Убик - Филип Дик

— Если мы не отправимся сейчас же, — сказал Эл, — путешествие может затянуться на день или даже два.

«Средства передвижения постепенно станут все более примитивными, — подумал он. — Аппараты с ракетными двигателями сменятся реактивными самолетами, а те в свою очередь уступят место самолетам с поршневыми двигателями. Затем наступит время путешествий по суше: паровоз, карета… Не хочется думать, что мы так далеко откатимся. Однако у меня в руках магнитофон сорокалетней давности, и работает он с помощью резинового колеса и пасиков. Так что, все возможно».

Они быстро направились к лифту. Джо нажал кнопку. Они молчали, взволнованные и погруженные в раздумья. Из этого состояния Эла вывел подошедший лифт, издававший невообразимый грохот. Открылась железная дверь.

Перед ним стояла украшенная ковкой из полированной латуни кабина, приводящаяся в движение металлическим тросом. Уставший лифтер в ливрее сидел на стуле, держа руку на кнопке, и равнодушно поглядывал на них, зато состояние Эла никак нельзя было назвать равнодушным.

— Не входи, — остановил он Джо. — Попробуй вспомнить лифт, которым мы ехали недавно — на гидравлической тяге, меблированный, самоходный, совершенно бесшумный…

Вдруг он замолчал. Грохочущая машина исчезла, а на ее месте появился нормальный лифт. Однако Эл ощущал присутствие того, старого лифта; он прятался где-то здесь, на краю его поля зрения, готовый выскочить, как только он и Джо займутся чем-нибудь другим.

«Он хочет вернуться, — понял он. — Предполагает снова поживиться. Мы можем отодвинуть этот момент на некоторое время, наверное, на несколько часов. Процесс движения назад во времени набирает силу, архаические объекты внедряются в наш мир быстрее, чем нам казалось в начале. Сейчас каждый скачок занимает сто лет. Во всяком случае, этому лифту по меньшей мере лет сто».

«Однако, — думал Эл, — мне кажется, мы сможем в определенной степени контролировать это явление. Ведь удалось же нам вернуть современный лифт. Если бы мы держались все вместе, если бы действовали как единое целое, состоящее из двенадцати голов вместо двух…»

— Что ты заметил? — спросил Джо. — Почему не позволил войти в лифт?

— Ты не видел старый лифт? Открытую кабину с латунными украшениями начала века? И лифтера, сидящего на стуле?

— Нет, — ответил Джо.

— А что ты видел?

— Нормальный лифт, который я вижу ежедневно в нашей конторе. Я видел его всегда и вижу сейчас. — Он вошел в кабину.

«Итак, видение действительности каждым из нас начинает заметно отличаться», — понял Эл. Он задумался над возможными последствиями.

Все вокруг выглядело враждебным и совершенно ему не нравилось. Неописуемо ужасным казалось ему это, на его взгляд, самое катастрофическое изменение из всех произошедших, начиная со смерти Рансайтера. Они двигались назад не с идентичной скоростью; инстинктивно он чувствовал: примерно то же испытала перед смертью Венди Райт.

Сколько же времени ему осталось?

Он чувствовал предательский, пронизывающий холод, с некоторых пор, он не помнил точно, с каких, начавший проникать в его тело. Холод овладевал им самим и окружающим его миром. Невольно вспомнились последние минуты, проведенные на Луне. Холод проникал во все щели, врывался вовнутрь предметов, в самую сердцевину — источник их жизни. Эл увидел вокруг себя ледяную пустыню, торчащие голые скалы. Окружающая его действительность превратилась в плоскую равнину, овеянную замораживающим ветром. Ледяной покров становился все толще, скалы постепенно исчезали. На краю его поля зрения появилась темнота и постепенно стала заполнять все пространство.

«А ведь все это, — подымал он, — существует только в моем воображении. Мир не оказался погребенным под пластами ветра, мороза, льда и темноты; все это происходит только во мне, но мне кажется: я вижу все это вокруг себя. Странно, неужели весь мир оказался во мне? Окруженный моей телесной оболочкой? Когда это произошло? Должно быть, таковы симптомы приближающейся смерти, — сказал он себе. — Неуверенность ощущений, торможение всяких функций, ведущих к полной энтропии, — это сам процесс. А лед, который я вижу, — доказательство этого процесса. Когда я закрою глаза, — продолжал размышлять Эл, — весь мир исчезнет. Однако я не вижу огней, указывающих дорогу к новым лонам. Где же туманный красный свет, который символизирует занимающиеся развратом пары? А темный красный свет — знак звериной алчности? Ощущаю только полное отсутствие тепла и вижу всепоглощающую темноту, вымерзающую равнину, а над нею — умирающее солнце».

«Это не может быть обыкновенной смертью, — говорил он себе. — В ней есть что-то неестественное, — настоящий процесс умирания вытеснен каким-то иным, беспощадно навязанным фактором».

«Возможно, я скорее пойму, — думал он, — если просто лягу отдохнуть, и таким образом соберу достаточное количество энергии, необходимой для размышлений».

— Что произошло? — спросил Джо. Они все еще ехали вверх.

— Ничего, — коротко ответил Эл.

«Может, им и удастся, — думал он, — но мне уже нет».

Только в конференц-зале Джо заметил — Эл не идет рядом с ним. Он оглянулся, вышел в коридор и застал Эла неподвижно стоящим.

— Что случилось? — повторил свой вопрос Джо. Эл не пошевелился. — Что с тобой?

— Я очень устал, — ответил Эл.

— Ты плохо выглядишь, — забеспокоился Джо.

— Я схожу в туалет. А ты пойди к ним и убедись, все ли с ними в порядке. Я сейчас к вам присоединюсь. — Неуверенно Эл двинулся вперед, плохо сознавая, где находится. Он производил впечатление человека, который плохо видит дорогу.

— Я пойду с тобой, — решил Джо. — Я хочу удостовериться, что ты туда доберешься.

— Может, когда я умоюсь теплой водой… — говорил Эл. Он нашел бесплатную дверь туалета, открыл ее с помощью Джо и исчез внутри. Джо остался стоять в коридоре.

«Что с ним произошло? — думал он. — Он изменился, увидев старый лифт». Тревога охватила Джо.

Через минуту Эл снова появился.

— Что еще произошло? — спросил Джо, увидев выражение его лица.

— Присмотрись к этому, — проговорил Эл, провожая Джо в туалет и указывая на противоположную стену. — Туалетные художества. Ты же знаешь, в мужских туалетах везде можно найти различные нацарапанные слова. Прочитай.

Надпись, выполненная цветным карандашом или красной авторучкой, гласила:

ВПРЫГНИТЕ В ТУАЛЕТ И СТАНЬТЕ НА ГОЛОВУ.

Я ЖИВУ, А ВЫ УЖЕ УМЕРЛИ, ГОСПОДА.

— Это почерк Рансайтера? — спросил Эл. — Ты узнаешь его?