Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Я поднимаюсь сквозь тьму, я вижу звезду моего долга. Она так далеко. Тяжесть безумия может затянуть меня, но этого не должно произойти.

Я поднимаюсь и поднимаюсь, искра превращается в свет. Жесткие серебряные края того, что представляет собой реальность.

Затем свет становится красным. Между мной и реальностью что-то появляется. Это не воспоминание, оно не из прошлого, и не из сейчас.

Оно скоро случится.

Я вырываюсь на поверхность, и океан превращается из ночи в кровь. Кровь в бешенстве, волны подобны горам, воздух задыхается от крови, идущей дождём и разлетающейся во все стороны. Но там есть что-то ещё, что-то большее, чем моя ярость, что-то со своей собственной волей.

За кровью движется тень.

Что-то приближается.

Подробностей нет, всё расплывается. Я пытаюсь пронзить завесы дождя и волн. Чужая ярость погружает меня в глубину.

И снова тьма, я снова тону. С рыком я рвусь на поверхность, я буду сражаться!

И когда я оказываюсь наверху, то я на Ваале, прикованный к трону. Корбулон говорит со мной.

— Услышь меня, капеллан Лемартес.

Я слышу его, видение исчезает. Что я видел?

— Я слышу тебя, брат Корбулон.

— Хорошо. Ты вернулся. Что ты видел?

— Моё прошлое. — Мои бредовые видения в первый раз оказались моей собственной историей.

— И?

— То, что я видел, никогда не было связано с выбором, брат. — Но я видел кое-что ещё. Есть что-то, о чём я должен его предупредить. Угроза ордену и Империуму.

Я видел что-то?

Впечатления ускользают от меня, мне не за что ухватиться, нечего сказать.

Корбулон вздыхает.

— Мне жаль это слышать, — говорит он, — но я рад тому, как резко ты вернулся. Тебе удалось использовать мой голос себе на пользу. Я продолжу исследования этого.

— Я не слышал тебя, брат.

— Возможно, не осознанно.

«Вообще не слышал», — думаю я про себя. Но я не могу спорить с его теорией. Возможно, она не безнадежна, несмотря на мои сомнения. Я не буду спорить, меня мучает что-то другое, но я не могу вспомнить причину для беспокойства.

Напряжение в моих конечностях всё сильнее. Мне нужна война, чтобы достичь забвения.

— Мне необходимо вернуться в стазис, — говорю я Корбулону.

Он снимает с меня кандалы, и мы поднимаемся по ступеням к склепу. Пока мы идём, я пытаюсь вспомнить причину, по которой я обеспокоен. Безуспешно.

— Орден чтит тебя за твою службу, капеллан Лемартес, — говорит Корбулон, готовясь вновь погрузить меня в стазис.

— Призовите меня, как только я понадоблюсь, — говорю ему я.

И мне кажется, что это будет скоро.

Почему я так думаю?

Комната закрывается, на меня опускается бессознательная пустота.

И вместе с ней происходит невозможное.

В лишенном снов, замороженном времени стазиса начинается кровавый дождь.

Дэвид Эннендейл

Лемартес: Страж Заблудших (не переведено)

Не переведено.

Бен Каунтер

Поход крови: Узники в Оке Ужаса

Пролог

Я расскажу вам об Эйдолоне.

Эйдолон… Мир материализованного безумия, принадлежащий наполовину реальности, а наполовину — варпу. Эйдолон, где бродят демоны и правят их лорды, где нашли приют армии потерянных и павших. Планета, покрытая бесконечными полями сражений, изрытая рубцами убийственных пустынь. Арена и игрушка темных богов.

Я хорошо знаю Эйдолон. Я — Демосфен Кейн из 409-го Кадмейского янычарского полка, пехотинец Имперской Гвардии, полковой архивист, летописец наших невзгод. Мой долг и мое бремя — писать о наших битвах и погибших героях, и, в последнее время, — об ужасах и сумасшествии, в которые мы погрузились.

История о том, как Кадмейские янычары оказались на Эйдолоне, воистину печальна, но вам не придется слушать о моей скромной персоне. Вместо этого услышьте о созданиях куда более великих, чем я.

О космических десантниках.

О лучших воинах Императора, солдатах, которых знают и боятся по всей Его галактике. Более того — о Кровавых Ангелах, представителях самого прославленного ордена.

Группа этих воинов, под предводительством капитана Леонатоса, странствовала по демоническому миру. Капитан, запятнавший себя потерей реликвии Кровавых Ангелов, меча Белария, поклялся вернуть его, и этот поход привел их на Эйдолон; капитан полагал, что меч находится в руках местного демонического владыки.

