Оружие возмездия - Андрей Завадский

— Вот так, Дарк, — насмешливо, но в то же время напряженно, произнес седовласый старец с телом молодого воина. — Она все же доверилась мне, когда иного выхода не осталось. А ты знаешь, как редко нынче можно встретить человека, которому можно доверять без опаски.

При этих словах мужчина коснулся груди, ощущая ноющую боль никак не желавших полностью затягиваться ран, скрытых рубахой из грубой шерсти. Он скривился, точно от неприятных воспоминаний, помедлил немного, а затем шагнул в дальний угол. Его пальцы, тонкие и сильные, сомкнулись на гладком посохе, простой деревяшке, отполированной частыми прикосновениями.

— Сегодня решится многое, — продолжал мужчина, разговаривая не то с сами собой, не то со своим псом, который тем временем сел посреди единственной комнаты, наблюдая за действиями своего хозяина. — Эти надменные глупцы принесли в наш мир то, ради чего многие из наделенных властью пойдут на любые жертвы, но хуже всего, что они не способны сохранить свое сокровище. Однако я рад, что она все же не отвергла мое предложение, пусть и вспомнила об этом позже, чем следовало. Думаю, она решилась на это лишь перед лицом смерти, они ведь такие, эти эльфы. Но, как бы то ни было, мне пора в путь, и следует поторопиться. А ты, Дарк, останешься здесь, дом ведь тоже надо стеречь, тем более, я еще намерен вернуться сюда. — С этими словами мужчина, опираясь на тяжелый посох, вышел прочь из дома.

Сопровождаемый осторожно ступавшим следом псом, болотный отшельник выбрался на небольшой холмик, торчавший среди поросших тростником и осокой топей. При нем был только тяжелый посох, который, пожалуй, при изрядной доле мастерства мог сойти за оружие, причем довольно опасное, и больше ничего.

Человек встал посреди бугорка твердой земли, опершись на посох и закрыв глаза, словно раздумывая о чем-то. Потом он вдруг что-то произнес так тихо, что окажись некий наблюдатель от него в двух шагах, он не разобрал бы ни слова в этой фразе-выдохе, уловив только быстрое движение губ. Этого, впрочем, оказалось достаточно для задуманного отшельником. В нескольких футах перед мужчиной возник столб тумана высотой чуть больше человеческого роста. Серый сгусток, которого по всем законам природы здесь не могло быть, пульсировал, словно бьющееся сердце, повторяя некий ритм, и вращался вокруг своей оси, точно маленький смерч. Старец вздохнул и решительно шагнул прямо во мглу, исчезнув там. Спустя мгновение на небольшом островке, окаймленном высокими и густыми, без ножа сквозь них точно было не пробраться, зарослями камыша, остался только большой пес.

Поглотив сотворившего его человека, туман мгновение спустя рассеялся под порывом налетевшего с полудня ветра, а собака направилась к скрытой чахлыми болотными деревцами избушке. Пес привык к таким странностям своего хозяина и нисколько не удивился исчезновению человека. Он всегда понимал, что живет у того, кто наделен силами, отличными от тех, коими владеют обычные люди, и кто способен этими силами повелевать. Пес лег, положив голову на лапы, и приготовился ждать. Он не сомневался, что хозяин вернется, куда бы он ныне ни отправился.

А над холмистой равниной, раскинувшейся далеко на юге от гиблых дьорвикских болот, наконец, затихли звуки боя. Не слышно стало звона железа, шелеста сотен стрел, пронзающих в смертоносном полете воздух, ржанья множества коней, терзаемых шпорами и поводьями своих опьяненных боем наездников, и яростного рычания сходящихся в смертном бою, грудь на грудь, воинов. На смену всему этому пришли стоны раненых и предсмертные вскрики. Армия людей ценой огромных потерь разгромила, отбросила назад, к северным рубежам своей державы, многочисленное и грозное войско эльфов.

Граф Тард, человек, которого отныне с полным на то правом можно было величать спасителем королевства, тяжело вздохнув, поднялся с колен, опираясь на плечо оруженосца. У его ног на сооруженных из пары копейных древок и щита носилках лежал виконт Бальг. Молодой рыцарь, не раз доказывавший в жестоких схватках с эльфами свое право носить боевой пояс, погиб, ценою своей жизни сумев спасти своего командира. Когда конь Тарда был убит и граф, едва успев выпрыгнуть из седла, оказался лицом к лицу с полудюжиной быстрых эльфийских всадников, виконт был первым, кто заметил угрозу, и первым же он бросил своего скакуна в самоубийственную атаку. Рыцарь врубился в толпу вражеских всадников, сразив за несколько мгновений трех из них, но остальные, не раздумывая, вскинули луки, и человек выпал из седла, когда грудь его пронзили три меткие стрелы. Он погиб, но успел отвлечь эльфов ровно настолько, чтобы к спешенному графу прибыла подмога, прикрывшая его от вражеских атак, пока Тард вновь взбирался в седло подведенной кем-то из своих оруженосцев лошади.

Уже сейчас, когда бой был закончен, и остатки вражеской армии исчезли за холмами, спеша подальше убраться от людей, и, видимо, опасаясь преследования, граф думал о том, что их победу можно было назвать только чудом или даром богов. Половина фолгеркского войска полегла на этом поле, которое сейчас было густо устлано телами павших бойцов обеих армий, а потому эльфы напрасно опасались, что их противник решится на преследование. Сил у людей хватило ровно настолько, чтобы в едином порыве опрокинуть эльфов, отбросить их назад, прогнать с этого поля, но не более того. В глубине души граф понимал, что если бы не тот шок, который Перворожденные испытали при виде устремившихся на север драконов, верно, вышедших вдруг из подчинения, исход битвы был бы иным, и вполне возможно, сейчас над его покрытым множеством ран остывающим телом стоял бы какой-нибудь эльф, с презрением глядя на павшего врага.

— Покойся с миром, виконт Бальг, рыцарь Фолгерка, — несколько высокопарно произнес Тард, скорбно склонив голову. — Ты был доблестным воином, и принял славную смерть, брат. Память о твоей отваге будет жить вечно. Прощай, рыцарь!

Граф едва сдерживал слезы, и это не было игрой. Виконт, еще десятки рыцарей и сотни простых воинов сегодня собственными жизнями заплатили за краткую передышку, которую мог теперь получить Фолгерк. Сражение закончилось, но война продолжалась, и, как ни печально, следовало думать не о павших, а о тех, чьи жизни еще можно было спасти, пусть и ценой своей смерти.

Собственно, исход сражения был решен в первые же мгновения, когда возглавляемый графом отряд тяжелой кавалерии ударил во фланг эльфийского войска. Всадникам удалось прорваться к вражескому строю прежде, чем лучники, стоявшие в первых рядах эльфийского построения, опомнились и засыпали приближающихся людей тучей стрел. Случись все иначе, и фолгеркские рыцари погибли бы под тысячами стрел, и атака захлебнулась бы, но сегодня удача была на стороне людей.