Плохая компания - Алексей Макеев

Все чаще он сидел, закрывшись в своей комнате, и мрачно пил коньяк, размышляя, как выкрутиться из ужасного положения. Соловьев уже должен был получить компьютеры, а Сергею просто не на что было их покупать. Размышляя над ситуацией день и ночь, он ломал голову, чей гнев для него страшнее — Гладких или Соловьева. Наконец решил, что лучше все-таки пойти на поклон к тестю. Конечно, не для того, чтобы вернуть утраченные деньги, а чтобы попросить еще одну сумму. Разумеется, в долг. Сочинить какую-нибудь историю поправдоподобнее — и вперед. Иначе придется отвечать перед Соловьевым, который уже не раз звонил и спрашивал в упор, где его компьютеры и почему фирма Извекова до сих пор не приступила к работе по оборудованию интернет-кафе.

Тесть встретил холодно, красноречивые объяснения и горячие заверения зятя выслушал скептически и в конце разговора твердо заявил, что денег не даст.

— Я уже давал тебе, и немало, — заметил он.

И выставил Извекова за дверь. Однако через пару дней Сергей, хлебнув для храбрости граммов триста коньяка, отправился в кабинет Гладких вновь. На этот раз тесть был еще прямолинейнее. С порога обвинив Сергея в растрате и наплевательском отношении к семье, велел убираться.

— Но, Вячеслав Андреевич, я же вам объяснил… — вякнул было Сергей, но Гладких перебил его:

— Эти объяснения ты Марине втюхивать будешь. И благодари бога, что мне просто жалко дочь и внучку, иначе я бы тебя просто уничтожил. Все, ступай! И не смей больше являться ко мне на работу!

Сергей бросился в ноги к Марине, умоляя ее поговорить с отцом. Жена, как он и предполагал, поверила всему, что он ей наплел, а может быть, просто хотела поверить. Как бы там ни было, но она немедленно помчалась на работу к отцу. Неизвестно, о чем они говорили, только Марина вернулась притихшая и сказала, что в деньгах отец отказал наотрез и добавил, что если такой вопрос еще раз возникнет, он перестанет помогать материально даже Вике. После такого Сергей впал в отчаяние, толкнувшее его на безрассудный поступок.

Закупив на оставшиеся от первого заема Гладких деньги компьютеры — хватило только на пятнадцать штук вместо ста, — Извеков сложил их на складе, а ночью организовал пожар. Он надеялся таким шагом убедить Соловьева в том, что сорванный договор — не его вина. Но, подозревая, что Соловьев может не удовлетвориться этим, перепуганный собственными действиями Извеков решил уехать из Москвы от греха подальше. Вспомнив о своем друге детства, перебравшемся в Саратов, отправился к нему. Ехал автобусом, чтобы нигде не засветиться, даже остановился не у него, а в квартире его сестры: заплатил ей из остатков денег, чтобы пустила. Но Соловьев достал его и здесь. И не только Соловьев, но и полиция…

…Извеков замолчал, глядя на Гурова и Крячко невеселым взглядом.

— Ну вот, теперь вы все знаете, — произнес он. — Кроме вас, я никому об этом не рассказывал. — Сергей усмехнулся и добавил: — В жизни бы не поверил, что буду так откровенничать перед ментами.

— Перед офицерами полиции! — поправил его Крячко.

— Что ж, Сергей, за откровенность спасибо, — сказал Гуров. — Вот только ваш рассказ никоим образом не снимает с вас подозрений.

— Скорее наоборот, — вставил Крячко.

— Но я не убивал его! — приподнялся на стуле Извеков. — Вы же сами знаете, что меня не было здесь в пятницу.

— Это ты так говоришь, — заметил Крячко. — А для того, чтобы это проверить, нужно время.

— Что же, выходит, я зря вам все рассказал? — возмутился Извеков. — Молчал бы — мне же лучше было бы?

— Лучше не было бы, — возразил Гуров.

— А если вы вообще не сможете установить мое алиби? — заморгал тот ресницами. — Как же мне тогда доказать, что я не убивал?

— Да тебе не нужно ничего доказывать, — махнул рукой Крячко. — Это нам нужно доказать, что ты убил.

Извеков снова повторил, что не убивал.

— Для чего мне это было нужно-то?

— Ну это, брат, совсем наивный вопрос, — сказал Крячко. — Тебе же в первую очередь деньги были нужны. А избавляясь от тестя, ты автоматически их получал. Он сам говорил, что внучке многое оставит, а вы с женой — ее опекуны, так что доступ к денежкам получаете.

— Я впервые об этом слышу. Я понятия не имел, на кого составлено завещание. Откуда я мог это знать? Думаете, тесть трубил об этом всем подряд?

