Последнее письмо (СИ) - Грэйс Райли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я пыталась! — поморщилась Триш. — Но мне не нравится то, что ты… так резко изменил своё решение. Впрочем, не важно. Мой отец одобрил, а значит я дам тебе амулет… пользоваться будешь им самостоятельно. Рекомендую не в отеле, а то выселят в больницу, где отправят труп в морг. Поэтому выбери место, где сможешь лежать… где сможешь лежать… спокойно. Но при этом место должно быть таким, чтобы тебя не убили. Так как реагировать на происходящее вокруг ты явно не сможешь. Даже не узнаешь, если какой-нибудь фанатик найдёт твоё логово и, вооружившись осиновым колом и фляжкой святой воды, пойдёт причинять добро.
Вампир кивнул.
— А заклинание? Или… зелье? Или ещё что? — уточнил Ричард.
Беатрис вновь рассмеялась.
— Это амулет! — вскрикнула Триш, не совладав с голосом. — Можешь считать, что это проклятая вещица, которая утаскивает разум, обманывает, заставляет поверить в то, что живёшь той жизнью, заставляя забыть всё прожитое от какого-то судьбоносного момента. Оказавшись под действием амулета, ты будешь помнишь реальность несколько мгновений, а потом знание растворится и ты будешь уверен, что проживаешь свою жизнь… а уж поменяешь в ней что-то или нет… зависит исключительно от тебя…
Ричард нахмурился. Уверенность в том, что следует использовать амулет, пошатнулась. Вампир, поднявшись на пару ступенек выше, сел рядом с Беатрис. Он вытащил из кармана атласную красную ленту для волос, машинально накрутил на палец и задумчиво посмотрел на свои ладони. Вздохнув, Ремингтон покачал головой и, на этот раз с сомнением, посмотрел на Беатрис.
— Значит, вот так… — проговорил Ричард.
— А ты думал, что будет всё просто? — хмыкнула Беатрис, морщась и доставая из кармана оранжевый тюбик с таблетками. — Нечисть… — пробормотала рыжеволосая девушка, со второй попытки открывая тюбик и вытряхивая на ладонь прессованный шарик. Проглотив таблетку, Триш закрыла глаза.
Столь простое действие не могло остаться незамеченным от внимательного взгляда Ричарда, но Беатрис было на это всё равно. Гораздо сильнее её волновало то, что находясь в такой близости к вампиру, она практически физически ощущала тьму, боль, опасность, а во рту ощущался обманчивый вкус крови и оголённая кожа рук покрылась мурашками.
Глава 36
— Нет, — покачал головой мужчина, отвлекая своим голосом Триш от происходящего вокруг, незримого для взгляда обычных людей. — Допустим… но, тогда, получается, я не смогу вернуться самостоятельно? Если не буду помнить, что это прошлое, что всё на самом деле уже произошло?
Это был достаточно важный вопрос и Ричард не мог его не задать. Он, в отличие от Киару, прежде чем что-то сделать, предпочитал выяснить, по возможности, все детали.
— У амулета, естественно, есть заряд. Магия не будет длиться вечность, ну а ещё… есть банальное. Смерть. Умрёшь во сне, проснёшься в реальности. Банально, но мой отец частенько прибегает к подобным фокусам, — пожала плечами Беатрис.
Ричард задумчиво посмотрел на девушку. Затем поднялся на ноги и, спустившись по ступенькам, вновь поднялся. Триш продолжала сидеть.
— Может быть есть инструкция? — Ричард остановился на две ступеньки ниже, чем сидела девушка.
Беатрис покачала головой.
— А если спросить твоего отца?
— Не советую его отвлекать. Сейчас, когда он особенно занят, не лучшее время, — решительно произнесла рыжеволосая девушка. — Но, знаешь, если ты самоубийца, то дерзай. В лучшем случае, подправит тебе причёску, а в худшем… интересно, у вампиров бывает кома? Вот и проверим на тебе…
Ричард скрипнул зубами. Он понимал, что, вероятно, зря цепляется за Киару. Мужчина допускал мысль, что ему следует в первую очередь позаботится о сбежавших из клана «Ночной Огонь», а затем уже думать о себе. Но впервые в жизни вампир хотел поступить эгоистично: сделать что-то для себя, а не ради то отца, лишь бы заслужить его признание и любовь, то Джозефа, которого долгое время обманчиво считал хорошим, то Чарльза Доминига, который интригами заставил как-то стать главой Лондона, то ещё кого-то.
Ремингтон покачал головой. Затем вздохнул и вновь сел рядом с Беатрис.
— Ладно, Беа…
— Триш, — поправила его девушка. — Не люблю полное имя, — фыркнула Беатрис.
— Ладно, Триш, — Ричард скрипнул зубами. — Значит, если надену амулет, то засну. Если засну, то смогу проснуться только в двух случаях: магия иссякнет или я умру во сне. Верно?
— Практически, — лениво протянула Триш. — Ты не будешь в курсе, что во сне.
— Но как я извинюсь перед Киару? Как я смогу исправить то, что сделал? Как? — вампир понимал, что эти вопросы должен задавать не Триш.
Он не ждал от девушки ответа, вот только та не могла промолчать:
— А это разве мои проблемы? — хмыкнула Триш. — Я предупреждала. Не для тебя игры с магией. В общем, ты передумал, а я пошла. Досыпать.
Девушка стала подниматься на ноги и в этот момент, мужчина схватил её за руку, дёрнул и рявкнул:
— Ну уж нет!
Беатрис, зашипев, попробовала вырвать свою руку, но из железной хватки вампира сделать это было не так уж и просто. К тому же силы в ней было гораздо меньше.
— Придурок! — нервно вскрикнула Триш. — Живо отпустил меня!
Вся насмешливость и пренебрежительность словно испарились и Ричард впервые рассмотрел в Беатрис испуганного подростка, которого трясло от нервного напряжения и страха. Ремингтон не мог понять, почему девушка в одно мгновение стала испуганным воробьёнком, ведь он не причинил ей особенной боли и даже не сломал запястья.
— Отпустить? — Ричард не хотел пугать Беатрис, но ничего не мог с собой поделать: мужчина говорил тихим, вкрадчивым голосом, без лишних эмоций, едва справляясь с удушающей болью в душе. — Ты боишься. Твой страх плескается в твоих глазах. Знаешь… говорят, кровь тех, кто боится, особенная на вкус… — усмехнулся вампир.
Он не собирался пить кровь дочери колдуна. Мужчина даже не планировал её пугать: всё получилось само собой, неосознанно.
— Прекрати, — отмахнулся мужчина, разжимая пальцы и позволяя Триш сделать несколько шагов в сторону. — Я тебя прекрасно услышал, Триш. Амулет, — Ричард протянул ладонь. — Пожалуйста.
Благодарность. Добрые слова. Вежливые. Такие простые и такие привычные. Ричард покачал головой.
— Теперь ты просишь… — Триш хотела произнести эти слова с привычной иронией или насмешкой, но голос выдавал страх: сердце всё ещё колотилось в груди,
