Эфиррия - Василина Александровна Лебедева

говорила о всякой ерунде, боясь, что Эвелина опять замкнётся. Но дело пошло на лад – девушка послушно потянулась ложке и медленно, словно столовый прибор весил с десяток килограммов, начала есть.

Пользуясь всё той же уловкой, после обеда Торветта вывела воспитанницу на улицу:

– Лекарь мне рекомендовал, настойчиво между прочим – дышать свежим воздухом. А что же я одна буду как неприкаянная бродить? Вот составишь старушке компанию.

Для Эвелины дни сменялись один за другим бесцветным маревом. Она не замечала смену дня и ночи, ела или нет и что на ней надето. Неважно всё, кроме мыслей, которые тягучей, вязкой смолой перекатывались в сознании, кроме воспоминаний, которыми она жила.

Только раз в сутки, после завтрака, Эвелина оживала. Время, когда приносили почту. Ежедневная периодика с новостями королевства. Жадно вчитывалась в каждую строчку, в надежде узнать хоть что-то о любимом. Но так и не найдя, снова потухала до следующего утра.

Эвелина помнила каждую секунду последней встречи с Кристэном, его холодный, отчуждённый взгляд и отношение к ней… как к чужому, ненавистному человеку.

В эфиркате, который увозил её, она кричала до тех пор, пока не сорвала голос и рыдала, пока не провалилась в тяжёлый сон. А проснулась, когда дверь экипажа открыл один из стражей и разбудил её, извещая, что они прибыли на место.

Стоя под моросящим дождём, Эвелина с тоскою смотрела на поместье. Она помнила этот особняк. Когда-то, словно в прошлой жизни он принадлежал её роду, который впоследствии был уничтожен из-за воздействия смертоносного эфира Бездны.

Как-то Кристэн ей рассказал, что поместье отошло ей в наследство, а после заключения брака, стал собственностью рода мужа. Но эта новость не порадовала её.

В далёком прошлом её родители приезжали в этот дом на светские увеселения и зачем-то брали с собой маленькую Эви. Оказавшись изгоем среди других детей, девчушкой, она излазила все закоулки этого поместья. Отличаясь мягким характером и робостью, а не заносчивостью как остальные дети, приглянулась местной челяди и подружилась с добротной кухаркой, которая подкармливала малышку вкусностями.

Пролетело столько лет, но тройка человек из оставшейся прислуги вспомнили Эвелину. Управляющий, он же и дворецкий, уже седой мужчина, лакей и экономка окружили заботой приехавшую Эвелину, а через два дня, в поместье примчалась Торветта. Захлёбываясь рыданиями, девушка поведала нянечке о случившемся и в её душе затеплилась надежда, после слов пожилой женщины:

– Девочка моя, тебе надо просто подождать. Кристэн любит тебя. Очень любит. А кто-то хочет разлучить вас. Твой муж поймёт и обязательно приедет. Просто дай ему время остыть, проанализировать. Ну не будет же он верить слухам и наговорам? Так? Вот отойдёт от гнева и приедет. Ты и расскажешь ему всё.

Торветта и сама верила в свои слова, но они не знали, что в этот раз те, кто хотел разбить пару, поступили изощрённее – предоставив Кристэну не пустые слухи, а доказательства весомые, в которые невозможно было не поверить.

Эвелина, воодушевившись словами нянечки, пыталась покинуть поместье, но увы – владения по периметру были обнесены силовым щитом эфира. Тот устанавливался в целях защиты от незваных гостей и грабителей, но вдруг оказалось, что в его плетения внесли изменения, и теперь девушка просто не могла преодолеть невидимую черту.

Эвелина писала письма Кристэну, где всё подробно рассказывала и о центре, куда отправила запрос и о своей поездке, где и встретила Вистара. Но прислуге были отданы весьма строгие распоряжения, и никто не хотел рисковать не только своим местом, но и здоровьем и все отказывались передать её послания. Нянечка, которая хотела помочь своей воспитаннице, прихватив письма, отправилась в ближайший городок, также не сумела их отправить. На пункте приёма только испуганно замахали руками:

– Нет-нет, из вашего поместья не можем принять послания. Вообще никакие! Ни от слуг, ни от хозяйки. Нам запрещено!

Торветта попыталась нанять экипаж, чтобы самой отправиться к Кристэну, но и в этом её постигла неудача. Пожилая женщина изумлялась такой строжайшей изоляции своей воспитанницы. Не могла понять – как Кристэн мог так поступить с супругой? Только вот за всеми приказами стоял не он, а его матушка.

Пользуясь тем, что сын забросил все дела, трэя Бенедикта временно взяла управление родом в свои руки. И предупреждённая, наученная главой рода Мадиас – трэей Вигдис, матушка Кристэна перекрыла Эвелине все способы связаться с её сыном.

Дни летели. За окном всё чаще шёл снег и морозы становились крепче. Старое поместье, не зная должного ухода, практически не прогревалось. Торветта с экономкой и дворецким посовещавшись, решили запечатать два крыла, оставив для проживания малую часть комнат. А Эвелина, частенько натыкаясь на сочувствующие, и бывало насмешливые взгляды челяди, резко сократила штат прислуги, оставив самый минимум.

В итоге их поместье и до того не пышущее жизнью, превратилось в маленький мирок, похожий на затухающий камин.

Дни летели, а в глазах Эвелины таяла не только надежда, но и жизнь, что очень беспокоило Торветту. Девушка уже не слушала уверения нянечки, что всё обязательно наладится, но, как и прежде, каждое утро жадно вчитывалась в страницы периодики, а после снова сникнув, погружалась в апатию.

– Где периодика? – Эвелина требовательно посмотрела на дворецкого, когда не нашла на столике новостных изданий.

– Так не привозили. Намедни завьюжило всё, наверняка замело дороги, – нервно одёргивая форменный сюртук оправдывался пожилой мужчина.

– Так отправьте посыльного за ними! – нахмурилась девушка.

– Милая, да зачем же? – улыбнулась Торветта. – Завтра или через день всё равно привезут.

– Отправьте, – холодно бросила Эвелина и отказавшись завтракать, поднялась в свои покои.

– Нельзя ей показывать периодику, – покачала головой Торветта, прижимая ладони к груди. – Новость о свадьбе Кристэна её убьёт.

– Мы и так скрыли известие о её разводе, – покачал головой дворецкий. – Сколько вы собираетесь скрывать? До весны? А дальше что? Она так и будет сидеть здесь? А ведь запрет на её выезд с поместья сняли. Она должна знать, что её брака уже нет. Должна узнать, что решение о разводе подписал сам король, – продолжал пожилой мужчина и как гром с ясного неба прозвучал растерянный вопрос:

– Какой развод? О чём вы?

Торветта с дворецким резко обернулись и застыли, встревоженно глядя на замершую на верхней площадке девушку. Эвелина, ещё не понявшая, о чём идёт речь, но уже уголком сознания догадываясь, крепко вцепилась в перила.

– Эви, – испуганно прошептала Торветта и бросилась вверх по лестнице, – деточка.

– Няня, – Эвелина сделала шаг назад и сжала кулаки: – няня… скажи. Прошу тебя. О чём вы?

– Эвелина, – вторгся дворецкий и подошёл к девушке: – давайте мы пройдём…

– Нет! – выкрикнув, Эвелина схватила мужчину за лацканы сюртука: – Скажите!

– Эви, ваш брак с Кристэном…

Товреветта, бросив беспомощный взгляд на дворецкого, не смогла закончить и тот продолжил:

– Вас развели, трэя. Вас и трэла Кристэна. И вчера трэл