В поход с ним отправилось несколько товарищей, но после многочисленных испытаний осталось лишь трое. Скауты-послушники, Лизандр и Протей, — смелые, безусловно, но юные и неопытные — и брат Клотен, непрерывно борющийся с генетическими проклятиями Кровавых Ангелов, Красной жаждой и Черной яростью. Говорили, что это яростное безумие было наследием их примарха — Сангвиния.

Странники

Они долго странствовали и претерпевали многие тяготы, лишались братьев и находили врагов. Теперь они брели по нескончаемым бесцветным пустыням Эйдолона, пока в конце концов на горизонте не показалась огромная крепость из черного камня и кости.

Протей: Капитан Леонатос, смотрите, впереди! Видите?

Леонатос: Выглядит неприветливо. Готов поспорить, того, что мы ищем, там нет, а есть только враги.

Клотен: Слишком долго мы не проливали здесь кровь. Капитан, это грех: находиться на мире, полном врагов, и не сражаться с ними.

Леонатос: Мы никогда не должны забывать о своей миссии, брат Клотен. Нам не вернуть меч Белария на родной мир, если будем рисковать, вступая в битвы, которые не ведут нас к нашей цели.

Протей: Дело не только в крепости, капитан. Посмотрите на парапет!

Леонатос: Там висит знамя — трофей, взятый тем, кто живет в этой крепости. Но… Хорошо подмечено, послушник Протей! Это знамя Кадмейских янычар, 409-й полка!

Лизандр: Полк Имперской Гвардии… Меня не удивляет, что здесь оказался трофей, захваченный у Гвардии, но что в этом такого исключительного?

Протей: Лизандр, неужели ты никогда ничего не слушал? В истории ордена об этом написано. На Трамессине-IV янычары воевали вместе с Кровавыми Ангелами против ксеносов. Они сражались с такой доблестью, что мы обменялись кровавой клятвой, пообещав, что будем поддерживать друг друга, когда только возможно.

Леонатос: А теперь, если янычары заточены в этой крепости, наш долг чести — помочь им.

Лизандр: Но разумно ли отклоняться от цели нашего похода, капитан?

Леонатос: От моей чести и так немного осталось, скаут-послушник, я не стану терять те ее крупицы, что у меня еще есть, и сознательно нарушать клятву ордена. Мы должны выяснить, остались ли в этой крепости еще живые янычары. Если нет, мы продолжим свой путь. И как знать, может, брату Клотену там выдастся возможность кого-нибудь убить.

У крепости, казалось, был скелет, вырастающий из каменистой пустыни: костяные ребра и хребты, возносящиеся высоко в небо. Вокруг этих костей были построены стены из черного камня, на которые стояли статуи горгулий, выливавшие в ров бесконечные потоки крови. На ее башнях обосновались целые стаи стервятников, которые клевали тела, развешанные по стенам. И с каждой поверхности на окружающий мир злобно взирали символы Кровавого бога.

На парапетных стенах были выставлены военные трофеи: оружие, броня, головы вражеских чемпионов и знамена, захваченные в боях. Это был монумент войне, монумент в славу Кровавого бога, а черепа, наполнявшие алый ров, говорили о бесчисленных убийствах, вершившихся за стенами.

В поисках входа

Крепость определенно не держалась в стороне от дел демонического мира. Подъемный мост был опущен, а перед крепостью находился огороженный участок, к которому был приставлен краснокожий демон Кровавого бога. Странники могли купить здесь раба, боевого зверя или сделать ставку на участников боев, ведущихся на аренах с красным от крови песком.

Привратником служил чемпион Хаоса в обсидиановых отполированных доспехах, а рядом с ним съежился его слуга, забитый и покрытый шрамами демон.

Кровавые Ангелы приблизились к ним.

Клотен: Канализация Ваала! Капитан, это место кишит демонами. Одна их вонь способна свести меня с ума!

Леонатос: Возможно, наивно просить тебя сохранять спокойствие, Клотен, но постарайся не терять контроль над собой. Нам не справиться с ними всеми — не сейчас. Мне не хотелось бы умирать здесь из-за одного лишь твоего безумия.

Клотен: Я буду держать кулаки при себе, сколько смогу, но не знаю, как долго получится.

Чемпион Хаоса встал на их пути. В руках у него была плеть из узловатой кожи, а на спине висел топор палача. Лицо его скрывал шлем, и только желтоватые глаза виднелись из-за забрала.