Капкан на спонсора - Татьяна Полякова

Женька, высунув от усердия язык, вычерчивала на листке бумаги схему, одной ей понятную, и выглядела чрезвычайно довольной.

— Теперь осталось выяснить, есть ли у нашего мафиози «Мерседес» с известным номером, — и, считай, следствие закончено.

— Три шестерки — это номер «мерса»? — услышали мы родной голос, подняли головушки и смогли лицезреть недовольную физиономию Романа Андреевича.

— Ну… — неохотно отозвалась Женька, а я в это время прикидывала, как давно наш жилец находится в комнате и что успел услышать.

— Тогда следствие закончено, — заявил он и для верности сгреб со стола бумаги.

— Эй, — разозлилась подружка. — Ты что это делаешь?

— Ты же видишь, — удивился Ромашка. — Раз следствие прекращено, бумаги эти вам без надобности.

— Ну ты нахал, — нахмурилась я, а Ромашка принялся вправлять нам мозги:

— Хозяин «мерса» со столь примечательным номером в городе хорошо известен. А поскольку я душевно к вам отношусь, то и передаю дело в архив. Жалобы по понедельникам, а сегодня пятница, так что пойдемте ужинать.

— Подожди, — ухватила Женька за руку Романа Андреевича. — Это машина Козырева, ты точно знаешь?

— Конечно. Это в городе каждая собака знает, я имею в виду правоохранительных собак. Само собой, я тоже знаю. А еще я знаю, что господин Козырной — дядя очень строгий и любопытным Варварам может запросто оторвать нос.

— Хорошо, — задумчиво кивнула Женька.

— Что хорошо? — удивилась я.

— То и хорошо, что все в масть и наши предположения верны на сто процентов.

— Ничего подобного, — покачал головушкой Роман. — Козырной не мог убить жену в доме сыночка мэра, ведь она позвонила вашему Аверину и предупредила, что на юг не поедет. — Мы переглянулись, сообразив, что слух У Романа Андреевича отменный, а мы успели много чего разболтать. — Позвонить могла только сама Стелла, ведь Аверин непременно узнал бы голос, именно этот факт — чужой голос — и натолкнул его на мысль о том, что в гостинице другая женщина выдает себя за его любимую.

— А если Козырев заставил ее позвонить? — предположила я.

— Очень сомнительно. Тогда выходит, что Козырной знал о намерении любовника жены сопровождать их на юг. Трудно представить, что она сама ему об этом рассказала, если, по вашей версии, убил он ее на почве ревности. Жене должен быть известен характер мужа, а также род его занятий, следовательно, женщина наверняка проявляла осторожность и о своих увлечениях помалкивала.

— Возможен еще один вариант, — не сдавалась я. — Стелла сначала позвонила Аверину, а потом была убита. Мы не знаем точно, в какое время она звонила.

— Колобок говорил, вечером. Летнее время до пяти часов трудно назвать вечером, — вздохнула Женька. — К тому же с какой стати ей было обманывать любовника? Сначала говорить, что она никуда не поедет, а потом вдруг умчаться на юг.

— Она действительно и позвонила. Естественно, что Козырев об этом звонке не знал и утром уехал с поддельной женой в Сочи. Говорю вам совершенно определенно, — заявил Роман Андреевич, — жену Козырева видела соседка сына мэра и довольно подробно ее описала. Разумеется, потому, что понятия не имела, чья это жена. Когда узнала, от своих показаний отказалась, в чем виден мудрый ум и здоровое чувство самосохранения. Но на первом допросе, или беседе, она точно указала время. В 18.15, если я, конечно, ничего не путаю, Козырева вышла из дома и села в свой джип.

— А ты откуда об этом знаешь? — разом насторожились мы.

— Во время трехдневного запоя судьба свела нас с хорошим человеком, он как раз занимался этим убийством и по пьяному делу много жаловался. Я бы на его месте тоже жаловался, улик полно, а дело дохлое. От мэра одни оплеухи, и на братков не больно попрешь, потому как Козырной из таких братков, что и нашему мэру хороший пинок может отвесить. По всему поэтому ваше расследование и закончено, дело сдано в архив, а вы со спокойной душой можете отдыхать. Давайте сгоняем на юг. Слышишь, Анфиса, по телику сказали, там тридцать градусов и без осадков. Красота.

— И не стыдно тебе бояться бандитов? — нахмурилась Женька. — А еще майор.

— Я по натуре не боязливый, — разулыбался Роман Андреевич. — Но очень покойников не уважаю, в смысле не люблю я похороны, вот что хошь со мной делай. А уж на ваших присутствовать мне и вовсе ни к чему. Вопрос с повестки дня снят, идемте ужинать. Заметьте, приглашаю вторично.

