Капитан Немо - Жюль Верн

С самого утра 20 апреля начался «металлургический период», как в своих заметках назвал его журналист. Инженер решил, как известно, работать непосредственно на месте залежей угля и руды. Но залежи эти находились у подножия северо-восточных отрогов горы Франклина, то есть почти в шести милях от Гротов. Ходить каждый день туда и обратно было невозможно, и колонисты решили построить себе хижину из веток, чтобы иметь возможность днем и ночью следить за процессом плавления руды.

Действуя по плану, островитяне рано утром вышли из Гротов. Наб и Пенкроф несли на плетеных носилках мехи и небольшой запас взятой на всякий случай провизии, который предполагалось пополнить в дороге.

Маршрут колонистов пролегал по лесу Якамара, который они пересекли наискосок, с юго-запада на северо-восток, в самой густой его части. Приходилось прокладывать себе дорогу, в будущем она будет служить кратчайшим путем между плато Дальнего Вида и горой Франклина. Кроме известных уже колонистам пород деревьев, Герберт нашел еще несколько новых видов и, между прочим, драконово дерево, вид драцены, которое Пенкроф назвал «пореем с большой претензией», потому что, несмотря на свои большие размеры, она принадлежала к тому же семейству лилейных, что и лук-порей, чеснок и спаржа. Вареные корни драцены довольно питательные и вкусные, а если их подвергнуть брожению, получается очень приятный напиток. Пенкроф на всякий случай захватил с собой немного этих корней.

Лесом пришлось идти очень долго, почти целый день. Но как ни утомителен был этот переход, он имел и хорошую сторону: колонисты познакомились с фауной и флорой этой части острова. Топ, которого очень мало интересовала ботаника, бегал среди кустов, спугивая дичь, приютившуюся в зарослях. Благодаря этому охота шла очень удачно. Герберт и Гедеон Спилет убили из лука двух кенгуру и еще одно животное, очень похожее и на ежа, и на муравьеда. Подобно ежу, оно точно так же сворачивалось в клубок, выставив острые иглы. С муравьедом его роднили такие же длинные когти, как бы специально приспособленные для рытья земли, длинная и тонкая мордочка, заканчивавшаяся птичьим клювом, откуда высовывался длинный язык, усеянный небольшими колючками, которые служили для того, чтобы лучше ловить мелких насекомых.

– Ну, а когда он попадет в горшок с супом, – спросил молодого натуралиста Пенкроф, – на что он будет похож?

– На хороший кусок говядины, – ответил Герберт.

– Больше нам от него ничего и не нужно, – заметил моряк.

Во время перехода через лес колонисты заметили диких кабанов, торопливо скрывшихся в чаще и, видимо, не желающих вступать в близкое знакомство с человеком. Островитяне не предполагали, что в лесу водятся хищные животные, но вдруг Спилет увидел между деревьями в нескольких шагах от себя какого-то большого зверя, которого он принял за медведя, и спокойно начал зарисовывать его в свою записную книжку. К счастью для журналиста, это животное не принадлежало к опасной семье стопоходящих. Это был просто ленивец, размером с большую собаку, покрытый лохматой шерстью грязно-серого цвета. Длинные острые когти позволяли ему легко лазить по деревьям, чтобы питаться листьями. Колонисты не нуждались больше в провизии и поэтому не стали беспокоить животное, а Гедеон Спилет, зачеркнув слово «медведь», написал вместо него под рисунком «ленивец», и затем все отправились дальше.

В пять часов вечера Сайрес Смит подал сигнал к остановке. Он уже вышел из леса и стоял у подножия тех могучих отрогов, которые как бы поддерживали гору Франклина с восточной стороны. В нескольких сотнях шагов от этого места протекал Красный ручей, и, следовательно, ходить за питьевой водой было недалеко.

Прежде всего занялись устройством лагеря. Уже меньше чем через час на опушке леса под деревьями появилась хижина из веток, перевязанных лианами и обмазанных глиной, и колонисты получили хотя и не презентабельное, зато надежное убежище. Геологические исследования были отложены до следующего дня. Перед хижиной развели яркий огонь, насадили выпотрошенную дичь на вертел и после сытного ужина в восемь часов вечера колонисты уже легли спать, поручив одному из товарищей поддерживать огонь для защиты от хищных животных в случае, если бы они вздумали бродить поблизости.

На следующий день, 21 апреля, Сайрес Смит в сопровождении Герберта отправился исследовать те слои древней формации, где он нашел образцы железной руды. Вскоре они обнаружили месторождение руды, находившееся почти у самых истоков Красного ручья, у подножия одного из северо-восточных отрогов. Эта руда с очень высоким процентным содержанием железа отлично подходила для того, чтобы получить из нее чистый металл самым простым и легким способом, то есть каталонским способом. Но инженер намеревался еще более упростить этот способ.

Дело в том, что при использовании каталонского способа все-таки необходимо устраивать особые плавильные печи, в которые насыпают слоями руду и уголь. Но Сайрес Смит не имел намерения устраивать плавильную печь, он предполагал возвести из слоев руды и угля довольно большой куб и с помощью мехов направить в его середину струю воздуха. Знаменитый потомок Каина Фовел, первый положивший начало обработке металлов, вероятно, применял этот же способ. То, что удавалось первым потомкам Адама и давало хорошие результаты в странах, богатых рудой и углем, не могло, конечно, не удаться и жителям острова Линкольна.

Каменный уголь, как и руду, они без особого труда собрали прямо на поверхности земли. Большие глыбы руды и каменного угля колонисты разбивали на мелкие куски и руками очищали от посторонних примесей. Работа шла медленно, но рудокопы работали очень усердно. Затем уголь и руду слоями сложили в кучу, подражая угольщикам, которые точно так же складывают хворост и дрова для получения древесного угля. При этом способе уголь под действием воздуха, нагнетаемого мехами, сначала должен был превратиться в углекислоту, а потом в окись углерода, которая, в свою очередь, должна была восстановить магнитный железняк, или окись железа, иначе сказать – освободить из него кислород.

Мехи из тюленьих шкур, снабженные на конце трубкой из огнеупорной глины, заранее изготовленной в печи для обжига глиняной посуды, были установлены возле кучи руды. Приводимые в действие механизмом, состоявшим из рам, веревок из растительных волокон и камней, которые заменяли противовесы, мехи начали с силой нагнетать в центр кучи воздух, который, повышая температуру, в то же время содействовал химическому превращению смеси угля и руды в чистое железо.

Это был очень тяжелый труд. Понадобилось все терпение, вся изобретательность колонистов, чтобы довести его до конца. Наконец все было кончено, и в результате получилась большая железная болванка, ноздреватая, в виде губки, которую нужно было еще ковать, то есть бить молотом для того, чтобы выгнать из нее жидкий шлак. Но у новоявленных кузнецов не было самого главного, не было молота, чтобы ковать железо, как не было молота и у первого кузнеца Фовела, и они в этом случае поступили точно так же, как поступил, вероятно, и тот, первый, металлург.