Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

Я почувствовал взгляд и посмотрел на Дочь леса.

— Он не придет, человек.

— Откуда ты… вы знаете, госпожа?

— Мне сказал лес и лесные духи. Ты не слышишь… Поверь, мне очень жаль, что мы не смогли прийти раньше.

— Как… — В горле неожиданно появился скользкий комок. — Как он умер?

— Ты действительно хочешь знать? — В ее больших черных глазах отражалось пламя костра. — Нужна ли тебе эта боль? Он мертв, разве этого недостаточно?

— Для меня — нет.

— Хорошо же, смотри. И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Ее черные глаза неожиданно полыхнули густой зеленью, и, прежде чем я понял, что происходит, мир окутал мрак.

Ловчие рожки победно перекликались за спиной, а он все бежал и бежал, уводя орков подальше от отряда. Он очень надеялся, что Эграсса сможет вывести их из проклятого леса, и тогда у Валиостра появится надежда. Призраки, созданные заклинанием старого шамана, молча скользили за спиной, исправно оставляя на земле и на листьях следы.

Он бежал быстро, но старался экономить силы и не сбить дыхание для предстоящего боя. Никаких иллюзий на спасение граф Алистан Маркауз не питал. Он знал, что Первые рано или поздно его нагонят, и знал, что вряд ли выстоит против них.

Лес тянулся и тянулся, никакого просвета среди сдвинувшихся кленов не было, кругом сплошной туман и долгая гонка, на пределе его сил и возможностей, уже ничего не решала. Пора искать место для смерти. Он не думал, что умрет так, среди дождя, тумана унылого осеннего леса.

Капитан не боялся смерти, достаточно повидал ее на своем веку. Вот только жаль, что о том, как он умер, так никто и не узнает. В ранней юности ему виделось, что он погибает героем на поле боя, защищая знамя или закрывая собой тогда еще молодого короля. Красивая смерть, достойная песен. Но смерть не выбирают, это она делает свой выбор, когда прийти к человеку и забрать его в свет. Или во тьму. Конец всегда один, и какая разница, где погибать — в бурлящей битве или в туманном лесу?

Он дорого продаст свою жизнь, главное, чтобы орки не воспользовались луками, и пошли в бой. Конечно же капитан мог и не уводить за собой погоню, поручив это или Угрю, или Фонарщику, но смог бы он потом нормально спать, зная, что вместо себя послал в объятия смерти другого? Алистан привык первым идти в бой, первым направлять своего коня на ряд пикинеров. Всегда первый, всегда на острие удара. За это его и уважали воины.

Рожки вновь загудели, и граф помянул тьму. Преследователи сокращали разрыв, и следовало поторопиться, если, конечно, он не хочет принимать бой, прижавшись спиной к какому-нибудь клену. Алистан Маркауз никогда не обращался к богам с мольбами, считая, что не стоит их тревожить по пустякам. Он берег свою единственную молитву на тот случай, когда стоит воззвать к Сагре. И он воззвал, всей душой прося грозную богиню войны даровать ему место для боя, да такое, чтобы она, увидев его самую важную в жизни битву, возрадовалась.

И богиня услышала.

Клены остались позади, лес расступился, и милорд Алистан Маркауз оказался возле глубокого оврага, дно которого скрывал густой туман. Через овраг был перекинут мост. Он чем-то напоминал тот, что находился в Красном урочище. Такой же старый и такой же удобный для обороны.

Каменный, десять ярдов в длину и два ярда в ширину. При должном желании по нему вполне могли пройти сразу двое, но вот развернуться для нормальной атаки мог только один. По бокам тянулись высокие, в пол человеческого роста прямоугольные барьеры, заменяющие перила. Через каждые два ярда из них вырастали колонны и поднимались на высоту двух человеческих ростов.

Десять ярдов — невесть какое расстояние, и, несмотря на туман, противоположный берег прекрасно видно. Там раскинулся древний и почти не тронутый временем город. Стены шли впритык к краю оврага, а мост упирался в каменные и сейчас, увы, закрытые ворота.

У него есть несколько минут для того, чтобы передохнуть. Надо встать у моста, и тогда бой пойдет один на один, оркам просто не будет места для атаки или обхода с флангов, а если что, ворота прикроют ему спину.

Маркауз медленно перешел мост и, когда повернулся лицом к кленам, призраки шаманства исчезли. Заклинание Гло-гло перестало действовать. Что ж, оно выполнило свою работу, теперь графу предстояло выполнить свою.

На какой-то миг капитан гвардии пожалел, что на нем всего лишь легкая броня, а не тяжелые латы. Ни шлема, ни щита, благодаря которому можно было продержаться очень и очень долго. Из оружия лишь меч и кинжал. Несмотря на дождь, граф избавился от плаща, кинув его себе под ноги. Затем отбросил ножны в сторону и взял клинок двумя руками.

Меч был несколько длиннее обычных клинков, и второй руке нашлось место на рукояти. Он готов. Оставалось лишь ждать.

Рог запел совсем близко, а затем из-за пелены тумана показались орки. Шесть, десять, пятнадцать, семнадцать. Враги заметили Алистана Маркауза, и один из них поднял сжатый кулак. Преследователи замедлили бег и перешли на шаг, подозрительно оглядываясь по сторонам, как видно опасаясь засады.

— Где твои спутники, человек?! — крикнул один из них.

— Далеко, — тихо сказал граф, но его услышали.

— Сдавайся, иначе умрешь!

Милорд Крыса едва заметно покачал головой. Вперед вышли двое лучников.

— Неужели вы испугались?! — что есть сил рявкнул Алистан Маркауз, и его голос разнесся над оврагом и заброшенным городом. — Или вы не орки?! Те, кто считают себя высшей расой, испугались человека?! Ну что же вы, Первые?! Неужели у вас не хватит духу выйти на меня с ятаганом и вы возьметесь за оружие детей, трусов и эльфов?! Вас семнадцать, а я один! Докажите мне, что вы действительно Первые! Вам всего лишь надо обнажить клинки и перейти мост!

Один из орков остановил лучников и стал совещаться с другими воинами. Граф ждал и молился. А затем почувствовал взгляд, сверливший его в спину, и резко обернулся.

Она стояла за ним. Женщина облаченная в простенькое платье без рукавов, с пышной, рассыпанной по обнаженным плечам гривой белесых волос. Ее лицо скрывала полумаска-череп. В руках незнакомка держала букетик бледных нарциссов и неотрывно смотрела на Алистана Маркауза пустыми провалами глазниц.

— Нет! — Он зло и яростно затряс головой. — Нет! Только не так! Не от стрелы!

Она молчала.

— Мне нужно время! Совсем чуть-чуть! А затем я уйду с тобой! Дай мне всего лишь несколько минут, во имя Сагры! Я заберу с собой стольких, скольких смогу!

На секунду ему показалось, что Смерть откажет, но она задумчиво сорвала лепесток с нарцисса и бесшумно отошла назад, к воротам.