Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 3 - Тимофей Тайецкий

усиливала моё наслаждение своей непрофессиональностью. Её взгляд, макияж, лазурный костюм стюардессы — всё это казалось ещё более удовлетворяющим, чем просто физическое удовольствие.

Через десять минут Аяка едва дышала, её глаза были полны слёз и обиды.

Затем поднял её на руки, поцеловал в благодарность и снова прижал к стене. Задрал ей юбку и обнажил самое загадочное место.

Аяка, взволнованная и выжидающая, закрыла глаза и немного приподняла ягодицы, открывая завораживающий изгиб своей спины. В такой позе она чувствовала возбуждение от того, что позволила себе раскрепоститься.

Когда я преодолел последнее препятствие, то уже забыл, что мы находимся в туалете самолёта на высоте трех тысяч метров над землёй. Всё, что оставалось — это чувство близости между нашими телами и душами.

Спустя полчаса буря страсти наконец утихла. Ноги Аяки больше не держали её, и она мягко упала в мои объятия. На её щеках был румянец, а одежда — в беспорядке. Она была тёплой, как горячий источник, и, тяжело дыша, наслаждалась сладким послевкусием.

— Почему ты стала стюардессой? — спросил я.

— А разве я не была ею с самого начала? — ответила Аяка с улыбкой. — Я не хочу жить по плану, который составил для меня отец. Поэтому я стала стюардессой, не окончив колледж. Так я могу вырваться из его контроля.

— Твой отец одобрил это?

— Да, мой дядя — генеральный директор этой авиакомпании. В молодости он был влюблён в мою мать, и с тех пор всегда хорошо ко мне относился. Когда я сказала ему, что хочу стать стюардессой, он помог мне осуществить мою мечту. Даже если мой отец против моего выбора, у него нет возможности остановить меня, — Аяка рассмеялась.

Улыбнулся, понимая её ситуацию.

— Разве у такой красивой девушки нет жениха?

Аяка покачала головой.

— Я не хочу о нём слышать. Я сказала папе, что покончу с собой, если он продолжит меня принуждать. Возможно, теперь он боится. В любом случае, теперь я уже не ребёнок, и могу поработать стюардессой несколько лет. В будущем этот человек, возможно, женится на другой, и мне не придётся больше страдать из-за него.

Был рад за неё и решил сказать ей о своих чувствах.

— Я только что принял решение, — сказал я с улыбкой.

Аяка посмотрела на меня с лёгким подозрением.

— Какое?

— Теперь ты родишь мне ребёнка? Как нам теперь это уладить?

Аяка была ошеломлена и немного запаниковала.

— Ты же не можешь всерьёз ожидать, что я рожу тебе ребёнка? Это невозможно, мой отец не согласится, чтобы я вышла за тебя замуж.

— Никогда не говорил, что хочу на тебе жениться, — ответил я с улыбкой. — Я уже женат, и моя жена очень красивая.

— Так ты играешь со мной! — закричала Аяка, почувствовав неприятный привкус во рту, когда узнала о моей жене.

— Я не играю с тобой, — сказал я серьёзно. — Не могу смириться с тем, что ты принадлежишь другому мужчине. Ты должна быть моей до конца жизни. В противном случае я убью любого, кто будет с тобой рядом.

Аяка собиралась сказать, что я, наверное, шучу, но сразу заметила серьёзность в моих глазах. Хотя мой голос звучал небрежно, уверенность в моём взгляде заставила её поверить мне.

— Ты можешь не быть таким? Я… я боюсь, — Аяка робко опустила голову.

Поцеловав её в лоб, улыбнулся и сказал:

— Чего тут бояться? Я же не собираюсь тебя съесть. Просто заявляю, что ты принадлежишь мне.

— Как ты можешь быть таким тираном, нарушая мои права? — тихо пожаловалась Аяка.

— В этом мире нет справедливости. Ты можешь считать меня тираном, грубым и злым человеком. Меня это не волнует. Каждое слово, которое я говорю, правда. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты была моей…

Мой тон был спокойным, но то, что я сказал, глубоко тронуло Аяку.

Спустя некоторое время она тихо вздохнула и спросила:

— Ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?

— Нет смысла нравиться кому-то. Но у нелюбви тоже есть причины, — ответил я.

Её глаза выглядели слегка околдованными.

Она поджала губы и спросила:

— Ты говоришь такие слова каждой незамужней женщине?

— Может быть, ты и не та, кого я люблю, но ты первая, кто заставил меня захотеть сказать такие вещи.

— Если я стану твоей женщиной, то мне придётся провести остаток жизни в качестве твоей тайной любовницы?

— Можешь сесть напротив моей жены, немного пообщаться и выпить чаю, — ответил я с улыбкой.

Аяка погладила моё лицо своей мягкой и тёплой рукой и сказала с затуманенными глазами:

— Синдзиро, возможно, я попала в твою ловушку. Однако мне не нравится ощущение, что мной доминируют… Разрешишь ли ты ещё одну просьбу?

— Какая просьба? — спросил я.

Аяка подняла указательный палец, поджала губы и сказала:

— В течение года ты не будешь меня искать, и я тебя тоже. Если мы встретимся случайно, я стану твоей любовницей и рожу ребёнка.

— А что если мы не встретимся? — спросил я с улыбкой, которая не была улыбкой. На самом деле, это была слишком простая проблема для меня. Если я захочу, найду её. Но никто не может сказать, сделала ли она это намеренно.

— Если мы не встретимся… — ответила Аяка немного опечаленно. — Это означает, что у нас есть любовь, но нам не суждено быть вместе. Однако ради тебя я никогда не буду с другим мужчиной. Я действительно боюсь, что ты убьёшь…

Женщины — существа, которые следуют своим чувствам. Для неуверенной в себе девушки было проще поверить в «судьбу», которая всегда подтверждала её место.

— Хорошо, я обещаю тебе, но ты не можешь отказываться от своих слов, — радостно сказал я.

Аяка надулась, застенчиво закатила глаза и сказала:

— Ты уже испортил меня, с кем ещё я могу быть?

Когда мы привели себя в порядок, прошло около часа.

Аяка открыла дверь туалета и обнаружила, что за ней уже стояли множество пассажиров