Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

Женщины на панихиде испуганно прислушивались к раздававшимся из-за угла выстрелам. Когда вслед за третьим выстрелом донесся ужасный крик, они в панике сгрудились около гроба, то ли охраняя его, то ли сами, ища защиты. Стол зашатался под их напором, гроб покачнулся и с грохотом рухнул на землю. Тело Нины в нарядном платье как большая кукла выкатилось под ноги. Все шарахнулись в стороны, сбивая друг друга и падая. Отовсюду раздались крики насмерть перепуганных людей.

Люди, стоявшие только что в чинном унынии, превратились в свалку дикарей, пытавшихся вырваться подальше из этого кошмара. Абитуриенты отхлынули и прижались к стене госпиталя. Женщины падали друг на друга и отползали подальше. Обезумевшая мать Нины, кричала и пыталась защитить дочь от ног перепуганных людей, потерявших над собой контроль.

Сколько продолжалась паника: десять секунд или десять минут, никто не смог бы точно сказать. Когда народ отринул в сторону, потирая ушибы и прикрываясь оторванными кусками одежды, все посмотрели на перевернутый гроб.

Отец Нины скорбно держал дочь на вытянутых руках. В его глазах набухли слезы отчаяния, и он с немой болью глядел на расступившихся людей. Мать на коленях собирала рассыпавшиеся похоронные украшения. Ее плечи сотрясались от тихих рыданий, черная юбка была втоптана в пыльную землю, из-под сбившегося платка паклей торчали седые волосы.

Отец растерянно повернулся к толпе. Голова девушки безвольно свесилась вниз, на тонкой шее виднелся темный след от веревки. Белое выпускное платье было безнадежно испачкано в песке, а на свисающем подоле, четко отпечатался чей-то грязный след.

В дернувшихся руках музыканта звякнули медные тарелки. Все вздрогнули и затихли.

Среди мертвой тишины несколько женщин торопливо установили стол, помогли привести в порядок гроб и жестами показывали, чтобы отец положил тело. Он долго не мог понять, что от него хотят, и растерянно топтался, не отпуская дочь. Потом он все-таки бережно и заботливо уложил тело в наспех подготовленный гроб.

Женщины бросились собирать рассыпавшие сломанные цветы и прикрывать ими испачканное платье покойницы. Никто не смотрел в глаза друг другу, все делали молча и только в случае крайней необходимости изъяснялись шепотом. Каждый стыдился недавней паники и жаждал, чтобы поскорее все закончилось, и можно было бы уйти, нет, убежать из этого проклятого места.

Гроб с телом быстро погрузили в автобус. Второй автобус, не считая солдат-музыкантов, оставался пустым. Шофер терпеливо ждал, но желающих ехать на кладбище больше не нашлось.

И в тот момент, когда собравшиеся, всеми силами сдерживая себя, чтобы соблюсти приличие, медленно потянулись к выходу, навстречу им появилась запыхавшаяся женщина с тревожным ищущим взглядом.

Она вклинилась в толпу абитуриентов, нервными рывками останавливала всех подряд и спрашивала:

— Лена, Лена! Где моя Лена?

Она хватала за плечи каждую девушку, с мольбой смотрела в глаза и задавала один и тот же вопрос:

— Лена! Ты не видела Лену?

Девушки шарахались и испуганно качали головой.

К женщине подошел кто-то из знакомых, затормошил, пытаясь расспросить, что произошло? Из сбивчивых слов выяснилось, что домой после консультации не вернулась ее дочь Лена. Она должна была, нигде не задерживаясь, прийти из института домой, и сразу же позвонить матери на работу. Не дождавшись звонка, мать бросилась на поиски. Перепуганная женщина побывала уже дома, в институте и вот пришла сюда.

Дочери нигде не было.

Кто-то припомнил, что, Лена была на консультации, а потом вышла вместе со всеми. Женщина с надеждой бросалась к каждому, кто хоть что-то пытался вспомнить, но ничего нового ей узнать не удалось. Несмотря на это, мать как одержимая металась среди испуганных людей, и уже никому не веря, продолжала искать своего ребенка, пристально заглядывая в лицо каждой девушке. Она даже поднялась в автобус и долго разглядывала мертвую Нину.

В тот день как обычно было жарко, но события последнего получаса навеяли такой холод, что многие девушки в легких платьях сжимали на груди озябшие руки, дышали на них, пытаясь согреться. Некоторых колотил озноб. Они тряслись и клацали зубами. Вместе с холодом в сердце собравшихся вползал ледяной ужас. Все поняли, что со смертью Светы и Нины, и того полоумного солдатика-армянина ничего не закончилось. Страх вновь овладевал городом. Люди отводили глаза и боялись признаться, что в душе уже не надеются увидеть пропавшую Лену целой и невредимой.