— Ну, ты же не кретин, чтобы не понимать, что родную дочь он точно не обидит. А где она, там и ты. Запудрить жене, к тому же любящей, голову — совсем не проблема. Достаточно приласкаться, наговорить красивых слов — и она уже растаяла. А потом из нее хоть веревки вей. Это даже я знаю, а уж такому опытному герою-любовнику, как ты, и вовсе академий кончать не нужно в этих вопросах, — сказал Крячко. — Так что, если ты все-таки убил тестя, советую тебе признать это поскорее.

Но как ни старался Станислав, Извеков ни в какую не соглашался признавать свою вину. Крячко даже пригрозил отпустить его прямо в руки Соловьева, но и этот сильный аргумент не подействовал. Отпускать Извекова Крячко, конечно, не стал, но в следственный изолятор спровадил, пообещав к утру получить постановление об аресте.

Когда они остались с Гуровым вдвоем, Крячко спросил:

— Ну что? Может быть, по домам пойдем?

В этот момент в кабинет заглянул генерал-лейтенант Орлов.

— А я думал, вы давно дома. Смотрю — свет горит. Решил зайти.

— Работаем, товарищ генерал-лейтенант, — услужливо произнес Крячко, вскакивая с места. — Вот разрешите стульчик вам предложить, а то как-то неловко сидеть в присутствии начальства.

— Ты, наверное, и в гробу кривляться будешь, — заметил Орлов, усаживаясь на стул.

— Точно! И смерти фигу показывать!

— Ну что, орлы? — присев, заговорил Орлов строгим голосом. — У вас задержанных скоро сажать некуда будет, а толку? Результат где?

— Я как раз хотел с тобой посоветоваться по этому поводу, — сказал Гуров.

Орлов недоверчиво покосился на него, однако не заметил лукавства и сказал:

— Ну, советуйся.

— Пока что есть три версии, — принялся перечислять Лев. — Первая — Щелоков. Вторая — Извеков. Версии, я считаю, равноценные. У обоих были как мотив, так и возможность. Теоретически можно допустить, что Извеков в пятницу поехал в пансионат. О том, что Гладких собирается туда, знали многие, в том числе и его семья. Приехал, выбрал подходящий момент, подошел сзади, столкнул… Правда, ему пришлось бы тщательно скрываться. К тому же ему должно было крупно повезти, потому что его никто не заметил. У Щелокова возможностей было куда больше и мотив не менее сильный.

— Ну а третья версия? — спросил Орлов.

— Это Шмыгайловский и Мищенко. Их, конечно, не было в пансионате, но ведь они могли устранить Гладких не своими руками. Даже наверняка не своими. Жалко, что я не могу проникнуть за их кулисы. Наверняка много бы интересного узнал. Особенно про дела с неким Клебановым. Хотя бы для того, чтобы определить, был ли Гладких для них настолько опасен, что они решили его убрать, — задумчиво проговорил Гуров.

Тут задумался и Орлов. Думал он долго, и было видно, что мысли его одолевают не бравурные. Наконец генерал-лейтенант поднял голову и произнес:

— Хорошо, с этим я постараюсь вам помочь. Правда, мне этот вариант совсем не нравится, но другого выхода я не вижу.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил Крячко.

— Есть у меня один знакомый… Приятелем, конечно, не назову, не то что другом. Но сталкиваться нам доводилось, и я даже оказывал ему пару услуг. Не очень крупных, но все же. Птица, правда, высокого полета, не хочу я ему кланяться, ох как не хочу! — чуть ли не запричитал Орлов. — Все только ради вас!

— Ну не томи душеньку, — сложил руки на груди Крячко. — Поведай нам, земным, кто этот небожитель? С кем наше начальство общается? Нам-то такой чести не удостоиться.

— Ваше же счастье, — вздохнул Орлов. — Мне такое общение тоже не очень сдалось. Но раз деваться некуда… Ну, чего ты на меня так уставился? — поморщился генерал-лейтенант под взглядом Крячко. — Это некто Вахромеев Дмитрий Петрович.

«Вахромеев Дмитрий Петрович». В памяти Гурова сейчас же возникло круглое, жирное лицо чиновника из городской мэрии. Сам он не был с ним знаком, просто доводилось видеть его физиономию на некоторых мероприятиях — на дне празднования Дня тогда еще милиции, например, на котором Вахромеев присутствовал с официальным визитом. Этот человек визуально не был ему приятен, и он понимал, почему Орлов так не хочет встречаться с ним. Однако встреча эта и впрямь могла быть полезной, посему Гуров промолчал, не вставляя никаких комментариев.

— Ладно, — вздохнул Орлов, поднимаясь. — Сегодня ничего не ждите, а завтра утром ко мне в кабинет. Там и поговорим… — Генерал-лейтенант хлопнул себя по коленке и встал со стула. У дверей обернулся, спросил: — Вы идете?