Идеaльный мир - Дим Край

И я даже не задумывался над тем, как хорошо, что я выбрал этот хмурый коридор, вместо светлого, приветливого вестибюля; что я не остался на работе сидеть допоздна, что не ушёл раньше. Я словно подгадал момент. Да я просто везунчик!

И счастью моему не было предела…

Вот он мой идеальный мир! И ничего мне сверх того не нужно. Не нужны мне добрые политики с их добрыми намерениями — установлении мира во всём мире, чтобы не было террора, преступности и обмана граждан. Не нужно мне халявное питание и обслуживание. Не нужен мне большой белый коттедж и светлое будущее. Ничего этого мне не надо!

Мой мир прекрасен. Как я раньше не замечал, что он и есть мой идеальный мир. И никакой другой не заменит его. Сколько можно прожить в будущем, в 31 веке, где всё хорошо, красиво, безопасно, спокойно — который со всех объективных сторон можно в праве считать идеальным миром, но при этом оказаться несчастливым, а то и вовсе несчастным. Ты одинок в таком мире, ты — чужой. Нет! Такой мир нельзя считать идеальным лишь потому, что там всё хорошо. Идеальный мир не там где всё хорошо, а тем, где живёт своё счастье.

Да. Всего лишь нужно счастье — немного счастья. И даже парнишка, родившийся в разгар ядерной войны, будет считать свой мир идеальным. Пусть для всех это будет ужасный, сумрачный, дряхлый, изнывающий и подыхающий мир. Но для него этот мир будет самым лучшим и, не смотря на абсурд, самым светлым.

Так я представлял себе свой идеальный мир. Тот мир, где я буду по-настоящему счастлив.

Эх, если бы всё было именно так… Исполнилась бы моя заветная мечта…

Реальность же оказалась немного иной.

Я вернулся на родную Землю в мою маленькую квартиру на Петроградке. Новости меня проинформировали о том, что сегодня 11 мая 2007 года, не больше, не меньше. И я даже не мог долго сообразить, радоваться мне или грустить. Вернулся я не один. Со мной оказалась Мария. Я не совсем был уверен, что это именно Мария, а не Шимерши, например. Но какой я помнил Машу, такой она и была. Я прогнал образ Шимерши, который я старательно вырисовывал у себя в голове во время путешествия с Элькасаном по разным мирам.

Да! Я всё помнил. Я помню до сих пор. И это невозможно забыть, уже поверьте мне.

Однако я смутно помню, чем завершилась последняя встреча с Шимерши и Элькасаном возле озера на дубликате нашей планете. Словно я был весь вечер пьяный и невменяемый. А такого произойти не могло. Помню, что Жан задал мне странный вопрос: 'Готов ли я изменить свою судьбу?'… ну или что-то вроде этого. Я не понял, что он имеет в виду. А когда он мне объяснил, я, даже помниться, удивился и воскликнул что-то вроде: 'А это разве возможно?!'. Ведь дело казалось об изменении хода истории, внесение серьёзных корректив.

По идее застигнутый врасплох таким крутым вопросом, я смог бы и отказаться от столь заманчивого предложения. Я всегда недоверчиво отношусь к заманчивым предложениям. Поэтому я заранее отказываюсь от них.

Возможно потому-то, я мало что помню из окончания беседы. Совершенно не помню, успел ли я попрощаться с Жаном. Хотя бы пожать ему руку. А то так много вместе пережили! Убегали от погонь, гасились от ОМОНа, общались с Министром обороны, летали на сверхзвуковых истребителях, умирали вместе, воскрешались тоже вместе, готовили армию для грандиозного сражения, которое, твою мать, так и не состоялось… Хотя… когда Жан вернулся в командный центр, он наверняка подумал: 'Чё, я зря, что ли готовил стольких бойцов и гуперорудий?!'. Развернул свой флот и поплыл искать для себя достойного противника. На просторах нашей Вселенной должна же парочка таких заваляться. Ну, или… по бутылкам!