Из-за угла больничного корпуса появилось двое угрюмых вспотевших офицеров. Они несли носилки с лежащим на них человеком. Люди уже забыли, что совсем недавно оттуда раздавались выстрелы. Кого они несут? И куда? В морг?!

— Убили, убили… — послышался тревожный шепот.

За офицерами с носилками следовала процессия в составе врача, медсестры и тех, кто убежал на звук выстрелов. Они шли молча и понуро. И без того тревожное напряжение возросло до небывалой звенящей высоты.

Вскоре процессия подошла к собравшимся у морга. Все расступились. Офицеры с носилками остановились, и один из них спросил у врача:

— Куда его?

На носилках вперед ногами лежал лейтенант милиции Мартынов. Его живот был перебинтован, а на разорванной рубашке сочилось огромное кровавое пятно. Одна из рук лейтенанта была зачем-то примотана к телу, будто без этого она могла отвалиться.

Сзади носилок стояли Заколов и Евтушенко. Сашка пытливо осматривался вокруг, вглядывался в изменившиеся лица людей и пытался понять, что же произошло за последние время. Тихон потирал ушибленную голову. Его мутило, лицо скривилось от ноющей боли, глаза искали, куда бы отойти в случае чего. За спиной словно охранники сопели суровые офицеры.

— Куда его? — поглядывая на вход в морг, еще раз нетерпеливо спросил один из тех, кто держал носилки.

Лейтенант Мартынов медленно приподнял ресницы, увидел дверь в морг, глаза его в панике расширились, и он неожиданно легко соскочил с носилок.

— Нет, только не туда, — затараторил он, схватившись за живот. — Я домой. Мне надо на работу.

— Лучше домой, — согласился врач. — Отлежитесь, а завтра с утра на перевязочку. Или можете сами перебинтовать царапину. Мы все обработали, беспокоиться не стоит. И с рукой пока поосторожнее.

Глава 26. Питон + Анаконда = Питоконда

Заколов и Евтушенко возвращались в общежитие позже всех. Их задержали подъехавшие работники военной прокуратуры, пока окончательно не разобрались во всех обстоятельствах произошедших выстрелов и ранении сотрудника милиции. Лейтенант Мартынов ни к кому претензий не имел, неосторожное обращение с оружием взял на себя, поэтому дела раздувать не стали и ребят отпустили.

Мартынов жалел только об одном, что не удалось поймать таинственного БОМЖа Мурата. Лейтенант, признался, что специально его здесь караулил. Сейчас милиционер горел желанием продолжить активное расследование в связи с вновь открывшимися обстоятельствами — пропажей очередной девушки-абитуриентки. Он полностью пришел в себя и даже не стал переодеваться. Бинты и простреленная рубашка с пятнами крови перенесли его в мир военных кинофильмов, и он ощущал себя боевым комиссаром, поднимающим бойцов в атаку на врага.

Возбужденный Борис, дождавшись ребят, смакуя подробности, в красках, описал всю чертовщину, что произошла около морга после неожиданных выстрелов. Легкий шок от пережитого, сменился у него бурным восторгом, и он раз за разом мимикой и жестами показывал, кто и как себя вел в той ситуации.

Сашка в ответ рассказал, как Тихон, оглушенный падением, случайно схватил пистолет и выстрелил, а пуля задела кожу на животе у лейтенанта. Потом на шум выстрелов из госпиталя быстро вышли врач и медсестра. Тихон, по их словам, получил легкое сотрясение мозга, а руку Мартынову вывихнул офицер, когда разоружал.

В холле общежития дежурная Таисия Ивановна каждому шепотом докладывала, что здесь побывали военные из прокуратуры. Искали исчезнувшую девушку. Все комнаты обыскали и всех допрашивали. Как в старые добрые времена. Но никого не увезли, с сожалением добавляла она, и набрасывалась с назойливыми вопросами на каждого входящего. Верный друг-телевизор был выключен, газета отброшена. По ее колкому огненному взгляду Таисии Ивановны чувствовалось, что она выполняет важное разведывательное задание.

Оставив внизу Махорова, который с удовольствием принялся рассказывать благодарной слушательнице о событиях в госпитале, Заколов и Евтушенко поднялись в комнату. На звук открываемой двери в коридор высунулась перепуганная Наталья.

— Почему вы так долго? Тут такое творится! А с вами, что произошло? — тревожно спросила она, увидев очередную грязную и порванную футболку на Тихоне.

— Сейчас расскажу, только переоденусь, — устало улыбнулся Заколов.