Вендетта. Том 2 - Олеся Шеллина

и главным церемониймейстером на торжества, подобные этому. Одновременно в зал вошёл император, ведя за руку своего малолетнего наследника. Борис Григорьевич дал сигнал, Ушаков и король Фредерик шагнули вперёд, а императрица и шведская королева, с сопровождающим её Румянцевым, отошли ближе к двери, согласно протокола. Очередь Луизы придёт, когда выступающий здесь больше в качестве посредника Пётр подпишет договор о возврате герцогской короне Гольштейн-Готторпских Шлезвига. А затем уже Луиза начнет церемонию подписания о передачи Швеции тех земель, принадлежащих Дании, на которых ещё раньше сошлись проводящие настоящие переговоры дипломаты.

* * *

Несколько дней мне удавалось избегать встречи со своими гостями, сказавшись больным. И дело было не в старине Фредерике, а в Луизе Ульрике, которая, похоже, всерьез решила меня соблазнить. Странно, что раньше ей подобное в её хорошенькую головку не приходило. Когда я зависал в Киле, у неё вполне могло всё получиться, тем более, что тогда никаких устоявшихся предпочтений у меня не было. Машка злилась и, хоть и старалась этого не показывать, но скрывать получалось плохо. Они и во время отбора невест не слишком ладили, хотя, вроде бы, уже в то время Луиза Ульрика была замужем за Георгом. Сейчас же, хорошо, если парой слов перекинулись.

С того самого момента, когда поезд королевы Швеции пересек границу Петербурга, я мечтал только об одном, чтобы они поскорее отсюда уехали. Я не слишком любил разные увеселения, но поклялся себе, что устрою и бал, и маскарад, и что угодно, только подряд, чтобы под конец засунуть вдрызг пьяного Фредерика в карету и отправить с богом восвояси, вместе с Луизой. Правда, Луиза вряд ли будет узюзюканная, но, надеюсь, не удовлетворенная.

За день о предполагаемого торжественного отъема земель у Дании по самой банальной причине – за долги, ко мне пришёл Ушаков. Так как я был «чудовищно болен простудой», ко мне никого постороннего не пускали, а сам я носа не показывал из спальни, Андрей Иванович пришёл прямо ко мне в опочивальню.

– Бестужев прислал сообщение, – заявил он, как когда-то давным-давно усаживаясь за стол, стоящий напротив моей кровати.

Правда, на этот раз он не застал меня под одеялом, потому что я как раз решил воспользоваться удобным моментом и работал над окончательным проектом обращений и приветствий, которые собирался внедрить в армии, а то, пока офицеры расшаркаются друг перед другом в реверансах, можно и битву продуть. Сюда же входили те минимальные сигнальные световые обозначения, которые сейчас использовал флот, чтобы во флотилии не тратить время на спускание шлюпок и доставки между кораблями гонцов. Пока что никакой другой системы связи у меня не было, и мои учёные мужи всё чаще начали испытывать на себе моё недовольство по этому поводу.

– Ваше величество, вы меня слышите? – нетерпеливо обратился ко мне Ушаков, заметив, что я практически не реагирую на его замечание.

– Ш-ш-ш, – прошипел я, ставя точку на листе и посыпая его песком. Сдув песок, я скатал бумагу и уже небрежно бросил её на стол. Проект готов, скоро будем хором разучивать «Здравия желаю!». Теперь можно и поговорить. – Я тебя слышу, Андрей Иванович, просто с мысли боялся сбиться. Так что пишет Бестужев?

– При дворе Георга шевеления не слишком обнадеживающие начались. Многих пэров чрезвычайно задело приобретение вами земель в Америках, а также наше внешнее управление Голландией. Ну и заключительной точкой стал союз Фридриха Прусского и Людовика Французского. И это они ещё не успели про нашу посильную помощь индусам не знают. – Начал Ушаков.

А с индийцами хорошо получилось. Мы им со всем уважением оружие и боеприпасы, а также офицеров, для обучения их солдат, как надо правильно бить морды англичанам, а они нам пряности за полцены, драгоценности и вообще торговлю. Их правители очень быстро смекнули, что с нами хорошо дела вести, потому что нам их земля даром не нужна. Мне бы то что уже есть освоить, а ведь я планирую в Европе на Пруссии не останавливаться. Я не успокоюсь, пока не нахлобучу французов и австрийцев, и пока Священная Римская империя не прекратит своего существования. С англичанами-то у меня вендетта, там другие условия, примерно, как у одного известного в моём мире пацана со шрамом на лбу и его безносого визави.

– И что же пэры предлагают? – спросил я, хотя примерно уже знал ответ.

– Они предлагают вас убить, ваше величество. Нет, они также, как и противники этой идеи не верят в вашу независимость и способность принятия самостоятельных решений, и вы сами и Бестужев были очень убедительны, когда внушали англичанам подобное положение дел, но эта группа палаты лордов считает, что так будет гораздо лучше и удобнее захватить власть в Российской империи. Приставить «правильных» учителей к вашим детям и окружить своими людьми Марию Алексеевну. – Ушаков стукнул по полу тростью и замолчал. – Я не знаю, к какой группе принадлежит герцог Кент, который до сих пор посла здесь в Петербурге изображает, но вот то, что прибывший с шведской королевой марких Дернский всецело придерживается взглядов этой новоявленной партии, которая уже объявила себя партией «Новой жизни».

– Что и когда они могут предпринять? – я быстро соображал, что же мне сделать, чтобы обезопасить прежде всего семью. Отправить их в Ораниенбаум, это получить смертельную обиду от Маши, которая и так места себе не находит с тех самых пор, как Луиза Ульрика вышла из кареты.

– Мы думаем, что самое подходящее время, чтобы совершить покушение представится заговорщикам на маскараде. Слишком сложно будет отследить гостей под масками, – ответил Ушаков, и я кивнул, потому что первая моя мысль была о том же. – Я пытаюсь понять, замешан ли кто-то из придворных, а также из челяди.

– То есть, ты не сомневаешься, Андрей Иванович, что покушение состоится? – Спросил я, мрачнея с каждой минутой всё больше.

– Нет, ваше величество, не сомневаюсь. Вот только, у них мало времени, и потому они могут совершить множество ошибок. – Он на секунду замолчал, а потом снова стукнул тростью по полу. – Я не знаю, за кого Кент, мать его за ногу, да об порог! – выругался он. – Я могу присутствовать на подписании документов? Всё-таки и англичане там будут присутствовать, может быть, что-то прояснится.

– Да мог бы и не спрашивать, Юсупова только в известность поставь, – я взял ручку и принялся бездумно вертеть её в руке. – Если что-то конкретное выяснится, то сразу же отправляем Марию Алексеевну и Великого князя с Великой княжной в Ораниенбаум, несмотря на протесты её величества. Ещё не хватало их под удар подставлять.