ловушка. Растяжка, и все заминировано. Нас чуть не сплющило, между прочим. Это раз. Вот это…

Я пнул пустой баллон, он со звоном покатился по шпалам.

— Это два. Горючку слили, это ясно. У тебя есть враги?

— Полно, — тут же ответила Алиса, даже не думая. — Врагов, как грязи. Вот этот Айвазик…

— Нет, — перебил я, — такие враги, которые бы очень хотели тебя убить? Смертельные?

Алиса немного подумала, затем помотала головой.

— Нет. Таких, наверное, нет…

— Понятно. У меня тут тоже врагов быть не должно… — я вспомнил Рябого и его банду. — Ну, то есть никто мне мстить не станет. А кого-то из нас пытаются убить. У тебя какие-нибудь мысли есть по этому поводу?

Алиса принялась думать, целых пять минут думала, но никаких мыслей так и не выдала.

— Нет, — сказала она. — Не могу придумать. Айвазик — он, конечно, на меня рассердился, но так, чтобы убить… Нет, вряд ли.

— Ладно, — я поправил шлем. — Нет — так нет. Тогда чего ждать, пойдем.

Я снял с крючка на стене ключ.

— А как мы… — Алиса кивнула на огнемет. — Там же…

— Других путей все равно нет… Держи факел покрепче.

— Факел не нужен.

Алиса шагнула к стене, к железному ящику, открыла дверцу, повернула что-то внутри.

Над головой зажегся свет. Яркий, наверное, факелов в пять. Круглый.

— Электричество, — сказала Алиса. — Из Нижнего Метро кабель протянут. Я же говорю, у нас все предусмотрено. Первый раз видишь? Это лампочка называется…

С электричеством я был знаком только по рассказам Гомера, он когда-то его видел и говорил, что электрический свет всегда белый, не настоящий. А этот был вполне желтый, как маленькое солнышко.

— Эх ты, Рыбинск… — вздохнула Алиса, и я повернул ключ в замке.

Следующая лампочка светила уже за поворотом. Туннель мало отличался от того, по которому мы уже бродили и в котором встретили какого-то там водолея. Кстати, этого самого водолея на той разрисованной стене не было, я спросил об этом у Алисы.

— Он там дальше нарисован, — объяснила Алиса. — На тех плитах, что упали. Там еще много разных тварей…

— А почему их так много-то? — спросил я. — И почему они такие разные? Вот у нас…

— У вас в Рыбинске ничего нет, даже электричества, — твердо сказала Алиса. — А у нас есть.

— Это не объяснение, — сказал я. — У нас вот никаких затягов нет…

— Ну да, у вас одни волкеры воют, знаю я про ваш Рыбинск.

— А если серьезно?

Алиса пожала плечами.

— Тут много просто всего разного было, — сказала она. — Лаборатории всякие — там животных мучили, а иногда и переделывали. Потом… Да не знаю я, из-за чего тут всего развелось.

— Ну ладно, животные, — сказал я. — Может, как-то они изменились. Вот раньше, Гомер рассказывал, были волки. От людей подальше держаться старались, своими делами какими-то там занимались. А сейчас волкеры. Это же… Погань просто.

Алиса кивнула.

— У нас их тут мало, — сказала она. — Редко забегают, собаки обычно… Слушай, а этот вот волкер, он от старого волка произошел, как ты думаешь?

Я не знал. Старых волков я на картинках только видел. А волкер… Больше раза в полтора, шерсти нет, зимой в спячку закладывается. Зубы ядовитые, в два ряда, плеваться еще ими умеет. Старые так не могли.