Чернильное сердце - Корнелия Функе

Сажерук одной рукой цеплялся за сиденье, а другой крепко сжимал свой рюкзак. Оттуда доносилось гневное рычание, и мальчик с ужасом косился на издававший звуки мешок.

Мегги показалось, что они проезжали как раз мимо того места, где их встретил Баста. Она узнала холм, с которого впервые увидела деревню. Потом дома вдруг пропали во мгле, словно деревни Каприкорна никогда не существовало.

На мосту часовых не оказалось, не было их и у ржавой решётки, которая преграждала путь к деревне. Мегги оглядывалась на неё, пока и её не поглотила тьма. «Всё позади, – подумала она. – В самом деле, всё позади».

Ночь была ясной. Ещё никогда Мегги не видела столько звёзд. Небо было натянуто над чёрными холмами как шаль, расшитая крохотными жемчужинами. Казалось, теперь весь мир состоял из холмов, угодливо гнущих спину перед лицом ночи, в нём не было ни людей, ни домов. Не было страха.

Мо обернулся и ласково убрал ей волосы со лба.

– Всё в порядке? – спросил он.

Она кивнула и закрыла глаза. Вдруг ей захотелось только одного – спать. Если позволит её колотящееся сердце.

– Это сон, – монотонно пробубнил кто-то рядом с ней. – Всего лишь сон. Что же ещё?

Мегги повернула голову. Мальчик не смотрел на неё.

– Конечно, это только сон, – повторил он и так энергично тряхнул головой, будто хотел подбодрить самого себя. – Всё кажется фальшивым, ненастоящим, совершенно безумным, как это и бывает во сне, а теперь, – движением головы он показал куда-то вдаль, – теперь мы небось ещё и полетим. Или ночь пролетит мимо нас. Или ещё что-нибудь…

Мегги чуть не улыбнулась.

«Это не сон», – хотелось ей сказать, но она слишком устала, чтобы растолковать ему всю эту запутанную историю. Она взглянула на Сажерука. Тот поглаживал рюкзак, вероятно пытаясь таким образом утихомирить разгневанную куницу.

– Не смотри на меня так, – сказал он, заметив взгляд Мегги. – Я ничего ему объяснять не буду. Пусть лучше этим займётся твой отец. В конце концов, именно он в ответе за его кошмарный сон.

Мо повернулся к мальчику, и было видно, что его мучили угрызения совести.

– Как тебя зовут? – спросил он. – Твоего имени не было в…

Он не договорил. Мальчик недоверчиво взглянул на него и опустил голову.

– Фарид, – глухо ответил он. – Меня зовут Фарид, но я знаю, что разговоры во сне приносят несчастье. Тогда ты не сумеешь выбраться из сновидения…

И вот он крепко сомкнул губы, уставился прямо перед собой, словно избегая смотреть на кого-либо, и замолк. Интересно, были ли у него, в его истории, родители? Мегги не могла вспомнить. Там говорилось только о каком-то безымянном мальчике, состоявшем на службе у банды разбойников.

– Это сон! – вновь прошептал он. – Всего лишь сон. Взойдёт солнце, и он рассеется.

Мо смотрел на него, несчастный и растерянный, как человек, который потрогал птенца и теперь горько сожалеет об этом, потому что взрослые птицы не хотят больше признавать своего детёныша.

«Бедный Мо, – подумала Мегги. – Бедный Фарид». Но ей не давала покоя и другая мысль, которой она немного стыдилась. Эта мысль впервые посетила её в церкви Каприкорна, когда она увидела, как из-под золотых монет выползает ящерка. «Я тоже хотела бы уметь такое, – шептал её внутренний голос. – Я тоже хотела бы выманить её из книги, потрогать её и вообще оживить все книжные образы, чудесные образы… Хочу, чтобы все герои сошли со страниц и сидели рядом со мной, хочу, чтобы они улыбались мне…»

Вокруг было темно, словно завтра никогда не настанет.

– Буду ехать без остановок! – заявила Элинор. – Буду ехать, пока мы не окажемся перед моим домом.

И тут далеко позади вспыхнули лучи фар, словно пальцы, нащупывающие путь в ночи.

ЗМЕИ И ШИПЫ

Борриблы обернулись и увидели яркий круг белого света, пробивавшегося к тёмному небу. Светились фары автомобиля, что находился на северной стороне моста, той стороне, которую беглецы покинули всего несколько минут назад.

Свет фар становился всё ближе, как бы отчаянно Элинор ни давила на газ.

– Может быть, это просто попутная машина, – сказала Мегги, хоть сама понимала, что это было совершенно невероятно.

На ухабистой, полной колдобин дороге, по которой они ехали уже почти целый час, была только одна деревня – и это была деревня Каприкорна. Только оттуда могли выехать их преследователи.

