Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

Затем, он был политически и национально очень щепетилен и осторожен по характеру»[1076].

И, наконец, такой аргумент. Ю. Жданов, касаясь этой проблемы, справедливо писал: «Присуждение Сталинских премий всегда проходило при решающем участии Сталина. Кто же получил среди других эти премии? Писатель Илья Эренбург (1942, 1948 гг., Международная Ленинская премия 1952 г.), композитор Исаак Дунаевский (1941, 1951 гг.), режиссеры Сергей Эйзенштейн (1941, 1946 гг.), Лев Трауберг (1941 г.), пианист Эмиль Гилельс (1946 г.), певец Марк Рейзен (1941 г.), актер Марк Прудкин (1946, 1947, 1949 гг.), актриса Фаина Раневская (1949, 1951 гг.), дирижер Самуил Самосуд (1941, 1947, 1952 гг.). Лауреатами и трижды Героями стали физики, академики Зельдович и Харитон. Так что сплошной антисемитизм»[1077].

Приведенные выше факты говорят сами за себя. Лично мне кажется, что все эти факты трудно укладываются в прокрустово ложе понятия государственного антисемитизма. Если же брать советское общество сталинской эпохи в целом, то легко убедиться в том, что лица еврейской национальности играли большую роль во всех областях культуры и науки. Причем в пропорциональном к численности евреев в стране соотношении их удельный вес во многих сферах жизни был многократно выше, чем у лиц другой национальности. И это тоже неопровержимый факт, который может быть подтвержден беспристрастными статистическими данными. Тот же Г. Костырченко приводит такой факт. Число лиц еврейской национальности в% окончивших физический факультет МГУ, по отношению к русским, составляло: в 1938 г. – 46, в 1939 – 50, в 1940 – 58, в 1941 – 74, в 1942 году – 98 %[1078]. Данный пример едва ли нужно комментировать. Так что тезис о государственном антисемитизме при Сталине звучит, по меньшей мере, неубедительно (несмотря даже на все примеры, которые приводят апологеты данного тезиса).

Общая оценка политики в этой сфере должна строиться на учете всей совокупности фактов. Это, во-первых. И, во-вторых, она должна обязательно учитывать характер и особенности самой той эпохи, реальности как внутреннего, так и международного положения. Абстракции и произвольные обобщения здесь только могут помешать постичь суть всего происходившего в то суровое время. Это относится ко всем важным аспектам жизни периода властвования Сталина. Но особенно тщательно необходимо учитывать все эти факторы при рассмотрении так называемых щепетильных вопросов, к которым прежде всего относится и проблема антисемитизма. Причем не только применительно к сталинским временам, но и к современности.

ГЛАВА 12.

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТАЛИНА

1. Исторические заслуги и исторические просчеты Сталина

Приступая к финальной части нашего повествования, полагаю, что будет целесообразно затронуть проблему исторических заслуг и исторических просчетов Сталина. На первый взгляд как будто это выглядит неким забеганием вперед, поскольку еще не рассмотрен последний период жизни и деятельности вождя. Однако в таком подходе наличествует своя логика. Почему-то мне кажется, что сам Сталин на закате своей жизни мысленно не раз подводил свой богатый жизненный баланс и делал соответствующие выводы. Но это – всего лишь мое личное предположение. Однако оно дает мне некую видимость оснований следовать этому гипотетическому примеру. Но если говорить по существу, то, рассматривая данную проблему в настоящей главе, я исходил из следующих соображений. Во-первых, исторические заслуги Сталина относятся отнюдь не к завершающему периоду его жизни и государственной и политической деятельности. Во-вторых, это дает возможность глубже понять многие причины и мотивы его действий в завершающей части его жизненного пути. В-третьих, в значительной мере объясняют двойственность, а порой и абсолютную алогичность его важных решений в преддверии ухода в мир иной.

В связи с этим в приложении к Сталину возникает первый и самый важный вопрос: неужели он, наделенный недюжинным даром исторического предвидения, оказался неспособным заглянуть на несколько десятков лет вперед, так сказать, за горизонты текущих событий, и предостеречь своих последователей о грозящей опасности капиталистической реставрации? Это первый вопрос, касающийся не столько исторических заслуг, сколько исторических просчетов вождя, которого считали мудрым и гениальным, способным предвидеть общий ход исторического процесса. По крайней мере, определить основное русло, по которому будет развиваться ход главных событий, определяющих историческую канву эпохи.

Приверженцы Сталина отвечают на этот вопрос, приводя записи беседы Сталина с Коллонтай. Во втором томе была уже высказана довольно скептическая позиция по поводу факта самой этой беседы. Но даже если бы она и имела место быть, то уже историческая важность и колоссальная актуальность данной проблемы диктовали необходимость выбора иного форума для высказываний столь сакральных мыслей о будущем. В документах и материалах, касающихся деятельности Сталина, прямых и ясных его высказываний на этот счет пока не обнаружено. А между тем опыт истории должен был подтолкнуть к мысли о том, что случится с его политическим наследием после его смерти. Ведь господство социалистического строя и всех сфер жизни, основанной на этом укладе, Сталин, вне всякого сомнения, простирал далеко за пределы своего земного бытия. Он внутренне верил в то, что победивший в стране социализм – это не надолго, а навсегда.

Оценивая ретроспективно, задним числом, с высоты прошедших десятилетий, некоторые принципиальные положения Сталина о полной и окончательной победе социализма, высказанные им в 30-е годы и закрепленные в решениях партийных съездов и высших государственных органов страны, следует признать, что на этих постулатах лежала печать скороспелости и поспешности. Вождь явно упрощал реальности жизни и желаемое выдавал за действительность. Конечно, с точки зрения политической борьбы со своими противниками данные положения должны были укрепить его властные позиции, а его самого возвести в ранг одного из классиков марксизма-ленинизма. Однако по трезвом размышлении он не мог не отдавать себе отчета в том, что созидание нового общественного уклада не может измеряться такими временными рамками, как пятилетки. Процесс замены старого общественного строя и созидание нового занимает целую историческую эпоху. Однако одна из самых отличительных черт всей политической философии вождя состояла в том, что он всегда стремился обогнать время, придать естественным и объективным общественным процессам такое ускорение, которое они не могли выдержать, не подвергаясь серьезной трансформации. Этим, на мой взгляд, объясняются и многие чрезвычайные насильственные меры, столь часто практиковавшиеся им. Данный тезис целиком и полностью приложим и к такой сфере, как классовые отношения. Сталин нередко исходил из посылки, что ликвидация эксплуататорских классов, по существу, равнозначна чуть ли не физической ликвидации представителей этих классов. В этом коренилась одна из причин его жесткости и беспощадности в постановке вопроса о классовой борьбе при построении социализма. Многие издержки столь суровой классовой стратегии Сталина проявлялись и при его жизни. Есть веские основания полагать, что они аукнулись и десятилетия спустя, когда под лозунгами обновления социализма был развернут крестовый поход против самого социализма.