Оружие возмездия - Андрей Завадский

Бой, точнее, избиение, завершился спустя считанные минуты, когда последний из остававшихся на ногах эльфов обратился в невесомый пепел, так и не сумев укрыться от взора крылатых змеев. Весь отряд был уничтожен, и никто из эльфов не смог причинить даже малейшего вреда своим убийцам. Мощь, которую Перворожденные жаждали обрушить на людей, обернулась против них самих.

Драконы, мерно вздымая крылья, взвились высоко в небеса, пронзив стелющиеся над землей тяжелые облака, и направились обратно к башне. Они исполнили волю своего нового хозяина, и, надо сказать, сейчас делали это с удовольствием, наказав посягнувших на их свободу наглецов. Но человек, ожидавший их на вершине одинокого бастиона, сейчас был не по силам даже могучим драконам, и при мысли, что скоро придется вновь мчаться куда-то, исполняя приказы этого безумца, и не смея противиться его воле, драконы готовы были рычать от ярости.

А Улиар, очнувшись, с испугом и удивлением озирался по сторонам, видя вокруг только выжженную землю и обуглившиеся деревья, да еще оплавленные куски металла, ранее бывшие оружием и доспехами его спутников. Неизвестно отчего вышедшие из подчинения драконы жестоко расправились с целым отрядом, и это наверняка было только начало. Маг для успокоения совести прошелся по окрестным зарослям, но нигде не нашел даже признаков того, что кто-то из его спутников мог уцелеть. Все воины погибли, и теперь Улиар не знал, что же ему предпринять дальше. Идти к руинам в одиночку было опасно, ведь там его могли ждать многочисленные воины и могущественный чародей, и шансов на победу в схватке с таким противником у Улиара не было никаких. Оставалось только искать помощи, но откуда ее взять в этом необитаемом краю, эльф не знал. Он оказался в одиночестве, уставший и обессилевший, поскольку все силы ушли на то, чтобы отразить единственную атаку дракона.

Некоторое время эльф просто брел по лесу, даже не замечая, куда он движется, не пытаясь запомнить пройденный путь. Собственно, ему это было не нужно, ведь куда бы он ни забрел, стоит только попросить, и лес сам укажет ему обратный путь. Сам ранг молодого мага говорил о том, что он может безо всякой опаски находиться в лесу, хотя его знаний еще не доставало, чтобы повелевать силами, вечно дремлющими в этой зеленой полумгле.

Стоило только Улиару подумать об этом, как в его сознании словно вспыхнуло полуденное солнце. Он понял, что может сделать сейчас, когда остался в одиночестве. Да, он был слаб, его познания в магии были невелики, а молниеносный бой с драконами отнял немало сил, но на одно простое заклинание его еще хватало. К своему стыду Улиар однажды просто подсмотрел это заклятье, дождавшись момента, когда магические свитки учителя окажутся в его руках. Это случилось довольно давно, еще в самом начале обучения, когда способности начинающего чародея не позволяли ему на деле опробовать добытое таким нечестным образом знание. Улиар полагал, что его наставник не зря не спешил обучать этому заклятью своего любознательного ученика, но сейчас это был единственный шанс остановить тех людей, которые, должно быть, сумели расправиться с многочисленной охраной древней башни, подчинив себе драконов.

Эльф нашел подходящее место довольно быстро. Невысокий холм, лишенный растительности, оказался настоящим средоточием потоков магической силы, что сейчас и требовалось не рассчитывавшему в полной мере на себя чародею. Улиар вытащил из-за короткого голенища сапога, лишенного твердой подошвы, кривой кинжал, который с некоторых пор всегда носил с собой, дабы иметь под рукой хоть какое-то оружие. Пока закаленной стали не довелось попить крови врагов, с которыми молодой маг не успел встретиться в честном бою, и судьбе было угодно так, чтобы первой кровью, что оросит остро оточенный клинок, была кровь его хозяина.

Быстрыми и четкими движениями, так, словно ему приходилось это делать каждый день, Улиар вычертил на поросшем невысокой травой холме сложную фигуру, сплошь состоявшую из кривых линий, причудливо извивавшихся и пересекавшихся друг с другом. Память не подвела эльфа, и символ он изобразил с первого раза, ничего не изменяя в нем, что заставило Улиара испытать гордость за себя. Затем наступил черед более важных действий. Улиар медленно, точно испытывая удовольствие, провел кинжалом по запястью, и из рассеченных вен потекла горячая кровь. Дождавшись, когда ее побольше натечет в ладонь, эльф выплеснул ее всю в воздух, одновременно четко и неторопливо произнося слова заклинания. Брызги крови в воздухе вспыхнули золотым огнем, таким же светом налился вырезанный на земле знак, и холм вдруг содрогнулся. Волна покатилась по тончайшим эфирным нитям, пронизывающим это место, расходясь на все четыре стороны света.

Улиар устало опустился на землю, зажимая рану на запястье. Он не знал, услышит ли хоть кто-нибудь его призыв, но надеялся на это, поскольку иначе ему не останется ничего иного, кроме как спокойно ждать приближения смерти. Молодой эльф сделал все, что было в его силах, и теперь ждал, чтобы на его призыв о помощи явились те, чьи силы превосходили скромные способности самого Улиара в тысячи раз. Говорили, они уходят в лес, где проводят многие века, почти не вмешиваясь в дела своих собратьев, но помогая им в минуты смертельной опасности. А сейчас, решил молодой чародей, настал именно такой миг. Оставалось верить, что это было чем-то большим, чем простые сказки.

Почти в то же мгновение далеко на севере, в сердце безжизненных болот, раскинувшихся вдоль границы Дьорвика и державы эльфов, вздрогнул, просыпаясь, задремавший было мужчина. Он сел, прислонившись к бревенчатой стене свой избушки, укромно расположившейся на небольшом островке посреди топей. Мужчина был уже далеко не молод, и, пригретый теплыми лучами солнца, словно прощавшегося с этим миром на долгие месяцы зимы, сам не заметил, как его сморил сон.

Казалось, кто-то тронул гигантскую струну, которая издала под касаниями неведомого исполина протяжный звук, прокатившийся от горизонта до горизонта. На самом деле стояла тишина, не нарушаемая даже пением обитавших на болотах птиц, а звук этот, походивший на стон, прозвучал лишь в голове у человека, воспринимавшего окружающую реальность не так, как большинство его сородичей.

Мужчина резко встал, замерев на мгновение и даже закрыв глаза, точно прислушивался к чему-то, а затем заторопился в дом.

Едва он распахнул низкую дверь, навстречу ему из темной глубины жилища выступил огромный, размером едва ли не с теленка, пес. Животное внимательно, точно было наделено разумом, посмотрело в глаза своему хозяину, как будто ощущая его беспокойство.