Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

отойди тогда от телефона, не ты должна с ними разговаривать, так весь Будапешт сейчас слетится к нам! — а потом вдруг повысив голос — Чего теперь руки заламывать! Раньше нужно думать было.

Михаэль настолько твердо произнес эту фразу:

— Хватит ругаться, главное — самое время нашли — что Хелен с Миррано даже переглянулись, но Хелен тут же замолчала, открывая рот как рыба, жадно пытаясь глотнуть воздух, чтобы наполнить ими все легкие, а получалось только их маленький кусочек и поэтому глотки её становились частыми.

Миррано сел за стол и положил руку на телефон.

— Хелен, возьми себя в руки, сейчас не до тебя, надо абсолютно сосредоточиться, чтобы думать, что нам дальше делать, ты же только отвлекаешь!

Она заскулила, как побитая собака и отсела от стола на тахту, отдавшись в объятья нянечки своих малюток, доброй и жалостливой женщины, уже в летах. Но принимать жалость ей пришлось не долго, из соседней комнаты послышался детский плач и нянька умчалась к девочкам.

Миррано опрокинул в себя целый стакан воды и посмотрел на сына.

— Сколько? — спросил.

— Да здесь мелочь, ему же не платили крупными купюрами. Двадцать пять тысяч крон — ответил Михаэль.

— Так — и Миррано стукнул по столу, попугай взлетел и долго метался в воздухе, не зная куда ему приземлиться. — Уже побывала твоя рука в том шкафу! — сказал он и метнул взгляд на Хелен.

Она на секунду перестала скулить и стала усердно вытирать глаза носовым платком.

— А ты откуда знаешь? Значит и без твоего носа не обошлось! — огрызнулась.

— Там было еще два дня назад тридцать тысяч крон! — снова повысил Миррано голос. Но тут же махнул рукой. — Все, …твоя лафа прикрылась.

Михаэль только покачал головой.

— Их и сам Гельмут мог взять — уверенно произнес.

Хелен ему поддакнула и подтянула ноги, чтобы удобнее вжаться в спинку тахты и спрятать лицо в поднятых коленях.

— Иди лучше подготавливай своего отца к тому, что ему во спасение внука, придется пожертвовать на время крупной суммой и не визжи так, как с Игн, а то у нас проблем с похоронами прибавиться, — и вытер лицо обеими руками — тут хоть бы с одной разрешиться.

На редкость, горе к стенке припирает. Хелен послушно сползла с тахты и медленно стала набирать номер телефона отца. Миррано только сбоку корректировал её речь.

— Вдохни воздух и очень медленно и спокойно, скажи, что похищен его внук и похитители требуют огромную сумму денег, у нас сразу её нет, он мог бы нам помочь?

Как по указке дирижера, Хелен постаралась говорить, как можно спокойнее, но её всхлипы и мелкое скуление немного мешали быть внятной и когда она медленно опустила трубку телефона, Миррано сразу перехватил её, чтобы услышать, что говорил отец Хелен. А он ничего не говорил, там не было ни гудков и ни голоса, только молчание.

Ожидание изматывало, Миррано только пил воду и тарабанил пальцами по столу, выстукивая ритм, отчего Хелен начинала раздражаться, приказывая ему перестать, но её слова летели мимо его ушей, он погрузился в свои мысли и единственная причина, отвлекшая его от них, было появление в их квартире отца Хелен вместе с Игн. И надо же им было прибыть одновременно! Игн был озабочен, не более, а лицо отца Хелен, белое как полотно, только подчеркивало его карие горящие глаза, всегда строгие, соответствующие его нраву, что никак не понимал Миррано: «Как в такой утонченно интеллигентной, строгих нравов семье могла родиться его будущая супруга, у которой как он считал в голове только желание развлекаться, сладко спать и вкусно есть!».

Игн подошел к Миррано и что-то хотел спросить, но его опередил отец Хелен, привыкший первым говорить и первым прекращать разговор всем, когда он считал, что больше говорить не о чем или разговор ему не нравился. Свои порядки он устанавливал везде, силой своего упрямого, тоталитарного характера, чем и не нравился Миррано, который решил держаться этого человека подальше и как можно меньше с ним пересекаться.

Миррано сам предложил позвать этого хозяина нескольких столичных аптек, так как вынужден был воспользоваться его помощью, если еще будет принято решение её оказать, но состояние его полной подавленности еще больше усугубилось при прибытии старика к ним в квартиру.

— Как могли похитить Гельмута? — прямо задал вопрос отец Хелен.

Миррано, исподлобья, посмотрел на него и ответил — откуда я знаю! Если бы я знал, как его похитили, то я знал бы и кто …

Старик понял, что задал не верный вопрос и переспросил.

— Почему именно Гельмута?

Миррано тяжело вздохнул.

— Потому что тягается по борделям, водит дружбу с цыганами.

Он отдавал отчет своим словам, но… прекрасно понимал, что та действительность, которой жила его семья в этот вечер ну никак не останется больше тайной. А уж кто и как пережует в себе эту информацию на данный момент ему было всеравно.

У Хелен сразу началось икание и с широко вытаращенными глазами, она уставилась на Миррано с таким испуганным видом — «Не сошел ли он с ума, говорить такое!?»

А отец Хелен приподнял брови и произнес:

— Я подумал, что произошло нечто ужасное, а вы развлекаетесь, совсем очумели от безделья!

Миррано вскочил со стула и смахнул попугая с плеча. Его сейчас настолько раздражало присутствие этого недоброжелателя, так как нервы дергало все, что его сейчас окружало в доме, и он, зная, как необходима сейчас им денежная помощь, тем не менее подавить свой негатив к этому человеку был не в состоянии.

— Где вы тут бездельников увидели? Я работаю по десять часов в сутки!

Хелен было подалась к нему, чтобы предотвратить грозивший развернуться грандиозный скандал в самом его зародыше, но Игн перехватил её за руку и жестом показал на дверь, увлекая её туда, чтобы подробнее расспросить о случившемся.

А Миррано походив взад и вперед около стола, устало опустился на тахту, на место супруги. Ему сейчас было все равно, как воспримет правдивую информацию отец Хелен, он уже сошел полностью на нет от