— Ты кое-чего не знаешь, — вздохнула я с большим сожалением, потому что чувствовала в словах Романа Андреевича правду истинную, и она мне, по понятным причинам, не нравилась. — Видишь ли, я написала детектив, сюжет в нем один к одному эта самая история. А рукопись попала к Козырному. Без моего ведома, честно. Отправил ее Аверин и погиб буквально на следующий день. А потом и нас с Женькой пытались укокошить. Так что для нас единственная возможность покончить со всем этим — вывести убийцу на чистую воду.

Роман Андреевич хлопнул длинными ресницами и заметно поскучнел. Потом устроился в кресле, посмотрел на меня и буркнул:

— Рассказывай.

Ну я и рассказала все как есть. То есть как было. Ромашка слушал внимательно, время от времени кивал или задавал вопросы, что-то уточняя. Потом потребовал детектив. Получив рукопись, убрел на кухню, где и сидел до часа ночи, читая и прихлебывая чай из моей любимой чашки (ненароком выяснилось, что она стала и его любимой чашкой. Что ж теперь, не стоит спорить по пустякам). Все это время мы с Женькой сидели тихо, точно мыши, не разговаривали, а больше переглядывались и время от времени наведывались по очереди в кухню. Закончив чтение, Роман Андреевич появился в комнате, где мы с Женькой уже устроились на раскладушках, и заявил:

— А мне понравилось.

— Что? — растерялись мы.

— Детектив, конечно. Интересно и читается легко. Ты его действительно сама написала?

— Конечно, — нахмурилась я.

— Талант, — кивнул он удовлетворенно.

— Ты нам по делу что-нибудь скажи, — не выдержала Женька. — То, что Анфиса гений, мне известно.

— Могу и по делу, — согласился он. — Значит, так. Понятия не имею, кто укокошил вашего Аверина, но Козырной здесь скорее всего ни при чем. Поясняю: Анфиса обнаружила труп, а перед этим передала Аверину свою рукопись. С точки зрения Козырного, этого вполне достаточно для того, чтобы вы спешно отправились в лучший мир. А вы, слава богу, живы. Покушения на вас имели место, но выглядят до того глупо, что и дурак поймет: господа бандиты здесь ни при чем.

— А кто ж тогда убил Аверина? — растерялась я.

— Будем искать, — развел руками Роман Андреевич. — Кто знает, кому он насолил до такой степени, что заработал нож в спину. Заметьте, к кому-то он в своем офисе этой самой спиной повернулся.

— А вдруг это адвокат Русанов? — озарило Женьку. — Твоему Толику очень бы пошло ножом-то в спину.

— Он вовсе не мой, — испуганно покосившись на Ромашку, поспешила заверить я, обратив внимание, что при этих Женькиных словах он сурово нахмурился. — Я и встречалась-то с ним исключительно в интересах следствия. К тому же твое утверждение за уши притянуто. Пока ничто не указывает на его присутствие во вторник вечером в офисе Аверина.

— Он, точно он, — зашипела Женька. — Я нутром чую. Видно же, гада.

— Разберемся, — заверил Роман Андреевич, а я вздохнула:

— Я уверена: Козырев убил жену.

— Может, и не в доме сынка мэра, — поддакнула Женька, — а в каком ином месте. Например, в симпатичном особнячке, где они жить изволят.

— И это проверим, — кивнул наш друг и защитник. — Но сразу договоримся: без моего чуткого руководства ни шагу.

— Хорошо, — дружно согласились мы, радуясь, что переложили часть проблем на чужие плечи.

Через десять минут мы легли спать, но уснуть смогли не сразу. В дверь никто не ломился, и это радовало, как и присутствие мужчины в доме. Женька поинтересовалась, удобно ли Роману Андреевичу на диване, я тоже в долгу не осталась и предложила нашему жильцу верблюжье одеяло, под которым в настоящий момент лежала сама. От одеяла он отказался и посоветовал нам спать. Мы вздохнули, немного порассматривали потолок, прислушиваясь к громкому сопению с дивана, и наконец уснули.

Утром Женька вспомнила, что у нее свидание с Колобком. Она намеревалась что-нибудь узнать о Стелле. Просто так люди на психоаналитика деньги не выбрасывают, может, причина ее появления у Колобка наведет на интересные идеи. Роман Андреевич дал на эту встречу «добро», предложив Женьке для плодотворного извлечения сведений остаться у психоаналитика на ночь, заверив, что ближе к четырем утра мужики особенно болтливы. Женька отнеслась к данному утверждению очень серьезно, а вот у меня оно вызвало подозрения, о чем я не преминула заявить нашему жильцу по дороге на работу. Он обиделся и даже поклялся, что ничего такого в голове не держал, но все равно не убедил.