– И что же теперь? – кричала Элинор. От волнения она вела машину зигзагами. – Я не позволю ещё раз запереть себя в этой норе. Нет! Нет! Нет! – При каждом «нет» она лупила ладонью по баранке. – Не вы ли сказали, что прокололи им все шины? – завопила она на Сажерука.

– Проколол! – разъярённо ответил он. – Очевидно, они заранее предусмотрели такой случай. Или вы никогда не слышали о запасных колёсах? Жмите на газ! Скоро будет другая деревня. Тут рукой подать. Если вы до неё дотянете…

– «Если»! Вот именно «если»! – крикнула Элинор и постучала пальцем по бензометру. – Бензина хватит максимум на десять, ну может быть, на двадцать километров.

Но они даже столько не проехали. Вскоре на крутом повороте лопнуло переднее колесо. Элинор едва успела резко рвануть руль в другую сторону и удержать автомобиль на шоссе. Мегги вскрикнула и закрыла лицо руками. В какой-то ужасный миг ей показалось, что сейчас они рухнут вниз с крутого склона, терявшегося во мраке слева от шоссе, но «Комби» заскользил вправо, зацепил крылом невысокий бордюрный камень вдоль противоположной обочины, испустил последний вздох и остановился под ветвями скального дуба, которые свесились над дорогой, словно хотели коснуться асфальта.

– Ах, чёрт возьми! Вот чёрт возьми! – бранилась Элинор, отстёгивая ремень безопасности. – Все целы?

– Вот почему я никогда не доверял автотранспорту! – буркнул себе под нос Сажерук и распахнул свою дверцу.

Мегги не трогалась с места и дрожала всем телом.

Мо помог ей выйти из машины и озабоченно заглянул ей в глаза.

– С тобой всё в порядке? Мегги кивнула.

Фарид выкарабкался с той же стороны, что и Сажерук. Он по-прежнему думал, что всё это только сон?

Сажерук стоял посреди дороги с рюкзаком за плечами и прислушивался. Издалека в ночи доносился рокот мотора.

– Надо убрать машину с дороги! – сказал он.

– Что?! – Элинор ошарашенно посмотрела на него.

– Мы должны столкнуть её под откос.

– Мою машину? – Элинор чуть не сорвалась на крик.

– Он прав, Элинор, – сказал Мо. – Может быть, таким образом нам удастся пустить их по ложному следу. Мы столкнём машину вниз. Может быть, тогда в темноте они её просто не заметят. Если же заметят, то решат, что мы не вписались в поворот. А мы тем временем взберёмся вверх по склону и спрячемся где-нибудь между деревьями.

В глазах Элинор читалось сомнение.

– Но склон слишком крутой! И как насчёт змей?

– У Басты наверняка уже новый ножик, – сказал Сажерук.

Элинор удостоила его испепеляющим взглядом. Затем она без дальнейших возражений подошла к машине сзади и заглянула в багажник.

– Где же наши вещи? – спросила она. Сажерук насмешливо взглянул на неё:

– Наверное, Баста раздал их людям Каприкорна. Он при любой возможности старается укрепить свой авторитет.

Элинор посмотрела на него так, словно не верила ни одному его слову. Потом она захлопнула крышку багажника, упёрлась в машину руками и начала её толкать.

Все навалились вместе с ней, но ничего у них не вышло.

Сколько они ни поднатуживались и ни толкали машину, она, хоть и скатилась с дороги, не могла соскользнуть вниз с откоса даже на два метра. Потом она застряла, запутавшись металлическим носом в зарослях, – и дальше ни с места. А шум мотора, звучавший так дико в этой безлюдной глуши, угрожающе приближался. Взмокшие от пота, они опять поднялись к шоссе – после того, как Сажерук дал строптивому автомобилю последнего пинка, – перелезли через бордюр, в котором каждому камню на вид было не меньше тысячи лет, и, тяжело дыша, стали карабкаться по косогору. Только бы подальше от дороги! Мо тащил за собой Мегги, а Сажерук помогал Фариду. Элинор приходилось помогать себе самой. Вдоль косогора тянулись ряды невысоких стен – утомительные попытки отвоевать у скудной земли узенькие участки для полей и садов, для чахлых оливковых деревцев, виноградных лоз, для всего, что могло родиться на этой земле. Но деревья давно одичали, и земля была усеяна плодами, которые никто не подбирал, поскольку люди покинули эти места в надежде обрести где-нибудь менее тяжкую жизнь.

– Прячьтесь! – прохрипел Сажерук, прижимаясь вместе с Фаридом к одной из обветшалых стен. – Они уже здесь!

Мо подтащил Мегги к ближайшему дереву. Колючий густой кустарник меж узловатых корней был достаточно высок, чтобы скрыть их.

– А как же змеи? – прошептала Элинор, ковыляя за ними.

– Для них сейчас слишком холодно! – так же шёпотом отозвался Сажерук из своего укрытия. – Неужели вы ничему не научились из ваших премудрых книг?