Странно, что я не просил очистить память, чтобы забыть все прошедшие события, начиная с самой двери. А, может, как раз я просил, чтобы память мне ни в коем случае не стирали? Трудный я всё-таки чел. Сам себя не понимаю. Маша не вдаётся в подробности, когда я прошу её рассказать, как всё на самом деле было. Она отнекивается, говорит мне: 'Попробуй не думать об этом'. Да уж! Как тут не думать! В мысли так и лезет — здесь что-то не то. Сомнения появляются: а всё ли правильно сделано? И почему именно так?

Машу я по-прежнему люблю. Быть может, не так сильно, как это было до всех этих событий. Ведь прошло полтора года, никак не меньше. Некоторые воспоминания о Маше позабылись. Переживания и волнения в моей Душе улеглись, поуспокоились… Но я люблю. Я её всегда любил. И я готов признаваться в этом всю оставшуюся жизнь.

Я как-то спросил её: 'Надолго ли ты со мной? Когда исчезнешь?'. Она ответила просто: 'Любимый мой, я с тобой навсегда'.

Днём к нам пришли следователи. Это по делу Паута Воэ. Предъявили мне корочки ФСБ. Мне сразу стало скучно. Я загрустил… Я знал, что они рано или поздно придут. И встречаться с ними мне не хотелось. Надо было сразу сваливать из квартиры, как в ней очутились. А нет. Мы стали с Машей сидеть, готовить завтрак (или обед уже правильней назвать?), разговаривать о жизни — хотя это получалось не очень хорошо, скорее наигранно. Но от того было не менее весело. И вот пришли они. Протиснулись в комнату, развернули свои папки, документы, достали какие-то фотографии, среди которых я узнал полковника Малинина. Стали о чём-то спрашивать.

Я довольно долго не мог вникнуть в суть их беседы. Они сами удивлёно косились друг на друга и не понимали, что происходит и что, собственно, они тут делают. В начале их беседы явно виделось, что они имеют кучу вопросов ко мне и прямо-таки в нетерпении жаждут их высыпать на мою бедную головушку. Но они больше молчали, чем говорили. А потом вообще развернулись и ушли, так и не задав мне ни одного дельного вопроса, на которые я уже психологически был готов отвечать. Напоследок сказали: 'Извините за беспокойство, Алексей Владимирович. Похоже, мы ошиблись с вами. Вы здесь явно ни при чём'. Причём, так уверенно это заявили, что я даже сам поверил — я к этому дела не имею никакого отношения.

Вот так Маша! Вот так молодчина! Наколдовала ведь. Или всё-таки у неё осталось, что-то от Шимерши?..

Удивительно конечно, в моё мире за всё это время прошло не больше двух недель. Весна ещё не вступила в свои законные права, и воздух холодит вечерний ветеродув, да снег местами не растаял. И год прежний — 2007. Хотя уже живу в будущем. И год мой родной кажется таким древним и давно позабытым.

Возвращаться на работу мне было крайне не привычно. Я уже путался в маршрутах и чуть не прозевал свою остановку. Придя на работу, я не застал удивлённых лиц, косящихся на меня, как на призрака. Они должны были меня похоронтить!.. Нет. Всё обыденно. Сидят за своими рабочими местами, увлечённо трудятся. Здороваясь со всеми, я был крайне поражён их равнодушию к моей судьбе. Ладно там, полтора года, что меня не было. Но для них же целых две недели я отсутствовал! Александр Викторович даже не взглянул на меня, пожимая руку. Был занят, общался по телефону. А когда закончил, не отреагировал — не стал кричать, трясти кулаками, не ругался матом. Вообще сидел мирно и не понимал, чего это я на него всё время озираюсь. Никаких объяснительных, никакого штрафа, выговора. Ничего! Я уселся за свой компьютер и недоумевал — что происходит? Почему никто не заметил моего отсутствия? Даже тот важный клиент утром сам позвонил и любезно напомнил о нашей договорённости, интересуясь, а будут ли скидки.