Инъекция страха - Александр Щеголев

Он сдался и пошел на улицу.

Он пошел вовсе не в ларек, вовсе не за водкой. Плохо закрепленный груз отвратительно перекатывался в голове, откликаясь на каждый шаг — Андрей старался двигаться плавно и поменьше крутить шеей. Температура подступала, время ускорялось. Аспирин кончился — ни одной упаковки. Его путь лежал в аптеку. Это здесь, недалеко, можно пешком. На улице было странно, непривычно, очень светло. Вокруг происходила жизнь — сама собой, без какого— либо участия выползшего из норы чужака. «Ну, что ты, в самом деле, так по себе сохнешь? Мир не перестанет вертеться, когда ты сдохнешь…» — выпрыгивала красивая песенка из чьей-то тесной форточки. Андрей не пожалел денег, купил в аптеке настоящий аспирин — фирмы «Байер», не всякий там «беларусь-токсин» для нищих. Шикарная зелено-белая коробка. Средство против «ломок», самый что ни на есть «кайф» — только больной-легочник способен это оценить… Андрей не сразу вошел в свой подъезд. Сел на скамейку, разглядывая купленное лакомство — предвкушая.

Он пытался хоть чуть-чуть притормозить время.

«А ведь у патронажной сестры, так же, как и у подруги соседки, были вполне определенные мотивы желать смерти бабушки Ульяны, — размышлял он. — И не нужно притягивать за уши версию с кражей монеты. Причем здесь монета? Одна женщина зажилила у покойной персональную пенсию — по тем временам ощутимые, весомые деньги, тем более, для государственной няньки. Вторая, оказывается, вообще провернула хитроумную операцию! Была у бабули каракулевая шуба, очень старая, которую ей подарил еще в шестидесятых годах некий друг. (После смерти деда, что тут особенного? У каждой женщины должен быть друг.) Так вот, незадолго до собственной смерти бабуля решила отдать шубу на реставрацию и, вероятно, сделала это. Увы, так и не удалось выяснить, кто и в какое ателье отнес ее любимую вещь. Ни квитанции, ни домашних записей не сохранилось. Шуба пропала. Впрочем, год назад никто поисками всерьез не занимался, не до того было. Теперь же… „Подруга“, называется, — с ненавистью вспоминал Андрей недавний телефонный разговор. — Дура жадная. Неужели она? Неужели из-за шубы?»

Но почему рецепт и аннотация оказались в старой сумке — здесь, в этой квартире? Емкое слово «дура» забавным образом переключило его мысли. Где же Зоя? Вновь в груди опустело, вновь горечь подступила к горлу. Стоп, не увлекаться черными фантазиями, не давать волю воображению! Плюнуть и растереть… «Компания». О какой компании говорила подруга Оля из Пскова? Зачем ей было врать и, тем более, зачем стала бы врать теща? Несколько минут Андрей мусолил эти стершиеся от долгого употребления вопросы, зациклившись на слове «компания». Пока, наконец, не вспомнил про Сашу. Точнее, про его гадостные намеки в первый визит — откуда он мог что-то знать о Зое, почему удивился ее отсутствию?

Размышления прервались не совсем обычным образом. Мимо проезжали автомобили, не требуя от сидящего на скамейке и доли его внимания — привычнейший атрибут городской улицы. Человек следил за их движением бездумно и слепо. Но когда вдалеке появилась «Волга» оранжевого цвета, он невольно включился в дорожную обстановку.

Оранжевая «Волга» — одно это способно привлечь внимание. Указанные машины не бывают оранжевыми. Черными, белыми, либо раскрашенными в цвета такси. В крайнем случае, вишневыми или синими. Но дело не только в цвете. Когда автомобиль пролетал мимо (скорость была не маленькая), Андрею показалось, будто кто-то на переднем сидении, рядом с водителем, пытается спешно опустить стекло, машет руками в образовавшуюся щель и неразборчиво кричит. Стекла машины были заплеваны уличной слякотью: не разобрать, кто там балуется. Очевидно, эпизод не имел никакого отношения к Андрею, однако короткая передышка на этом закончилась.

Он встал, потому что его уже знобило, и погнал себя домой. «Лечь в постель, — думал он, поднимаясь по лестнице, — выпить аспирин и забыться…»

«Моя жена — торговка, — думал он, открывая дверь. — Торговка, да еще в компании. В компании…» Не давало ему покоя это слово, не выходило из больной головы, плотно застряло в тумане.

Он уже придумал, что будет сейчас делать.

Прежде чем проглотить вожделенную таблетку, даже прежде чем раздеться, Андрей выудил из пиджака в платяном шкафу записную книжку. Телефон Веры был записан на букву "В". Фамилию Сашиной женщины он в свое время не спросил. Да и телефон записал просто из вежливости, не предполагая, что это когда-нибудь пригодится.

— Здравствуйте. Можно попросить Веру?

— Ой, вы знаете, Веруня уже спать легла.

— А Саша?

— Саша на работе.

Голос в трубке был женский. На фоне других женских голосов. В помещении оглушительно галдели, не давали нормально поговорить, тогда собеседница крикнула: «Да тише вы! Здесь по делу звонят!»

Андрей собрался с духом и спросил:

— Простите, а Зои у вас случайно нет?

— Сейчас посмотрю, — как ни в чем не бывало пообещали ему. И снова крикнули: «Эй, девки, Зойка там?» Кто-то ответил: «Зойку уже погрузили!»

— Так что, значит, Зоя уехала, — весело сказала женщина. — Встречайте с музыкой.

— Какая фамилия у вашей Зои? — заорал он в короткие гудки. Абонент уже отключился.

Андрей не стал перезванивать. И так было ясно — если не все, то почти. Разгадалась одна из тайн, одна из маленьких, скучных тайночек, превративших сегодняшние ночь и день в полосу нескончаемых снов. Ясность подарила облегчение. «Торговка!» — это чудесное слово пело и плясало вместе с глупой улыбкой на лице. Никакого Шлемы не существует, никаких мужиков, сплошные бабы. «Крепкие, деловые, жутко смотреть», — как выразился Саша. Банда.

Андрей разделся и с наслаждением выпил аспирин, чуть ли не смакуя. Он точно знал, что теперь сможет заснуть — достаточно лечь, опрокинуться головой на подушку, выпуская туман на свободу — он даже в спальню вошел, готовясь к этому священнодействию. Он перестал мучительно искать Главное, оставил в покое и прочие вопросы, истощившие разум до последнего края. Но вихрь крутился. Время неслось вскачь (или вовсе остановилось?).

Позвонил некто — слава Богу, по телефону, а не в дверь. Назвался Виноградовым, частным детективом, номер лицензии такой-то. Проинформировал, что представляет интересы господина Школьникова Ефима Марковича, и попросил Зою. «Зачем?» — напружинился Андрей. Да просто побеседовать, волноваться не о чем. Опять оно, это сакраментальное: «Просто побеседовать». СакраМЕНТальное! "Шли бы вы все, — подумал Андрей, вслух выразив ту же мысль, но в более интеллигентных формах. Почему, ничего толком не объясняя, они требуют что-то от других? И что им всем вообще надо?