Избранное - Кира Алиевна Измайлова

Я не успела даже облечь эту мысль в слова, как Грифон отстранил меня на вытянутых руках.

– Вот и все, – негромко сказал он и разжал пальцы. Янтарные глаза в неверном отблеске факелов казались темными, с кровавым отблеском. – Прощай.

Я взглянула на свои запястья – чистые, без следа отвратительных кровоподтеков, – а когда подняла голову, Грифона уже не было рядом. Казалось, он просто растворился в воздухе… или в тенях.

– Зачем это… – невольно произнесла я и поднесла руку ко рту, словно пытаясь заглушить слова. Лицо пылало.

Не было смысла и дальше стоять на месте, и я двинулась вперед, туда, откуда явилась.

Тень семенила рядом на тонких ножках.

* * *

Когда я вышла в знакомый коридор, то услышала два удара колокола. Быть не может… Неужели ужин еще не начался? Или уже настало время завтрака?

Я толкнула дверь своей комнаты – она была не заперта – и с радостью обнаружила, что вещи мои на месте, даже дневное платье лежит на кровати точно так же, как я его оставила, переодеваясь к ужину. И вода в кувшине осталась – хватило, чтобы умыться и немного унять жар в горящих щеках.

Что теперь? Остаться на месте и ждать, пока кто-нибудь явится? Нет, лучше уж спуститься в трапезную и посмотреть, каким сделается лицо распорядителя, когда он увидит меня!

Думать о странном поступке Грифона не хотелось. Почему он это сделал? Ведь до того и пальцем ко мне не притронулся… я имею в виду, как мужчина к женщине! Посмеивался про себя над моей стеснительностью, несомненно, но не более…

«Может, дело в тенях? – подумала я. – Там он делается каким-то другим, и… Нет, глупости. Если он знал, что темная сторона его натуры может поступить… вот так, – а он не мог не знать, – неужели дал бы ей волю? О нет, он сделал это нарочно! Только зачем?»

Я спохватилась: нужно было убрать подвеску, цепочка на шее бросалась в глаза – никто здесь не носил украшений, даже таких скромных. Спрятать в волосах? Ненадежно, может выпасть, а мне вовсе не хотелось потерять такую вещь… Пришлось привязать ее на тесемку на талии, под платьем. Туда, надеюсь, никто не полезет! Я невольно вспомнила прикосновение Грифона, и кровь снова бросилась мне в лицо.

«Платье!» – с ужасом осознала я. Оно ведь осталось… измененным, а переодеться хотя бы в дневное я уже не успевала!

Что ж, будь что будет, решила я и быстрым шагом покинула спальню.

Я успела вовремя – как раз стих гул третьего удара колокола, и я в числе последних участниц Испытания вошла в трапезную. Без пары, конечно же, пришлось самой отодвинуть себе стул.

– Где ты была? – прошипела Делла. На ней лица не было. – И что это на тебе?..

– Все объясню после, – ответила я, постаравшись взять себя в руки. Что и как я намеревалась объяснять, понятия не имею.

Тут я перехватила взгляд Идды. Она смотрела на меня как на привидение, но почему? Неужели что-то знала? Или хотя бы догадывалась? Ее комната недалеко от моей, она могла услышать звуки борьбы…

– Где твой кавалер? – не унималась Делла.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила я нарочито громко. – Я прождала его слишком долго! Надеюсь, еще не поздно попросить о замене столь необязательного спутника? Я едва не опоздала из-за него!

– А платье? – снова прошипела кузина. – Почему ты так одета?

– Оно оказалось у меня в комнате, и я решила, что теперь у всех будут такие, – делано удивилась я. – Но, вижу, ошиблась.

«Грифон прав, – подумала я, взглянув на Тина-Санну. – Этот зеленый цвет, да и красный тоже, кажется неестественным. Слишком яркие, слишком грубые оттенки… они выпячивают недостатки, вместо того чтобы подчеркивать достоинства! Надо же, я прежде не обращала на это внимания…»

Вопреки моим опасениям, распорядитель даже не взглянул в мою сторону, а вот выражение лица Ины было… странным. Мне показалось, она испугалась, но чего? Знала о том, что мне предстоит, и не ожидала увидеть меня вновь?

Однако выучка дала о себе знать: Ина быстро взяла себя в руки и куда-то улетучилась, а после ужина меня провожал в комнату… Лан, бывший кавалер Лиссы! Как интересно! Выходит, его вовсе не отослали прочь? Конечно, всегда можно сказать, мол, погода настолько испортилась, что молодой человек испросил позволения переждать ее в замке…

Признаюсь, я не представляла, как выведать у него что-нибудь о Лиссе. Более того, опасалась спрашивать напрямик, но… все-таки надеялась: вдруг проговорится? Если побольше болтать о разных пустяках, Лан может расслабиться и упустить словечко-другое… А еще я могу попытаться заставить его сравнить меня с кузиной. Это невежливо, конечно, даже неприлично, но если потихоньку… Вдруг он не удержится? Лисса способна кого угодно вывести из терпения, она наверняка попортила Лану немало крови за то недолгое время, которое он сопровождал ее, так неужели у него не найдется что сказать о ней? Тем более не посторонней, кузине… Я попробую замаскировать свое любопытство под заботу о младшей родственнице: ведь она наверняка выбыла из Испытания благодаря своему слишком острому язычку и склонности к сплетням! Раз так, мой долг – наставить ее на путь истинный, когда я вернусь домой, разве нет? И если я буду знать, в чем именно она провинилась, то…

«Какие-то не мои мысли, – невольно подумала я. – Я ведь никогда себя так не веду!»

И это было сущей правдой: в своих фантазиях я сколько угодно могла воображать себя смелой и деятельной, способной разрешить любую ситуацию решительным поступком или даже единственной меткой фразой, но в реальности чаще всего тушевалась даже перед тетушкой, громогласной и напористой, не говоря уж о посторонних. Что же изменилось?

«Не может такого быть, чтобы несколько часов в обществе двух странных людей настолько меня изменили, – подумала я. – Конечно, очень просто сослаться на колдовство и… не знаю, чем угощал меня Инна-Ро, вдруг подлил какое-нибудь зелье отваги? Безрассудства, вернее… Но это было бы слишком просто!»

В любом случае, действовать наобум я не собиралась. Неизвестно, знает ли Лан о том, что случилось с моим прежним кавалером, а если да, то какие получил распоряжения на мой счет. Придется выжидать, следить за ним, за остальными, подмечая малейший жест, каждое слово, и надеяться, что меня не выставят отсюда к завтрашнему утру!

«И все же это какое-то колдовство», – сказала я себе. Даже настроение у меня было непривычным: я не сомневалась, что стану сидеть, опустив глаза, уныло ковыряться в тарелке и бояться лишний раз шевельнуться,